|
Об авторе | Максим Андреевич Сергеев (11.10.1985) — поэт, филолог. Окончил Екатеринбургский институт связи и филологический факультет Уральского федерального университета. Печатался в журналах «Звезда», «Север», «Урал», «Дружба Народов», «Эмигрантская лира». Автор нескольких книг стихотворений. Участник проектов фонда СЭИП. Дебют в «Знамени» с подборкой стихов «Просто люди и люди военные» (№ 8, 2024). Живет в Екатеринбурге.
Максим Сергеев
Будет так, как я молчу
* * *
Жумар*, верёвка, облака
И ангел Божий на карнизе
Поёт и трёт стекло, пока
Не отразится в нём река,
Не завершится «К Элоизе».
И верх, и низ, и жизнь, и смерть
Равновещественные втуне,
Когда притягивает твердь,
Да воздух сладостен в июне.
Любуюсь музыкою сна,
Движением её законов,
И заоконная икона
На небо перенесена,
Оставив стропы да эоны.
* Жумáр — зажим для веревки у промышленных альпинистов, спасателей, скалолазов, спелеологов.
* * *
Луна в воде и там, где должно.
И сталь воды у Иртыша
Ребриста, как сама душа,
И расщепляется на волны.
То путь иной, но тоже Млечный.
И в подражание воде
Смерть уподобится звезде
Непостижимой и заречной.
Ну а пока: Иртыш, Луна,
И тишина в уснувшем доме,
Зарянка ноты в буреломе
Лениво пробует одна.
* * *
В этих окнах с жёлтым газом
Мы любили, мы мечтали.
Помнишь, имя сыну дали,
Он родился кареглазым
Много позже и не здесь.
…Кот зелёными глазами
На меня глядит оттуда,
И душа полна слезами
От несбывшегося чуда.
Кот степенный, чёрный весь.
…Так светло идти прохожим
До Динамо через Красный
В день осенний и ненастный,
В день весенний и погожий.
Память сердца даждь нам днесь.
* * *
Холодно не менее, чем звёздно.
Северное небо обжигает
И своим безмолвием пугает
Грозным.
Осень близко. Августа зарницы
Переливчаты, и зябко от реки.
Я люблю, когда такое снится.
Детство. Дом. Деревня Кулики.
* * *
Слушаю небо, а слышу свой кровоток,
Снег, что падает на шесток
Печки, на лапы елей, на меня.
Разжигаю огонь, холодно без огня.
Измеряю минувшее мерой своих страстей,
Глядя на искры и пепел, как на гостей
Из прошлого. Снег ложится на снег, и в нём
Огонь остаётся огнём.
* * *
Дева плачет, а кто-то смеётся,
И движение только вперёд
По зелёной ветке колодца
Из утробы прямо на лёд.
То Москва. И она необъятна,
И в суровости снежной бела,
Защищаясь от БПЛА,
РЭБ-сигналов щиты подняла —
Инфракрасные капли и пятна.
А в Коломенском лишь купола
И кресты с полумесяцем светят.
Чтобы божии птицы и дети
Щебетали, и радость жила.
* * *
Крик ворона, как весточка с земли,
Душа моя, где лёд и корабли,
Где талая вода впадает в море.
Мне тихо без тебя.
Мне пусто без тебя.
И церковь ветхая стоит на косогоре,
Которую потомки не сожгли.
* * *
Памяти Вадима Колбасова
Три купавки жёлтых на холсте
Принесла сорока на хвосте.
Три купавки жёлтых на холсте
Потемнели.
На могиле горкой снег и крест,
И сорока эта сласти ест,
Полотно грунтовано метелью.
У Хозяйки будешь зоревать,
Небо молодое рисовать,
Снегирей, синиц отогревать,
Усадив пернатые артели
На рябины, яблони и ели.
* * *
Белый звёздный огонь.
Белая церковь за Сылвой.
Вечное к вечному тянется,
Снег продолжает идти.
Выйду на снег. Новый год
Без фейерверков и шума,
Только на том берегу
Пёс одинокий не спит.
* * *
Ровно пять — Кассиопея.
Небо августа. Вотще
Приращение вещей
За охвостьем Водолея.
От звезды к звезде дорожка,
Мне из прошлого — привет.
Световые сотни лет —
Два глазища чёрной кошки.
Улыбнусь и загадаю:
Будет всё, как я молчу.
И по звёздному лучу
Пробирается к сараю
Кошка через алычу.
* * *
Лягушка, дятел, паутинка,
Как призрак лета над плечом.
Дубравы старая пластинка,
И свет сквозь ветви бьёт ключом.
Мне в тишине твоей грустится.
Смотри! Души вспорхнула птица,
И разлилася благодать
В груди. И птицы не видать.
* * *
Обскую воду журавль пьёт.
Вишневые глаза…
…В этой молитве лицо твоё
Преображается.
Для никого обретённый свет
С косточкою тоски
Падает на золотой силуэт
В прошлом родной щеки.
* * *
Ближе к Сибири степенной, но та же река,
Что корабли истирала о камни, как странничий посох.
Это равнины Сибирской начало, в которой тамга
Значила больше креста у батыров со взглядом раскосым,
Это зимовье сарматов в века до вражды межевой,
Это гардарики чуди, раздувшей кузнечные горны.
Здесь будет дом мой и сад родовой,
Здесь я умру или просто уеду в иной мир, подгорный.
* * *
Бессмертия мгновение, поток
Тягучий времени, забвение нагое —
То сумерки над медленной рекою,
Рябое зеркало, планеты кровоток
Сияющий, могучий и живой.
И дева с непокрытой головой
С усмешкой смотрит. Птицы вьются,
Меняя форму образов. Как блюдце
Степное царство с медною травой.
* * *
Уходит лето. Умирать не смей,
Душа деревьев — космос зауральный.
Тура, Тобол — и далее, где тайны
Златокипящие незнаемых земель.
Усть-Ах, Пыть-Ях — евгеника словес,
Лубочность мысли под шаманский чистый.
Я буду видеть сон иных небес
На северном краю своей Отчизны.
* * *
Я помню имя, но звучит иначе
Оно сейчас по кону языка.
Свет чутких звёзд закрыли облака,
Кровоточит душа, болит и плачет.
От перемены облика земли
Мельчают мысли и стареют боги.
Нехожены небесные дороги,
В чертоги не заходят корабли.
Я странником во сне и наяву
По Млечному Пути небесным телом
Летаю по ночам, и тем живу,
Себя меняя и свои пределы.
* * *
Это небо росой поросло.
Это пекло и это тепло
Безразличны и слову, и взгляду.
Эта соль на губах, эта соль
Затухающая, словно боль,
Звездопадом.
Те же звёзды в бадье для воды —
Это памяти бездна, где ты
Слишком мал, чтобы видеть большое,
Но достаточно чуток душою,
Чтобы слышать, как дышат пласты
Поколений родных под межою.
| 
