НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Митина нелюбовь

Антон Секисов. Курорт. М.: Альпина. Проза, 2024,

«Курорт» — новый роман Антона Секисова, автора романов «Бог тревоги», «Комната Вагинова» и путеводителя по петербургским кладбищам «Зоны отдыха. Петербургские кладбища и жизнь вокруг них», бьющего все рекорды продаж независимых книжных. Это книга катастроф и их сопоставления в сознании героя (Мити) — релокация или же эмиграция, одиночество с нелюбовью или все же подлинное чувство; пронесшийся ураган над Грузией, где лирический герой пытается наладить свой новый быт добровольного изгнания, обернется смертью одного человека (девушки, побежавшей в шторм за прыгнувшей в воду собакой), идущей в противовес массовым людским потерям из сводок новостных каналов, сексуальная раскрепощенность и телесная цементная скованность уехавшего, потерявшего корневую систему человека. Неспособность живой коммуникации с уехавшими/оставшимися разбивается о разность позиций и выводов, касающихся исторических перемен. Люди в романе напоминают тени, медленно фланирующие по береговой линии жизни.

«Я как будто снимаюсь в арт-хаусном кино, — подумалось Мите. Сплошные переходы по набережной в серых тонах. Главный герой сидит и глядит на волны. Он размышляет хрен знает о чем. Но все это очень глубокомысленно».

В итоге происходит проверка героя на прочность: сможет ли он так, как мы хотели (или не хотели)? Задаваться вопросом «почему?» и параллельно жить, при этом нормально функционируя, после «Курорта» кажется невозможным и гиблым занятием, ведущем к методичному истреблению собственной психической системы. В финале романа все дойдет до намека на (робкий) триллер, опасность подберется к Мите вплотную, откуда и не ждали, и отхлынет волной так же, как и пришла. Вот только на берегу выброшенными останутся новые потери — работы, отношений, веры в человеческое, надежда хоть на что-то. Вернулся ли Митя на родину или все же нет — решать читателям, финал романа открыт. Любовь Мити и его жены Оли тоже пунктирна, прерывиста на фоне разлуки (Оля в Москве), кажется, необязательной, но не лишенной тугого, сосущего сердце чувства тоски по привязанности, откуда-то из прошлой жизни.

«В последние месяцы перед эмиграцией Митя с тревогой вглядывался в лица коллег, знакомых, приятелей. Все время всплывал сюжет фантастического рассказа Филипа Дика про инопланетян, которые похищают жителей маленького провинциального городка. Инопланетяне убивают людей, принимают их вид, а трупы выбрасывают на помойку. И вот Мите все чаще казалось, что его окружают подменыши».

Легче отдаться быту, року, отпустить узду и не рыпаться. Наверное, это самый личный текст Антона Секисова — в плане не автофикциональности, а вовлеченно­сти автора в градации внутренних перемен в голове героя. Если каталогизировать «Курорт», это хороший пример психологического романа, где все социальное служит крепкой рамкой, сдерживающей фрустрацию героев хоть в каких-то пределах. В текст зашито многое: страх, стыд, юродство, бесприютность, растерянность перед чрезвычайностью мировых перемен, готовность броситься на амбразуру, поняв, что ничего больше не держит. Роман уязвим, зыбок по структуре, фрагментарен, с резкими монтажными склейками (особенно неожиданна сцена встречи с двойником Гитлера). Текст тревожит не только самого лирического героя (Митя и сам хочет однажды написать о своем опыте книгу), но и читателя. Роман не лишен также черт ностальгической эмигрантской прозы: по вечерам Митя смотрит диснеевские мультфильмы из детства и советский фильм «Дни Турбиных». Вот только чувства «защищенности под оранжевым абажуром» не возникает.

«Митя был сугубо городским человеком, но сейчас, когда он глядел на березы с остатками желтых листьев, сердце сжималось».

Для героя Секисова работа в вебкаме (ведение приватного аккаунта, переписка с клиентами) — это возможность хоть что-то заработать, не остаться «без штанов», за запретным и табуированным вдруг открывается, как линия горизонта, перспектива простого душевного, мужского разговора, которого в жизни героя никогда до этого не было: о грибах, рыбалке. Этот выход в вертикаль бесценен и неожиданен.

Остается пожелать книге одного — вдумчивого, видящего сквозь буквы читателя.

Денис Сорокотягин