НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Взгляд на русскую культуру в телескоп и микроскоп

Юрий Нечипоренко. Смыслы русской культуры. — СПб.: Алетейя, 2025.

Автор, ученый-биофизик, детский писатель, культуролог, исследователь творчества Гайто Газданова и других русских классиков, представляет в своей книге точку зрения масштабную, стремящуюся к универсальности (в духе университетских традиций), противопоставляя ее узкоспециализированному подходу. Обладая обширными знаниями и опытом в сфере и естественных, и гуманитарных наук, он ставит себе задачу выявить внутрикультурные связи и влияния, указать на значимые тенденции в развитии русского языка и художественного слова, современной живописи и даже философии искусства в целом. Изменения в русской культуре интересуют его на фоне осмысления смены социально-экономического устройства нашего общества в 1990-е и 2000-е.

Сборник устроен как калейдоскоп: редактор Татьяна Сараджева смело предложила автору не отделять художественные рассказы и сказки («без которых, — по словам его самого, — нельзя представить русскую культуру в ее полноте») от статей научных, исследовательских, публицистических, и в нескольких главах (всего их семь) представлен любопытный мультижанровый симбиоз. В результате восприятие при чтении постоянно меняется: автор то показывает лингвистические явления с философских высот, то уделяет внимание узкоспециальным вопросам художественных текстов (например, гоголевских «Мертвых душ»), то вспоминает в рассказах годы детства и студенчества, то рассуждает в интервью с художником о создании полноценного художественного образа. Однако такая структура в данном случае отлично отражает личность автора, а заодно предлагает читателю возможность чтения не только линейного, но и выборочного.

Из «смыслов русской культуры» в сборнике представлены, разумеется, лишь некоторые (заявленная тема обширна и вряд ли исчерпаема). Ключевые смыслы, отражающие русскую картину мира, Нечипоренко выискивает в языке, в частности, в словарях, прежде всего в словаре Даля. Видя в слове объект исследования, он обращается не только к его значениям, но и к его образности и художественной выразительности. Так, в рассказе «Правда и кривда» о собирателе сказок Александре Афанасьеве он восхищается уже самим названием места его рождения: «...село Богучары. <…> сказочное слово — здесь и Бог, и чары вместе». Такое толкование может вызвать улыбку у филолога, но авторский пафос направляет читательское внимание на синкретическое восприятие мира — интеллектуальное и художест­венное одновременно. Поэтому автор говорит и о фольклоре, мифах, пословицах и поговорках, об идиомах как культурных концептах (с обращением к Большому фразеологическому словарю русского языка).

Следуя за утверждением Гумбольдта, что разные языки формируют разные мировоззрения, Нечипоренко рассматривает некоторые значимые в русской культуре понятия: слово, свобода, истина (обращение к «Словарю русской культуры» Юрия Степанова). Он старается выявить черты нашего национального культурного архетипа, вспоминает лекции филолога Анны Вежбицкой о русской языковой картине мира, говорит об «экстравертном пути развития» России и о свойственной русским широте. Вопрос о русском культурном коде возникает и в беседе автора с художником Александром Захаровым, который утверждает: «У нас сходный с европейцами культурный код, а вот психофизиологический — другой». В этом же разговоре Нечипоренко затрагивает и важный для него вопрос о мифе, о его создании и влиянии на народное сознание и дух (тема мифа становится сквозной для сборника).

Некоторые статьи откровенно публицистичны (возможно, они были написаны и опубликованы в прессе еще в 90-е; отсутствие дат под текстами — досадный промах сборника). В них автор рассуждает, например, о том, что средства массовой информации не только информируют людей, но прежде всего формируют их представления о мире и обществе. Он говорит о сакральных способах получения информации, о том, что достоверные сведения доступны лишь элитам; анализирует смену элит в России в первой половине 1990-х. Что же предлагает он сам? Обратиться к «нравственному мышлению, разумному самоограничению и психологии нестяжательства».

Обширная глава — собрание исследовательских статей о творчестве и эпизодах биографий крупнейших фигур русской словесности: Ломоносова, Гоголя, Бунина… Здесь немало любопытных и порой неожиданных фактов из жизни писателей: Даль прислал Афанасьеву для сборника тысячу сказок — тот отобрал двести. Бунин в молодости много странствовал по Руси. А в образе Чичикова можно увидеть гоголевскую автопародию.

Две статьи о творчестве Газданова выделены в особую главу. Нечипоренко развивает любопытную концепцию «литературы свидетельства», когда в художественном тексте «свидетель отличается от наблюдателя». Здесь же представлен подход к прозе Газданова с позиций мифо-ритуальной поэтики (в основе многих газданов­ских сюжетов лежат мотивы мифов и эпизоды обрядов, ритуалов, в частности, «шествие и пиршество — древние архетипы литературного повествования». По словам автора, «многое в романах Газданова определяется законами обрядов инициации, шаманских мифов»), рассуждения о его особом даре преображения тяжелого жизненного материала. В этой главе автор затрагивает важный вопрос: как чтение становится сотворчеством. Имеются в виду высокохудожественные тексты, которые не навязывают читателю свой образный ряд, а дают стимулы его воображению: «читатель становится соавтором повествователя».

В главе «О поэтах» фигуры только XX века: Георгий Оболдуев, Ян Сатуновский, Евгений Кропивницкий, Генрих Сапгир, Всеволод Некрасов. Особо сказано о поэзии Станислава Красовицкого. Вкратце — о поэтических группировках: ЭСПЕРО, «Лианозово», группа Черткова (попытки обнаружить связи, преемственность между этими объединениями). Ссылаясь на поэта Игоря Холина, Нечипоренко подчеркивает: в XX веке «поэт не столько создает, творит, сколько выделяет из готового материала, взглянув на него под своим углом. Поэт владеет звуковой призмой, которая фильтрует, расщепляет окружающий шум, как свет». В книге не раз высказана важная для автора идея связи мира научного и художественного: «Поэт может пророчески предугадать открытия ученых — если он, следуя пушкинским словам, “в просвещеньи с веком наравне”, он по-своему — мистически — чувствует приращение знания и изменения мироощущения».

Не оставил автор без внимания и современных художников (статьи и интервью): Александр Захаров, Александр Москвитин, Валерий и Наталья Черкашины, Юрий Косаговский, Илона Гансовская (на вкладке — качественные цветные иллюст­рации их работ). Короткие художественные рассказы самого Нечипоренко рассыпаны по разным главам, но пять из них собраны в отдельную. Приложение (оно вполне могло бы стать отдельной главой) — некрологи друзьям: Илоне Гансовской, Ксении Драгунской, Олегу Кургузову — и посвященные им рассказы.

Говоря о чете художников Черкашиных, автор характеризует их как людей, которые во времена общества потребления имеют «в душе другой, космический масш­таб, они смотрят на события как будто стереоскопически: из далекого прошлого и далекого будущего одновременно». Судя по книге, такая оптика близка и самому автору.

Татьяна Веретёнова