НАБЛЮДАТЕЛЬ

выставка

Оптика счастья

Елена Утенкова-Тихонова. Двое. — InGallery (Москва).  — 1–28 апреля 2025 года.

Выставка художницы Елены Утенковой-Тихоновой в московской галерее InGallery  длилась всего двадцать восемь дней, но ars, как мы помним, longa.

Некоторое время назад я опубликовала рассказы Утенковой-Тихоновой в литературном журнале «Формаслов» (кстати, подборке рассказов дала название «Двое» — по самому эмоционально намагниченному тексту) и в редакторской преамбуле обратила внимание на особенную открытость миру, отсутствие барьеров, опосредованности.

Открытость человека в любви концептуальна и для этой выставки. В сопроводительном тексте написано: «Мы все очень боимся любви, нешуточное это дело. Потому что в любви мы беззащитны. Но только в ней и с ней мы летаем».

Девочка подпрыгнула и взлетела? Нет же, просто в мире внезапно наступила невесомость — это видно по хвостикам на ее голове и подолу платья. А здесь юная девушка поднялась в воздух — поднялась, как по лестнице, и продолжает идти, молитвенно сложив руки... Но, конечно же, обе они влюблены и счастливы. А вот мальчик и девочка воспарили еще выше, и, кажется, полет только начинается, им еще взлетать и взлетать. Кто-то качается на качелях и деревья вместе с ним — мир отзывчив и податлив.

Способность открываться делает нас ранимыми, однако это, пожалуй, единственный способ оставаться по-настоящему живыми. И картины Елены наполнены любовью и жизнью.

Есть такая психологическая техника — «Деконцентрация внимания». Для ее выполнения необходимо последовательно расфокусировать зрение, слух и тактильные ощущения. И когда получается это сделать, становишься разомкнут в обе стороны — находишься в более тесном контакте и с собой, со своими чувствами, и с миром.

На эти картины мы тоже смотрим как будто бы немного в расфокусе, центр внимания перемещается с поверхности изображенных фигур внутрь и расходится во­круг молочным туманом. Это немного внутриутробно и очень нежно, словно Елена донашивает и картину, и зрителя.

Эта печальная женщина склонила голову и то ли держит в руке одуванчик, то ли размешивает в воздухе сахар неправильной стороной ложки, то ли пишет стихотворение о неразделенной любви — больно и прекрасно. Он и она проходят мимо друг друга, но что-то в едва заметном повороте головы, в том, как падает солнце и светится вода в реке, заставляет нас считать их парой. Два одиноких человека на осеннем колесе обозрения никогда не упадут.

Или как будто мы еще не родились, и наша душа смотрит из пространства, в котором пребывает до рождения, выбирая себе родителей — да, вот эти, лиц которых не различить, но они так близки.

Девушка шепчет тайну на ухо юноше. Два человека соприкасаются головами — да так, что срастаются в единое целое. А тут поцелуй соединил влюбленных. А вот он и она отдельно, и даже кто-то третий между ними, но они оба так опустили глаза, так громко молчат и так многое схвачено в их пластике, что нет никаких сомнений в том, что они вместе.

А может быть, человеку, стоящему с этой стороны картины, предлагается стать чуть более близоруким, не замечать всех этих мелких деталей и подробностей, уводящих от сути, но видеть главное.

Нестрашный призрак бредет по темному лесу… Человек сидит в капюшоне на лавочке под озябшим деревом. Под ночным деревом гуляют мама и ребенок — ночь белая, а дерево звездное, его контуры напоминают сердце, но если всмотреться, то моментально вспоминаешь — со мной это было. Двое о чем-то разговаривают и, вероятно, не подозревают, что их огромные голубовато-бежевые тени на небе наблюдают за ними.

Возможно же, художница просто передает нам оптику счастья — так в детстве мы прищуривались, глядя на какой-нибудь ослепительно прекрасный источник света (фонарь или солнце), и все расплывалось радугой, а мы невольно улыбались.

Что-то особенное здесь происходит со временем. Елена не только фиксирует мгновенье, останавливает время, но как бы выходит через него в вечность, точнее, вечность распахивается в мгновении, как парашют. И спасает нас от нас, ибо мы помним и все никак не можем забыть, что vita brevis.

Надя Делаланд