НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Лесной наблюдатель

Арман Комаров. Меж евразийских плит. — М.: Стеклограф, 2024.

Вторая книга стихов поэта Армана Комарова вышла в свет спустя два года после первой, «Нерчь и зáречь», из которой в новую в прежнем виде перешли четырнадцать стихотворений. Это говорит о том, что Комаров пересматривал и обдумывал свои взгляды на собственный поэтический мир, а «Меж евразийских плит» теперь с полным правом можно считать осознанным книжным дебютом.

Центральный образ книги — лес. Он упоминается практически в каждом стихотворении в различных своих проявлениях: то напрямую, то благодаря своим свойствам.

Где я теперь чудовище и чудо,

И ты во сне снегов по-зимнему бела.

И сердце наше — зов породорудый

Гудит в лесу и требует тепла

Пространство леса настолько обширно, что через его призму можно рассказать обо всем. Как в лес зайдешь — забудешь о будничном и суетливом, поскольку не шумит еще не придуманный лес в нашем насущном мире. Схимник сирый теперь я в сонном лесу междометий, — проговаривается автор. Читатель сам становится им — он и спит как лес, и вместе с поэтом снимся мы ему, что говорит о сотворчестве читателя и поэта для пребывания в этом месте. Когда леса сомкнутся вокруг своей воды, то и читатель услышит поэта, как и поэт — читателя.

Вокруг горы шумит лесное горе

И лес сливается с горой.

Это место становится единственным пригодным для жизни, поскольку здесь и жизнь жива как ход по ягоды в леса. Лес переполнен звучными переливами; поет лесное оперенье.

А песне лесной как птенца научи,

Чтобы мог я на строгом посмертном допросе

Не слов, но мелодий плести ручейки.

Возможности поэта, кажется, гораздо шире, чем способность издавать звуки. Он, как лесной угодник набело, распишет чужую речь, чужие сны, чтобы преодолеть поджидающую нас всех смерть, осознавая, что есть лес и ночей его рытвины синие, небесное темное решето, которые тоже смертны.

а коли устанешь петь

поседеешь как лес к зиме

по водам бродит смерть

и ищет себя в тебе

Горе преодоления смерти — ключевой мотив книги. Поэт не собирается сдаваться и искренне верит, что не белая когорта рядами леса выйдет вся за грань за­грады ортодоксальной, а сочувствующий грай горемычный в лес уносит в голове для улучшения собственного и читательского духов, преобразования общего состояния леса, то есть всеобщего мира.

Свербит в груди тревога тыловая

И больше жизни хочется уснуть.

А конечное желание пребывать в этом лесу посредством сна — стимул к написанию стихов и сотворческой работе с читателем, которые больше жизни волнуют автора. Хотя, может, они и есть его подлинная жизнь?

Стоит обратить внимание и на преемственность голосов и инструментов, с которыми Комаров отправляется в поход. В книге встречаются упоминания Мандельштама (Найти свой голос, дать свободу связкам, / И повторять — «Нет, весь я не умру»), Ахматовой (когда б ты знала друже / нетвердой мысли зуд / как боги людям служат / вот так стихи растут), диптих памяти Цветаевой, скрыто связанный с Москвой (куда Комаров перебрался из Омска), эпиграфы из Геннадия Гора, Александра Кушнера, Владимира Луговского, Юрия Кублановского, Зинаиды Гиппиус, посвящения современникам — Павлу Сидельникову и Варваре Заборцевой, а также заглавный триптих книги, обращенный к любимой Катарине. УКомарова обширный читательский кругозор, и это говорит о нем как о добросовестном и показательном ученике, впитавшем близкое его сердцу и уму для разумного продолжения освоенных им традиций.

под стать деревам обрастая корой

с жизнью сольюсь лесной наблюдатель

По прочтении книги все-таки остается один, главный вопрос, на который не находится ответа. Литературная или жизненная судьба важнее для Комарова? Конечно, лес здесь сопоставляется с жизнью. Но не стоит ли задуматься о том, чтобы стать не лесным наблюдателем, а наблюдателем жизни — не только леса, но и своей судьбы в ее первоначальном виде? Желать не ветром стать или стать ручьем, апрежде всего человеком. Совестным или бесстыдным. Честным или лживым. Верным или чужим.

Остается лишь верить в благие намерения поэта и продолжать следить за его развитием.

Мне по весне все снятся твои плечи

Среди сибирских шахт и городов.

Я допиваю водку, собираю вещи,

Я в этой жизни ко всему готов.

Павел Сидельников