Александр Зорич

FANтастика (Санкт-Петербург)

И вот я вновь в просторно-складчатой хламиде Вергилия, веду добронравного читателя во области практически заочны. А именно — в фантастическое гетто, где тоже есть свои литературно-критические издания в числе немалом. Рискну напомнить, туда мы уже хаживали в февральском номере прошлого года, где увидела свет моя рецензия на самый тиражный русский литературно-фантастический журнал “Мир фантастики”, сравнившая его с земляничной поляной. Не бергмановской поляной, но обиходно-прозаической, июльской, откуда невозможно по своей воле уйти, где ты, не в силах встать с колен, наедаешься спелых пыльных ягод до резей в животе и до ненависти к землянике... Итак, перед нами еще одна поляна. И те же, как будто бы, рези. Или не совсем те...

Журнал “FANтастика” издается тиражом 25 тысяч экземпляров с марта 2007 года в городе на Неве. Он глянцевый, цветной и имеет черно-белое литературное приложение, посвященное исключительно художественным текстам (книжечка вкладывается в номер журнала, каковой, по последней моде, наглухо запаян в целлофановую пленку). Журнал ориентирован на читателей 13—25 лет со всеми, как говорится, вытекающими в виде вложенных постеров с безносыми отроковицами в стиле анимэ, дисков с кинушкой про войнушку и тотальным отсутствием второго и третьего дискурсивного дна, а также интеллектуалистических фиг в кармане. Совы здесь именно то, чем кажутся, поскольку дети этих наших взрослых игр в знак-означаемое и нарратив-контекст не понимают (и, наверное, слава Богу). Пламенным мотором издания является один из самых востребованных фантастических критиков отчизны Василий Владимирский, который на страницах журнала и шьет, и жнет, и на дуде играет, а в оставшееся от этого время исполняет ко многому обязывающую роль креативного директора... Вот по этим-то холмам и долинам мы и будем сейчас кататься на асфальтоукладчике!

“Чем же этот орган, простите, отличается от “Мира фантастики”, который мы уже разбирали на винтики? Ведь по описаниям это близнецы-братья!” — почуяв подвох, спросит меня въедливый читатель, недоверчиво глядя поверх очков. Отвечу: “Мир фантастики” отличается от “FANтастики” как фастфуд “МакДоналдс” от ресторана быстрого питания “Елки-Палки” (даром что оба журнала русские). Журнал “Мир фантастики” принадлежит глобализированному миру будущего. Все в нем четко, слаженно, хорошо. Кому положено, кричит “Свободная касса!”, кому положено — полирует пол веревочной шваброй. Материалы строго ранжированы, разделы следуют своим порядком, оценки выставлены, ровная белозубая улыбочка во все лицо. Русский читатель — такой же уважаемый господин, как и французский, японский, румынский. И этому читателю подобострастно оказывают свои услуги писатели, кинорежиссеры, разработчики игр, поскольку его величество читатель платежеспособен, а писателям-режиссерам не в тягость угождать — ведь это “их работа”. Редакционный дух “Мира фантастики” — это дух мира-супермаркета, дух будущего, хорошо подстриженного, целлулоидного, не имеющего запаха. У русского читателя в представлении “Мира фантастики” практически нет специфики. Ему нравится то же самое, что читателям во всем мире. И совершенно непонятно, по какой причине вообще может быть иначе...

“FANтастика” же не такова! И хотя формально мы имеем те же разделы — кино, вино, домино (извините, оговорился — анимэ, настольные игры, компьютерные игры, рецензии, фильмы, сериалы), налицо разница в некоей... обобщенной редакционной позиции, что ли. Нет, здесь никто не кричит со страниц “Мы — русские! И у нас — у нас специфика!”. Но это, черт возьми, чувствуется! Потому что редакция умеет при всякой возможности делать возвышенное, а не заприлавочное выражение лица. Да, в “Мире фантастики” могут поругать неудачную книжку. И даже выставить ей оценку “двойка”, (вероятно, в силу особенностей таргет-группы, еще не выбравшейся из-за учебной парты, в обоих журналах произведениям выставляются оценки!), но вот уже написать что-то вроде “непонятно, кому и зачем эта унылая гадость вообще нужна!” в “Мире фантастики” не могут. Не потому, что добрые. А потому, что с головой погружены в контекст пост-современности, в контекст Рынка, на тучных деньгоносных пространствах которого к обоюдному удовлетворению совокупляются писатель и читатель, где книга появляется не случайно, а потому, что есть соответствующий читательский запрос, где спрос рождает предложение, где тарахтят маркетинговые механизмы, где звучит девиз “все можно понять” и прочее, в сущности, тоже правильное, но... как же хочется, чтобы иногда фекалии называли фекалиями! Так вот в “FANтастике” называют. И, кажется, чуточку чаще. На радость мне.

Между тем, раздел “Критика” в “FANтастике” на удивление сильный. При том что в среднем блоке рецензий около тридцати текстов, и немаленьких, обозревающих новейшие фантастические книги! В сущности, примерно треть журнала занята критическими отзывами, статьями, интервью с писателями, дискуссиями на фантастиковедческие, футурологические и даже философские темы. Вдумаемся, дорогой читатель, ведь для журнала, который уже самим своим кислотно-трэшевым видом позиционирует себя как “развлекательный” и вынужден ежемесячно приносить прибыль, треть — это очень много! Но факт есть факт, и он отраден. В общем, в ресторане быстрого питания “Елки-Палки” есть маринованные грибочки, салат из репы, семужка и некая русская удаль в повадках официантов.

“А вот интересно, как же им удается это продавать? Неужто критикой, пусть даже и популярной фантастической литературы, нынче может прокормиться печатный орган?” Вот о чем наверняка подумал реалист. Что ж, отвечаем. Кормятся обзорами фильмов и новых фантастических и околофантастических сериалов. Кормятся рассказами о японском (и местном) анимэ, без которого нынче не стоит ни одно молодежное село, обзорами и “превьюшками” компьютерных игр, а также подробными рассказами об играх ролевых и настольных. Ну и, конечно, картинками. От них в “FANтастике” пестро! Вот протянул я руку, вытянул из стопки номер наугад (оказался февральский за минувший год). Начал листать. На обложке воинственная девочка-подросток, невинноокое, недорослое лицо которой очень в духе современных молодежных субкультур соседствует с томительно зрелыми женскими формами. Девочка в шлеме и при мечах, и любому ясно, что пощады гумбертам не будет. Далее: замок, тающий в фэнтезийной охряной фата-моргане. Следующая страница: соблазнительная полусонная красотка (надо полагать, эльфиня?) заигрывает с заинтересованным крылатым чудищем с мордой птеродактиля (Подпись: “Повелительница драконов”). Перелистываем вновь: совсем уже нагая краса-срамница, стыдливо заслонив лобок, нежит дракона другой разновидности и, как бы между делом, иллюстрирует серьезный литературоведческий материал об ирландской писательнице Энн Маккефри. Пожалуй, сверну-ка я это публичное перелистывание. Потому что все уже, наверное, понятно. Дети любят яркие картинки, чтобы обязательно не из современной жизни. И журнал “FANтастика” дает им эти картинки. И уж, конечно, не из современной жизни. А в нагрузку к каждой, на взгляд взрослого, несерьезной, мучительно эскапистской картинке идут вполне серьезные взрослые материалы... Правильно ли это? Или все же обман публики-дуры? Да почем мне знать?! Ваш Вергилий уже давно потерял себя в спорах между сторонниками “глубины” и усердными приверженцами “поверхности”, между “гламурами” и “дискурсами”...

Основное фундаментальное противоречие журнала несложно обнаружить. И я, конечно, это сумел. Дело в том, что уровень критических материалов журнала поразительно высок. А вот темы и, как сказали бы в Живом Журнале, “тренды”, муссируемые изданием, поразительно... гхм... просты и незамысловаты. И в свете этого мне лично не вполне ясно, как выглядит типовой потребитель “FANтастики”. Тот, который в состоянии вначале восхититься умным обзором Романа Арбитмана, посвященным елизаровскому “Библиотекарю”, а затем на голубом глазу приняться за изучение материала об анимэ-сериале “Бешеные серебряные лисицы из Йокосуки”, который идет стык-в-стык... Нет, я знаю, в природе существуют такие разносторонние люди. Но их очень мало, поскольку их интерес к лисицам из Йокосуки носит чисто профессиональный характер (как, например, мой). Дуэт Арбитман—Йокосуки кое-как пляшет, но уж очень... нескладно, что ли. Можно, конечно, нафантазировать себе такую умилительную жизненную коллизию: образованный папа купил сыну-оболтусу журнал “FANтастика”, сам он, папа, с интересом проштудировал весь изрядный критический раздел, а его сынок, возвратившись из школы, прочел остальное — там, где про энергичных инквизиторов из игры “Вархаммер” и про оборотней-вампиров из очередного высокобюджетного сериала “Тьма, мрак и кровища”... Да, можно нафантазировать. И в реальности, поди, что-то похожее и происходит... Или не происходит... А впрочем, какая разница, если журнал не только продается, но даже и прирастает тиражом? Пусть это будет чудо природы, непонятное писателю Зоричу.

Какова же мораль? Что же я, хвалю китчевую, трэшовую, разухабистую, отрочески-романтическую “FANтастику” — или порицаю? Хвалю, хвалю. Начать с того, что я сам — кое-как законспирировавшийся мутант из фантастического гетто, и каждый новый литературный орган, что появляется под нашими несолнечными небесами, радует мое мутировавшее сердце... Ну а главное, много ли у нас сейчас журналов, реально читаемых подростками и молодежью, где было бы по тридцать рецензий на номер? Да еще и литературное приложение? Да еще и по два писательских интервью на выпуск? И чтобы в редакции не боялись показаться “несовременными” — “слишком резкими”, раздавая сестрам их оловянные серьги? То-то же. Но ладно бы это. Скучно оправдывать всякий культурный феномен его мифической социальной пользой. Есть аргументы повесомей. Вот один из них: русская постсоветская культура, отказавшись от “глубины”, уверенно выбрала “поверхность”. Отринув внутреннее (мы все надеемся, что лишь на время!), она предпочла ему внешнее. Позабыв о единственном, таком тоталитарном, она ринулась во множественное. Она, сама культура, это выбрала. Что же теперь плакать о пролитом молоке?! Поверхность — пусть поверхность. Но пусть это будет качественная, пестроцветная, фасонистая поверхность. От которой хотя бы у детей улучшается настроение. По которой можно скользить — так резво и так беспечально.