Об авторе | Юрий Евгеньевич Ряшенцев (16 июня 1931 года, Ленинград) — советский и российский поэт, прозаик и сценарист, автор хитов к спектаклям и кинофильмам, мастер мюзикла, переводчик. В 1960–1970-е годы — сотрудник журнала «Юность». Написал зонги к спектаклям «История лошади», «Бедная Лиза», «О, милый друг», «Гамбринус» и др.; песни к фильмам «Д’Артаньян и три мушкетера», «Гардемарины, вперед!», «Забытая мелодия для флейты» и др. Автор русской версии мюзикла «Метро». Сборники стихов: «Часы над переулком» (1972), «Иверская сторона» (1986), «Дождливый четверг» (1990), «Прощание с империей» (2000) и др. Премии: имени Б. Окуджавы, Международная имени М.Ю. Лермонтова, Национальная  «Музыкальное сердце театра»,  Национальная  «Книга года — 2021» (за  книгу стихов «Емелино озеро»). Орден «Русская звезда» имени Ф.И. Тютчева. Юрий Ряшенцев стал по итогам 2023 года лауреатом журнала «Знамя». Предыдущая публикация в «Знамени» — № 6, 2025. Живет в Москве.

Юрий Ряшенцев

Генералиссимусы

Простых шинелей чуткое сукно.

Звяк орденов слышней, чем лязг затворов.

Два старичка, а звание одно:

генералиссимусы Сталин и Суворов.

Да, был и Меншиков. И Шеин. И Бирон!..

Нет, этот, кажется, до чина не добрался.

Ему не то что чин светил — светил и трон,

ноль в бранном деле, он в постели так старался!

Но к чёрту сплетни о Бироне. Речь идёт

о людях, связанных с победами России.

И этот был кумир для Родины. И тот.

Того и этого в стихах превозносили.

Другой, конечно, штык. Другие времена.

Но им двоим солдаты верили как Богу.

При этом разная у них была война:

Один-то бил чужих, другой — своих. Помногу.

Был этот мал и груб. А тот был мал и прост.

Один из стен Кремля не выходил веками,

другой сквозь ревматизм изведал Чёртов мост,

пройдя швейцарский ад с российскими войсками.

Да, этот (в смысле тот) не жаловал полёт

смертельного свинца и кликал пулю дурой.

Тот, (в смысле этот) был обязан пуле, тот

для пули был своим, своим в их дружбе хмурой.

Он тряским пальцем мял табак от папирос

и, отдавая дань военному кошмару,

в то утро той войны «Просрали!» произнёс

и даже чуть не сбёг от Гитлера в Самару.

Но полно вспоминать. Растоптан наглый враг.

Выиграла страна, напрягшись до предела.

Войска вошли в Берлин. Солдат, он раб присяг.

Кому он присягнул — его ль собачье дело?

Всё кончилось путём. Тот этому помог.

И услыхал в ответ: «Мы чтим тебя, коллега.

Чего ж тебе ещё? Сверчок, знай свой шесток.

Армян*, не заслоняй российского стратега!..»

Он, сблизивший с Кремлём блатную Колыму,

уж он-то понимал в своём прозренье диком:

чем непонятней вождь народу своему,

тем более любим, тем более велик он!

Народ! Казалось, он и звания даёт

Конечно! Как не так. Тут лозунг не прокатит.

В державинской строке нашёл награду тот.

А этот… У него наград — груди не хватит.

Народ… О, если б вдруг смешать века, года

и выбирать судьбу свободно, без подлога —

что ж, Сталина воспеть ты волен. Но тогда

с Суворовым тебе на Магадан дорога.

*  Мать Александра Васильевича Суворова принадлежала к обрусевшему армянскому роду.