НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

«Видеть, то есть плакать»

Александра Хольнова. Здесь обернешься. — Б.м.: ποίησις  as is, 2024.

«Здесь обернешься» — дебютный сборник стихотворений Александры Хольновой, призера Конкурса молодых поэтов им. Виталия Науменко (2023). Книга вышла с предисловием Владимира Гандельсмана, в своем эссе он подчеркнул баланс интуитивного и рационального, метаморфозы образов, которые перетекают от еврей­ской культуры к древнегреческим мифам, библейским сюжетам.

Эту книгу хочется рассматривать и линейно, как единый путь (тем более что стихотворения в ней расположены в хронологическом порядке — от 2019 до 2023 года), и как отдельные промежуточные точки нового отчета. Каждый блок, оза­главленный годом, в который были написаны его стихотворения, сам по себе — отдельное произведение со своим ритмическим рисунком, темой, лирическим героем. И после каждого этапа действительно тянет обернуться, чтобы окинуть взглядом пройденную дорогу: название здесь работает отлично. Целый путь героя через все хронологиче­ские ступени — это путь поиска Бога и своего места в мире, своей роли в нем.

Первый блок (2019–2020) можно обозначить цитатой «сплю и говорю». Сон полон тактильности и вкусовых ощущений, сон, ориентированный не на подсознание, а на телесность. Это и «соль земли», чью крупинку мы опускаем на язык в самом первом стихотворении блока, а под конец все еще ощущаем, как «крупинку соли губы стерегли, ворочали ее и так, и этак». И подорожник на ожоге, и царапины на шершавых коленях. «Я не хочу быть где-нибудь еще» — значит проживать все ощущения, и приятные, и дискомфортные, не желать прервать сон. А сон этот вещий — в нем есть «дерево, растущее в огне», Неопалимая Купина. Значит, скоро грядет действие, движение — именно к нему, согласно Пятикнижию, призывал Бог пророка Моисея близ горы Сион.

После размеренного, классического ритма приходит период ритма более хаотичного и экспериментального, будто сердцебиение перед пробуждением. «Говоришь: вижу сон — видишь сон. Это я». Блок 2021 года — встреча с горечью и болью, которые обычно стараешься задвинуть подальше в подсознание, чтобы не мешали жить. Но «за щекой живая, злая крошечная оса», которая не обернулась «золотой пчелой», как бы того ни хотелось. Аккуратная, ненавязчивая лубочность «Ай, как я поранилась, маменька, ручки-ножки сильно порезала», «Косточка ласточка, наголо намертво встань со мной золото, девочка, зарево» камуфлирует трагизм, надрыв. Это не со мной, не с тобой, это с кем-то. С давно умершей девочкой из былички. Этакая уловка психики, которая делает грядущее столкновение с реальностью менее травматичным.

Саднит, но что? — названия не помнишь;

ни рассказать, ни передать другим,

и слава Богу, пусть их, пусть не плачут.

Блок 2022 года открывается пробуждением:

Всполох нерва глазного,

поцелуя сквозного

растревожил спокойных,

обитаемых рыб.

Вот здесь открывается пространство для движения и действия: «гони меня, лиса, ручной ночлег, на первый мой и на последний снег». Движение не хаотичное, у него есть цель:

куда, воробышек-скворец, куда тебе?

Туда, где Мама,

Бог,

и Все-Все-Все.

В этом движении много цветовых пятен (воистину «прекрасен кавардак»), которые мазками видны на холсте. Здесь «бронзовая пружина бронзового листа», «синее млеко земных кобылиц». Но ярче всего — оттенки красного, тона крови: «За королевским красным тянется (нету сил) вылитая пружина», «все густое, злое, багровое остается мне», «кровь не доходила до пальцев ног». Но здесь кровь — не жидкость, не соединительная ткань организма. Это — концепт Рода, движения к семье, Богу, «ночлегу», «своим», близким по духу. К тому и движемся.

Заключительный блок 2023 года — исход, мудрость, пристанище и смирение. «Я не поклоняюсь и не пророчествую, я люблю» — это мудрость.

Мы были задеты, а ты нас терпел;

просил — мы смеялись и пели.

Теперь я паук и ползу по стене.

Теперь мы звучим, как снаряд в темноте,

и прячемся в детской постели.

Есть пристанище и смирение. Принятие войны без ропота, лишь доверие и надежда. В руце Твои предаю дух мой.

Ритмика общего полотна стихотворений этого блока (то силлабо-тоническое стихосложение, то вставки на иврите, то верлибр) создает ощущение законченности. Будто кто-то поставил печать, решив, что завершить нужно именно на этой точке. Этот ход придает общей архитектуре сборника полновесность, без мишурного стремления показать, что «автор умеет и так, и эдак, посмотрите, экспериментирует».

Стихотворения Хольновой нельзя назвать религиозной лирикой в полном смысле слова, за исключением стихотворений последнего блока за 2023 год. Это — стихотворения о поиске, выборе, сомнениях и родстве. Умении понимать себя — ведь роднее себя никого и нет. Познаешь себя — познаешь и тех, кто рядом. Найдешь Бога в себе — найдешь его и в мире, и в людях. В этом стихотворения Хольновой во многом созвучны с лирикой Ольги Седаковой, прослеживается религиозный символизм Бориса Херсонского, подобная лексическая оформленность.

Сейчас автор живет в Израиле, и тема «человек и война», близкая, к сожалению, слишком многим, сквозит тревожностью, напряжением. Автор оставляет читателя на атональном мотиве, вписывающемся в общую гармонию, но не дарующем спокойствия, «разрешения» (того самого, музыкального, уходящего в тоническое равновесие). Паук, крадущийся в темноте по стене. Пенелопа, чьи пальцы распускают уже сотканное, созданное. Читатель это видит — благодаря надрывным, скрупулезно вырисованным картинам: «Почти год я живу рядом с пустыней, и глаза мои, скорбью раскрытые, сохнут». Потому — видеть и плакать, пусть слезы и испаряются слишком быстро.

Нас оставили на слишком пронзительной, трагичной ноте, но не безысходной и не богооставленной. Значит, это не конец пути.

Катерина Солнцева