НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Транзитная зона

Елена Чижова. Страх и наваждения: роман. — М.: Редакция Елены Шубиной (АСТ), 2025.

«Страх и наваждения» — самая необычная книга Елены Чижовой. Читатель знает ее как автора психологического портрета, динамично развивающегося сюжета, ярких речевых характеристик героев, в которых отражается движение времени. Новый роман сосредоточен исключительно на внутреннем мире героини, точнее, на ее подсознании, в котором движутся реальные люди и тени, двойник автора и фантастические персонажи, возникшие не то из ковидного бреда, не то из обрывков газет или чьих-то воспоминаний.

Предчувствие катастрофы. Попытки выбраться из сковывающего ужаса. Кафка, Босх и Магда Нельсон в одном флаконе…

Героиня, писательница Ирина, собирается на международную конференцию в Швейцарию, ее самолет совершает посадку в неизвестном аэропорту и никак не может продолжить полет по неизвестным причинам, пассажиры застряли в транзитной зоне. Вырванное из привычного ритма и ландшафта, сознание героини совершает причудливое кружение, перемещаясь от реальных сюжетов к фантомным, вырвавшимся из глубин подсознания, реальность и воображаемое меняются местами, перетекают друг в друга, не дают возможности соединить паззлы в единую картину, вырваться к свету…

При всей сложности композиции, многослойности повествования Чижова остается верна себе: ее волнует прежде всего актуальное, в данном случае — разлом сознания, разорванность внутреннего мира современника, приметы и обстоятельства этого разлома.

И в этом ее творческий поиск созвучен размышлениям мыслителей, таких, как Ноам Хомски или Юваль Ной Харари, которые еще в самом начале пандемии ковида  говорили о том, что непонятный, катастрофический вирус обострил ощущение потерянности, что для спасения необходимо выработать новую солидарную, гуманитарную повестку, увидеть новую перспективу… Через год после начала эпидемии Светлана Алексиевич в интервью мне говорила о том, что ковид страшнее Чернобыля хотя бы потому, что Чернобыль, изменивший во многом мироощущение европейцев, был все же ограниченной в пространстве, региональной бедой, а ковид — всеобщий, перед которым беззащитны все без исключения, никто не знает, как это изменить и каково будущее…

Один из главных симптомов ковида — галлюцинации, изменение сознания, в котором проступают неожиданные видения и архетипы, знаки и ощущения.

Чижова препарирует видения, символические сюжеты, «перипетии наваждений», четко очерчивая основные темы, рождающие отчаяние и ощущение тотальной уязвимости.

Память. Это важнейшая для писательницы тема, пронизывающая все ее книги. Воспоминания о родителях, которые так и не стали взрослыми, оставшись блокадными детьми. Упоминание об оптико-механическом заводе ОГПУ в Ленинграде, где они работали. Память каждого человека, по Чижовой, неотделима от судьбы места, города, страны. Тень ОГПУ, тень тоталитарного контроля, возможных репрессий не отпускает героиню, и ей в рутинной обыденности мерещатся доносчики, сексоты, опасные попутчики… Генетическая память?

Слово на букву с.

«Мы ждем, связанные словом, для которого в русском языке существуют десятки суррогатов: малодушие, оторопь, испуг, трусость, паника, тревога, беспокойство, мнительность, опаска, несмелость — список можно продолжить, но и этого хватит с лихвой, чтобы сделать правильный выбор.

Если не с первой, то хотя бы с третьей попытки. Весь вопрос в том, будет ли у нас время, чтобы ее предпринять».

Можно ли избавиться от страха?

Автор оставляет вопрос открытым, представляя с беспримерным мужеством трансформацию и перетекания нюансов страха, его фантазмы, порожденные им монстры и фрики. Назвать и обозначить проблему — значит начать ее преодолевать. Именно так видится замысел автора.

Мы все, обитатели транзитной зоны стремительно и непредсказуемо меняющегося мира, на движение которого мы не в силах повлиять…

Роман наполнен не просто метафорами — символическими знаками.

Треснувшее зеркало. Транзитная зона. Епископ и рыцарь, за спинами которых маячит инквизиция, и картонные подмостки, и практика советского времени. Историк, ставший чиновником, и безликие следователи. Неудачливая актриса, которой наконец дали главную роль — но только потому, что уехали многие другие артисты…

При всей подчеркнутой метафоричности роман четко привязан ко времени и месту — полет стартует из аэропорта Петербурга 23 февраля 2024 года. Героиня уже болеет ковидом очередной раз, она об этом еще не знает.

В финале — неожиданном и просветляющем — писательница возвращает нас из царства мрачных теней и призраков на землю, где героиня обретает уверенность в том, что вместе со своим «вторым я» справится с наваждениями. «Вместе мы сделаем то, на что не способны поодиночке».

«Бог, сидящий за световым пультом, настраивает боковую подсветку. Тени наваждений скукоживаются; уходят туда, откуда пришли». Эти последние слова романа наполняют надеждой.

Надежда Ажгихина