НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Шанс стать ангелом

Кирилл Рябов. Дирижабль: Роман. — М.: ИД «Городец», 2023. — (Во весь голос).

Новый роман Кирилла Рябова провоцирует множество вопросов. Наше дело — найти ответы. Интерпретационные возможности текста, вариативного и многослойного, не могут не радовать.

Книгу можно прочитать как очередную историю алкоголика-маргинала, перенесенного с окраин в центр Петербурга: канал Грибоедова, Львиный мостик, Петроградская сторона… Герой, талантливый писатель Федор Собакин, приезжает в Петербург из провинциального городка в поисках заработка — «сосисочный олигарх» Панибратов обещал ему за сценарий баснословный гонорар. Ошалевший от почти даровых денег и открывающихся возможностей, Федор нарезает круги по городу — рюмочные, вытрезвители, квартиры, детские площадки… — и встречает своих двойников.

«Дирижабль» мог бы стать очередной книгой о бесконечном хождении по семи кругам собственного пьяного ада, но что-то, на счастье читателя, пошло не так. Герой выбирается из алкогольной трясины (не без помощи женщины). И здесь — жизнь «до» и «после», а между — смерть: только похоронив себя прежнего (слабого, больного, скверного…), можно получить шанс прожить другую жизнь. Еще одного своего двойника, мертвого, Федор встретит на столе в морге. Ему удалось нечаянно обмануть Костлявую с косой, или это она сделала подарок и сыграла в поддавки. Собакин восстал из пепла и готов лететь в новый для него мир. Или не было воскрешения и попранной смерти, была лишь глупая насмешка Судьбы, вовремя подкинувшей нужный труп?

«Дирижабль» может оказаться книгой, стержень которой — история писателя, заключившего сделку с Дьяволом. Сценарий на два миллиона рублей — мечта множества литераторов. Кто же откажется от такого предложения? Аванс — сразу, гонорар — по завершении работ, в остальном — полная свобода действий. Требование одно: в тексте должен быть дирижабль (это легко — всего-то поставить нужное слово в заголовок). При таких условиях зачем читать договор, особенно когда уверен, что дело плевое?

Мотив писания на заказ у Рябова ненов: в «Живодерне» бывший футболист Аверьянов с легкой руки сотрудницы биржи труда Аделаиды Ивановны тоже вынужден браться за перо. А в этой книге появится еще один двойник писателя — полицей­ский Морковников, бегающий по школам креативного письма, записывающий все уроки и сочиняющий бездарные рассказы. Писателем ведь может быть каждый, твердят литературные тренинги, студии, школы, главное — «упорство, самодисциплина и стремление к совершенству». С одной стороны, приоритет профессии над избранничеством очень изменил отношение общества к литераторам и литературе. А с другой — развязал руки графоманам. Рябов не мог упустить возможность поглумиться над этими институциями.

В книге видна и пародия на современное литературное сообщество. Рябов выписывает галерею литературных образов, смеется над мещанством, обывательщиной и усредненностью этих писателей, но любит каждого персонажа. Он умеет смеяться над собой и окружающим, при этом ему удается шутка, лишенная злого оскала. В его книгах есть одиночество, страдание, боль, но нет злобы и ненависти.

В романе важны не столько прототипы, сколько желание автора изобразить «человеческий зоопарк». Не зря помощница Панибратова Зофия выбирает для деловых встреч странные места: зоопарк, где Собакин демонстрирует свои актерские способности в изображении зверей, Зоологический музей, где у нее вызывает жалость несчастный мамонтенок. Особое место тут занимает скотобойня. Там Федор должен пройти инициацию: убить теленка — принести жертву новому богу. Но пролить невинную кровь он не сможет. Слабость это или сила?

Кажется, «Дирижабль» для Рябова — этапная вещь. Здесь много диалога с собственными произведениями, с высказываниями критиков о его книгах, с Достоев­ским-Гоголем-Пушкиным… Тема петербургского текста — еще одна ветвь разговора о книге. Ироничный взгляд, с одной стороны, пытается разрушить мифологию («мистические» стоны Собакина; фотографии на фоне самой нефотогеничной части льва на знаменитом пешеходном мосту). Но автор встраивает Петербург в мир своих произведений, будто создавая новый миф — о городе и маленьком человеке. Отметим смелость обращения к образу «маленького человека», несмотря на то что в литературе об этом уже так много сказано. Жизнь неприметных людей, ропщущих против сильных мира сего, всегда вызывала чувство сострадания. Собакин — по всем приметам «маленький человек» XXI века, требующий сочувствия; человек потерянного поколения, которому будто совсем нет места в окружающем мире. Но автору важно не это, а битва внутри героя. Главное — одержать победу над птицей. Герою удается сделать это красиво.

Бесконечный компромисс и желание обмануть, прежде всего себя, во имя благородной цели заставляет еще больше вязнуть во лжи: Федор приехал просто «сделать работу за хорошие деньги, а потом спокойно сесть за роман, который вернет его в струю. <…> В океан, где он станет самым главным пиратом, грозой кораблей». Рябов играет с иллюзиями героя, доводя их до абсурда. Весь его путь, бесконечное пьяное движение — тоже лишь иллюзия. Автор будто высмеивает и этот сюжет своих произведений, на глазах становящийся штампом. Кажется, он прочитал все существующие рецензии на свои книги и написал текст, в котором смеется над словами критиков. Но при этом абсурдные перипетии жизни героев и обилие нецензурной лексики выглядят панцирем: за ним скрывается ранимый, добрый, рефлексирующий писатель, способный превращать абсурд повседневной жизни в искусство. Он делает это играючи: гибкость, точность, ироничность речи затягивают читателя.

Книга может оказаться и историей жизни мужчины и женщины, два года подряд убеждающих друг друга в вечной любви. Властная ревнивая женщина-мать и согласный на все мужчина-ребенок, ищущий покоя. У такой модели отношений нет будущего, хотя в реальности такие пары могут жить вместе десятилетиями. Но Рябов не дает им шанса по другой причине. Агрессия и нападение Инны — форма защиты: так обычно действует одинокий недолюбленный закомплексованный подросток. А традиционный подкаблучник в финале видится учителем, омывающим ноги учеников. Под маской можно скрыть все — кроме разве любви. Ведь только она обращает смирение в силу.

В финале герой остается один. Что с ним произошло — читатель додумает сам: ответы не в книгах, а в нас самих. Сценарий про дирижабль не написан, но роман — вот он, уже прочитан. «Все является совсем не тем, чем кажется на первый взгляд», — эта фраза может стать эпиграфом ко всему произведению. И невольно помянешь классика: «Ай да Собакин, ай да сукин сын!»

Алия Ленивец