|
Об авторе | Анна Безукладникова родилась в 1987 году в городе Кудымкаре Пермского края. Участница литературного клуба «Конь текста». Выпускница литературных курсов CWS. Публиковалась в журналах «Сибирские огни», «Пашня». Живет в Москве.
Анна Безукладникова
За китами
Рассказ
Какое слово состоит из трех слогов, а указывает на семь цветов?
Олимпиадные задания по русскому языку, которые Аня составила для второклассников, были исчерканы красной пастой. Завуч вручила ей распечатку с исправлениями, назидательно глядя на Аню поверх интеллигентного вида очков:
— …Ребенок при решении задачи должен показать освоение компетенции. Чтобы билось с ФГОСом, понимаете?
Аня, разумеется, понимала.
— А у вас? — продолжала завуч. — Три слога, семь цветов. Математика какая-то. Мы в математику с вами не лезем, это вотчина Инессы Феликсовны.
— Так ведь задание о значении и структуре слова, вот если представить радугу…
— Ангелина Ивановна! Переделайте ради Бога.
Аня закатила глаза. Она всем представлялась Аней, даже ученики ее называли «Анимнаванна», и только завуч настойчиво звала ее по паспорту. День и без того был дождлив и скучен, дети не слушались, а неровно отрезанная этикетка от новой блузки царапала шею. Бодрило только одно: на днях ВКонтакте попалась реклама экскурсии и морской прогулки среди китов. По деньгам выходило удачно, только приехать в Мурманск предлагалось уже двадцать третьего, а это пятница — пять уроков и кружок.
Она вздохнула:
— Хорошо. А насчет этой пятницы, вы помните? У меня отгул.
— Как забудешь, когда учитель берет выходной в начале года.
— Вы же согласовали…
— А куда я денусь? — завуч пожала плечами. — Что мы тут, нелюди, что ли. Подгоним расписание. Только задания исправьте, а то сейчас в них черт ногу сломит. Что уж говорить о детях…
Подбери синонимы к словам: внезапно, решение, мечта
— Какая у вас погода? У нас бабье лето и золотая осень, — хвалилась по телефону мать.
Последний раз Аня была дома летом прошлого года. Сначала коронавирус и всякие ограничения. Сама она за все время так и не заболела, зато мама умудрилась подхватить корону дважды. А потом как-то и не тянуло. Аня скучала, конечно, но родной город стал чужеватым и чересчур тихим, почти мертвым. А ей хотелось жизни. Москва была ее городом, гимназия во дворе жилого комплекса, где она снимала квартиру, — работой, торговые центры и кафешки — досугом, а доставка готовой еды — спасением. С матерью обычно говорили по телефону перед сном: сверяли погоду и здоровье.
— Да и у нас тоже, — ответила Аня. — А я в конце недели решила слетать в Мурманск. На три дня: выходные с пятницей. Вечером буду брать билеты.
— Во как… И отпустили в школе?
— Да, договорилась. Все хорошо.
— А с кем летишь?
— Одна. Не переживай.
— А как не переживать?
— Все три дня со мной будет экскурсовод. Посмотрим Мурманск и Териберку.
— Табакерку? — переспросила мама.
— Ну, где «Левиафана» снимали, поселок Териберка, — Аня произнесла по слогам название села. — Не знаю, где там ударение. Главное, что в программе есть выход в море на корабле. Возможно, мы увидим китов. Конечно, если повезет, потому что…
— А знаешь, — перебила мама. — Я ведь никогда не была в Мурманске. Может быть, я слетаю с тобой за китами?
— Со мной? — осторожно уточнила Аня.
Мать редко выбиралась за пределы города, и было это давно, когда Аня еще сама училась в школе. Даже в Москву к дочери еще не приезжала. А тут раз — и за китами.
— Хочется повидать это место, всегда мечтала, отец твой, пока был жив — ни в какую. А раз ты собралась… Я тебе на карточку переведу, скажи сколько.
— Ты ведь обычно не люби…
— Номер паспорта записывай, 5608 093… — диктовала мама. — До Москвы я билет куплю сама, через Нинку, из третьего подъезда. Она в жэ дэ кассе работает на вокзале. Жаловалась, что никто не ходит — все через Интернет покупают. Ну хоть я приду. Когда вылетаем-то, в пятницу утром?
Исправь ошибку в поговорке: нашла коза на камень
Платформа Ярославского вокзала напоминала любую картину Брейгеля. Пробираясь сквозь встречающих и густой запах шаурмы, Аня торопилась к концу состава прибывающего поезда. Мама вырвалась из вагона первая. Знакомую бордово-синюю дорожную сумку, почти невесомую, Аня приняла из рук толстого мужчины. Видимо сосед матери по плацкарту.
— Я не просила, это он сам решил, — сообщила мама. — А ты чего не застегнутая?
Аня улыбнулась и обняла ее. Мать была одета в легкую куртку с капюшоном, светлые спортивные штаны и кроссовки. Все выглядело новым, недавно купленным. Короткие волосы незнакомого ярко-каштанового цвета были криво примятыми и смотрелись нелепо, словно парик. Даже захотелось дернуть, проверить. Несмотря на сопротивление матери (зачем, у вас тут везде метро?), Аня вызвала такси.
— Гелочка, — пристегиваясь на переднем сиденье, начала мама. — Я бы могла остановиться в гостинице возле аэропорта, чтобы тебя лишний раз не напрягать.
— Зачем гостиница, у меня есть второй диван, — слегка раздражаясь, ответила Аня.
— Надо иметь мужество, чтобы увидеть, как родная дочь мыкается по чужим квартирам.
Наверно, не стоило идти на поводу у матери и соглашаться на эту авантюру, подумала Аня, но ответила:
— Здесь многие так живут, снимают или сами сдают. Это нормально.
Мать вздохнула.
— Ладно. Витю-то помнишь? Видела недавно с балкона. Стал весь такой. Импоза-а-антный. Про тебя спрашивал. Говорю — в Москве. Говорю, скоро увижу, еду в гости. Привет велел передавать. Вот, передаю. Еще Зоя Федоровна встретилась. Говорит, в школе-то у нас нехватка учителей.
Аня заметила, как мама на нее посмотрела: с надеждой и ожиданием дальнейших расспросов, какие условия, что предлагают. Видимо, уже все разузнала, и теперь была готова представить дочери в подробностях, вдруг покажется заманчивым. Но Аня молчала.
— Батюшки! На самокате едет по дороге, его же зашибут! Ну и Москва!
Водитель довольно крякнул.
— Ты так не ездишь? — опять обернулась мама.
Аня покачала головой: нет, не ездит. На тридцатилетие коллеги скинулись и подарили ей велосипед, но она так на нем и не покаталась. На велосипеде ты бесишь всех: и пешеходов, и самокатчиков. Для одних слишком быстрая, для других слишком медленная.
— А где у вас тут счетчик километров? — обратилась мать к водителю. — А то за время, пока стоим в пробке, мы платить не будем.
Подбери обобщающее слово: карты, деньги, два ствола (сделать к понедельнику)
— Так вот он какой, оказывается, казенный дом!
Мама сняла кроссовки, поставила на дверной коврик. Зашла в комнату:
— А по фотографиям твоим казалось места больше. И удобно, когда живешь на кухне?
Аня снимала студию в двадцать четыре квадратных метра. Тесновато, зато с лоджией. Квартира ей нравилась, она даже мечтала когда-нибудь купить себе подобную. Мать смотрела на все оценивающе, с прицелом. А потом сообщила:
— Пойду освежусь с дороги.
Она пошла в ванную. Аня перед приездом матери прибралась, но все равно чувство тревоги оставалось. Что-то она не успела, но что? В ванной мать включила кран, и Аню словно окатило холодной водой: Павлик! Нет-нет-нет! Он лежал в нижнем ящике туалетного шкафа, там же где от него коробка и батарейки. Ну почему она не вспомнила раньше и не убрала его куда-нибудь подальше? Хотя если туда не полезешь, то и не увидишь. Зачем бы матери понадобился нижний ящик? Она, скорее всего, уже стоит под душем. Или нет? Аня прислушалась — какая-то возня, непонятно. Через полчаса крикнула:
— Мама! Пицца уже согрелась!
Из ванной мать вышла с поджатыми губами:
— Я не нашла крема для рук.
Неужели все-таки шарила по ящикам? Что ж, мама, знай, что если совать нос куда попало, то можно неожиданно узнать, что дочь не ангел.
— Я кинула его в рюкзак. Сейчас достану.
— Сиди! Не надо, у вас вода тут мягче. — Мать вытянула руку, ущипнула себя за кожу. — У Нины если так сделать, то щипок стоит. Проверяю себя время от времени на старость. Чемодан-то собрала? Где он у тебя?
— Я уже сказала, что поеду с рюкзаком.
— Во как, — мать хлюпнула горячим чаем. — А я посмотрела погоду и взяла теплый свитер, запасные вязаные носки, шарф и перчатки. «Перчатки» мать выделила голосом так, чтобы Аня точно про них не забыла. Надо же, она и правда не подумала про перчатки.
— Я все собрала еще вчера, — Аня отрезала кусок хлеба и намазала его маслом, которое привезла мама. С молочного комбината, в Москве такого вкусного не найти. Мать жевала пиццу, недоверчиво разглядывая ее сырно-майонезную шапку.
— А расческу положила?
Аня кивнула. Ей вспомнилось, как по утрам, перед школой, мать заплетала ей тугую косу. Руки у матери после сна были потные, волосы к ним прилипали, но приходилось терпеть. Как и отвратительную массажку с острыми иголками, которые царапали голову. Нравились только капроновые ленты, которых у Ани было много, целая коробка. Волосы Аня остригла к девятому классу в аккуратное каре и больше никогда не отращивала ниже плеч.
— На картах тебе разложу? Специально колоду с собой взяла.
— Да ну.
— Зря ты так к картам, они не врут. На что угодно можно разложить: на любовь, на интерес…
— Давай лучше чего-нибудь посмотрим?
Аня включила телевизор, впервые выбрав не Ютуб, а трансляцию Первого канала. Это всегда работало безотказно: мама тут же увлеклась передачей «Давай поженимся» и налила себе вторую чашку чая.
Пароход относится к морю, как __________ относится к _________.
В самолете мама восторженно листала журнал «Аэрофлота»:
— Баренцево море! Кто бы мог подумать, что мы увидим его вместе.
— Да уж. Совершенно точно никто. — Аня помогла матери пристегнуть ремни безопасности.
— А помнишь, как мы ездили на море в Таганрог? Ты была еще маленькая. Дядя Родя тебя на плечах таскал. — Мама хихикнула и прошептала заговорщицки:
— Ты его так однажды обмочила.
Аня закатила глаза. Ремень крепко держал ее в кресле, самолет поехал на взлетную полосу, а значит, бежать было поздно. Она помнила дядю Родю. Усатый, в тельняшке с закатанными рукавами, он угощал ее дефицитными шоколадками и жвачками «Love is» со вкусом дыни, а однажды подарил резинового пупсика. У него крутились пухлые ножки и ручки, волосы были желтые, а глаза голубые. Ему подошло имя Денис, почему-то всех блондинистых пупсов хотелось называть Денисами. Еще помнила электричку, в которой какая-то бабка сделала ей в живот «козу», да так противно, что Аня всю дорогу ревела. Успокоилась только на вокзале, пожевывая левую ногу Дениса. Потом они с мамой ехали в поезде на одной полке и смотрели на ночной незнакомый город. Был невкусный беляш, от которого тошнило в страшном вонючем туалете с дыркой в полу. Через дырку было видно железную дорогу… Вот и вся поездка. В памяти дядю Родю подкрепляла фотография из старого альбома, где они сидели с мамой в обнимку на незнакомой даче. На обороте было написано «Таганрог 1995». А моря в памяти не было.
— Ой, смотри, как интересно показывают!
И мама уставилась на стюардессу, которая указывала, где находятся запасные выходы и как надевать спасательную маску сначала на себя, и только потом на ребенка.
Объясни значение слова «ахинея»
В Мурманске было холодно. Они вышли на улицу, переглянулись и зашли через соседнюю дверь обратно, чтобы в тепле достать шапки и шарфы. Из окна было видно, как летевшие с ними пассажиры собрались в организованную кучку — у них была перекличка. Спустя несколько минут их забрал микроавтобус.
— А за нами тоже приедут? — глядя ему вслед, спросила мама.
— Да, я заказала трансфер.
— Ноги стынут…
— Достанем теплые носки?
— Потерплю.
— А вот и машина, видишь?
Из серого пыльного «Форда» вышел бородатый мужчина в ярко-желтом пуховике и с опухшими от недосыпа глазами. Он помахал им рукой, приглашая в машину.
— А ведь мне выпадал бубновый король, — шепнула мать. — Вот и не верь после этого картам!
Следующие полтора часа они ехали по трассе, откуда открывался вид на серую полоску Мурманска. Гида звали Олег, всю дорогу он сыпал историческими фактами, которые вылетали из памяти быстрее, чем обгоняющие машину маршрутки. Куда больше Аню интересовали пейзажи за окном: ржавые от осени сопки вытягивали носы из тумана, словно принюхиваясь к незваным гостям.
— Заселение в отель у вас через три часа, верно? Может, сразу скатаемся на обзорную по городу?
— Давайте, — с готовностью согласилась мать.
Первым делом она сфотографировалась на причале мурманского морского порта с атомным ледоколом, похожим на печального кашалота. Из двух глазниц-клюзов торчали якоря, которые теперь, по словам Олега, предназначались для гнездования чаек. С большим энтузиазмом мать первая добралась до огромного памятника солдату, смотрящему с каменным выражением вечно молодого лица на город.
— Стоит над горою Алёша, Алё-о-оша, Алё-о-оша, — запела мама.
— Это другой же, — дернула ее Аня.
— …Болгарии русский солдат! — с выражением допела мама. — Как другой? А я всегда думала, что этот. Какая разница, ты погляди, какой он огромный!
У подножия памятника открывался вид на город и залив. Ветер продувал насквозь. Они осмотрели стоявшие в порту танкеры. Вон тот, серый, должен отвезти удобрения в Новый Орлеан, то ли всерьез, то ли в шутку басил Олег. Как хорошо, что взяла перчатки, подумала Аня.
Смотреть памятник морякам подводной лодки «Курск» мать с Олегом отправились вдвоем. Аня осталась сидеть в машине. От печки было душно, Аню затошнило, и вдруг вспомнилось, как однажды мама оставила ее одну стоять в очереди за молоком. Магазин носил скромное название «Пятый», народу всегда в нем было много — местные сдавали свежие удои, сметану и творог. Тепло укутанную Аню от запаха молока мутило, в магазине она старалась не дышать. Очередь двигалась медленно, и мама увидела через замерзшее окно какую-то знакомую, велела Ане стоять, а сама выбежала на улицу. Перед Аней была старуха в шубе, от которой горько воняло. Перед старухой — большой красный пуховик с белым мехом на капюшоне, он уже расплачивался за бидон. Позади Ани тоже стояла очередь, она пенилась как молоко и клокотала. Когда мама вернулась, у самой кассы Аню вырвало на деревянный пол и немного на воротник.
И чего они там так долго? Наконец, мать села в машину, запустив с улицы холодный воздух.
— Представляешь, там такая башенка с отоплением, и сидит вахтерша. Следит за порядком, хорошая работа для пенсионера! Я у нее спросила, куда она там в таком холоде в туалет-то ходит? А она обиделась. Ну и люди, обычный же вопрос?!
Вечером после горячего душа хотелось лечь в кровать и проспать до утра, но нельзя — Олег должен был заехать за ними к девяти, чтобы показать северное сияние. Время встречи сдвинулось на десять, потом на десять тридцать, потом на одиннадцать. Все это время мать сидела на краю кровати с ровной спиной, полностью готовая. В половине двенадцатого гид приехал и теперь, в машине, рассказывал о том, как отслеживать место и время появления сияния в специальном мобильном приложении. «Форд» мчался на огромной скорости в кромешной темноте, оставляя светящийся город далеко позади.
— Вон, полыхает! — Гид указал на горизонт. Над сопкой была едва уловимая светлая полоса, словно кто-то слабо провел по закрашенному простым карандашом небу стирательной резинкой. «Форд» остановился на обочине. Они вышли.
— А где оно? — спросила Аня.
— Вот же! Ладно, сейчас увидите.
Он сфотографировал непонятную дымку на смартфон. Пара вспышек — и на дисплее засияли зеленые сполохи.
— Дыхание зимы разогнало тучи, — с вдохновением выразился Олег, выгружая из машины штатив. — Глаз видит коктейль из лунного света и атмосферы, и только хорошо подготовленные люди, настроенные на сияние, могут его различить. А вот на фотографии со вспышкой увидите его всегда. Так и получаются эффектные снимки, становитесь-ка вот сюда!
— Ну и сияние. — Мать поджала губы и залезла обратно в машину.
Аня встала, подняла руки там, где примерно должны появиться на фотографии зеленые полосы. Олег сделал несколько снимков, восторгаясь и нахваливая камеру. Дымка растворилась в небе, и Аня села к матери, погреть ноги. Мама наклонилась к ней:
— Мошенничество чистой воды.
— Мама!
— А что «мама»? Я думала, у них сияние, а у них что? Надо вернуть за это деньги.
— Перестань, пожалуйста. Вечно ты чем-то недовольна. Зачем ты вообще поехала? — Вопрос вырвался у Ани сам собой, как внезапная отрыжка после газировки. Ей стало не по себе.
Мать помолчала, выдержав паузу, а потом сообщила:
— Мне на прошлой неделе приснился Иван. Бледный, худой. В том пиджаке, в каком хоронили. Ко мне руки тянет, зовет.
Она выразительно посмотрела на Аню и вздохнула:
— Видимо, время мое скоро придет. Ну я и решила с тобой… Хоть напоследок.
— Ты что такое говоришь? Мам, ну ерунда какая-то.
— А как это ерунда, если информация поступила в таком виде? Ангелина, ты меня знаешь, я к таким вещам отношусь серьезно. Ладно бы в любой другой день, я бы просто свечку в церкви поставила. А тут он пришел с четверга на пятницу. Понимаешь? А у меня давно, между прочим, сердце покалывает.
— А почему раньше не говорила? К врачу ходила?
Мать отмахнулась. Вдоволь наделав фотографий, Олег загрузил штатив с камерой в багажник и сел за руль:
— Едем дальше? Сияние через полчаса будет за во-он той сопкой справа, наши уже там собрались, если сейчас тронемся, то как раз…
— Мы хотим в отель, — сказала Аня.
Замени фразу одним словом: как снег на голову — __________.
По дороге в Териберку (оказалось, что с ударением на «и») мать безостановочно рассказывала гиду о том, как правильно выбирать на рынке рыбу. Ане хотелось послушать саамских легенд, которые обещал рассказать Олег, но приходилось слушать о том, что глаза у лучшей рыбы должны быть влажными.
— …Как у проститутки!
Гид закашлялся. Аня достала из рюкзака наушники. За окном рыжая тундра примеряла ненадежные кружева первого снега. Синели неровными пятнами озера, а на обочине мелькали каменные пирамидки, которые, по словам гида, любили собирать туристы. Как важно человеку оставить след, думала Аня, особенно в самых труднодоступных местах, чтобы никто другой даже и мысли не мог себе позволить, что он тут первый. Вся жизнь, по сути, сводится к тому, чтобы хоть что-нибудь после себя оставить. Вот и Аня, получается, своего рода мамина пирамидка, что поделать.
В Териберке первым делом они заехали в туалет. Прошли мимо заброшенных деревянных домов с заколоченными окнами и полуповаленными заборами, за которыми складировались кучи никуда не годного барахла. Потом осмотрели скелеты кораблей, торчавшие на отмели, ржавую посудину на безлюдном песчаном пляже, по словам гида — иностранное рыболовецкое судно. Казалось, что по поселку прошелся какой-то ураган, чудом обошедший новехонькие гостевые домики и уютные террасы ресторанов. Мать все фотографировала на смартфон, чтобы показать подругам, что в их городке «все еще куда ни шло».
— Бли-ин, — Олег остановился и уставился в телефон. — Мне тут написали, что морская прогулка у нас не состоится.
— Как? Серьезно? — Аня от неожиданности оступилась. Колено неприятно заныло.
— В море шторм, опасно выходить. Да и увидеть кита сейчас буквально один шанс из десяти. Это вам лучше в мае прилететь, там они как раз голодные будут, а у нас начнется сезон мойвы.
— То есть вы хотите сказать, что мы не увидим китов? — уточнила мать.
— Не в этот раз. Вы лучше еще раз весной прилетайте, там точно киты будут.
У Ани испортилось настроение, словно ее поцеловал дементор. Мимо них пронеслась стая диких куропаток, погнал их со стороны каменистых сопок чей-то радостный пес. Матери вздумалось спуститься к морю и «помочить руки». Олег махнул рукой — пойдемте. Камни были скользкие, но все равно удалось по ним добраться до холодной воды.
— Как из колодца у нас в старой деревне, — сообщила мать. — Я когда беременная была, пошла за водой. Иду назад с ведром, а за мной гуси бегут и крыльями машут. Вон как эти куропатки местные, только в пять раз больше. Соседка потом говорила, мол, вижу, что ты бежишь с пригорка, а из-за спины у тебя крылья белоснежные машут. Ну я тебя Ангелиной и назвала.
Аня расхохоталась. Интересно, почему мать раньше не рассказывала эту историю? Прогулявшись, они сели в ресторане на берегу моря. Щеки и нос у матери раскраснелись на ветру, а пальцы, наоборот, побелели. Она громко сопела, время от времени удивляясь блюдам в меню: оленина с можжевельником (кто это будет есть?), треска с кремом из ламинарии (а попроще ничего у них нет?), кофе лапландский с пеной из белых грибов (они тут совсем с ума сошли?). Пока Аня писала в чаты подругам: «Китов не будет. Шторм», — и получала в ответ грустные смайлики, Олег вышел в туалет, а официант с кислым прищуром нависал над их столиком и старательно улыбался неприятной изжелта-бледной улыбкой, похожей на отрезанный ноготь. Аня поморщилась и, спрятавшись в меню, попросила черный кофе с сахаром. Мама заказала гречишных оладий с вареньем из морошки и сидела как нахохлившийся воробей. Вдруг она выпучила глаза и разинула рот так, что показались нижние зубы, испачканные помадой.
— Ты чего, мам?
Мать показала пальцем в окно. Вдалеке, на сияющих от холодного солнца волнах двигалась темная тень, огромная и могучая. Спустя секунду она скрылась, по волнам пошла сильная рябь, и над водой мелькнул китовый хвост. Волны вспенились, и через секунду все исчезло.
Выбери лишнее слово: семья, один, счастье, зима
В крохотном домике с видом на залив была всего одна кровать. Телевизора не было, вместо него предлагалось смотреть в большое панорамное окно. За ним было темно, и только шум волн намекал, что дом стоит на первой линии. Аня с мамой лежали под одним одеялом, было тепло и нечего делать. Китовый хвост не выходил из головы, и было как-то по-особенному легко и уютно, так бывает, когда неожиданно случается что-то хорошее. Одно только не давало покоя.
— Мам, а карты ведь у нас с собой? Давай я тебе погадаю? Мне на работе показали.
— В школе? — недоверчиво уточнила мать.
— Ну да. А что тебя смущает, у нас математичка увлекается.
Мать покопалась в сумке и протянула замусоленную колоду. Так, что там обычно делают, когда гадают? Аня подула на колоду и протянула матери — сдвинь. Это внезапно пришедшее в голову действие возымело эффект: мать одобрительно кивнула и начала внимательно следить за движениями Ани. Она разложила карты на одеяле по три штуки в три ряда, и начала вытаскивать по одной.
— Десятка крести. Денежная карта, означает стабильность.
— Это пенсия, — подтвердила мать.
— Восьмерка черви. Это… Напрасные переживания. Бубновый туз — близкий родственник.
— Гелочка, — перебила мама. — Туз бубен обычно…
— Близкий родственник, — настойчиво повторила Аня. — Снился же отец?
Мать кивнула.
— Вот, а перед ним — напрасные переживания. Дальше дама черви. Это, мама, ты. И за тобой сразу девятка пики… Карты говорят, что ты будешь жить долго. Конечно, если сходить в больницу, проверить сердце. Хочешь, приеду и сходим?
— А где тут в картах больница?
Аня потрясла пиковой девяткой.
— Карты говорят, что отец снился тебе к неожиданной радости. Здорово мы с тобой кита увидели.
— Значит, — мать всматривалась в пиковую девятку, — сон был в руку? А то мы с Нинкой уже начали считать, во сколько теперь обходятся похороны. Я даже заказала костюм на «Вайлдбериз», висит в шифоньере, там, где платья. Коричневый, шерстяной… Приедешь, покажу.
— Ну мам!
— А что «мам»? Я теперь все там заказываю. Удобно. К нам в магазины стали мало привозить, а через «Вайлдбериз» хорошо. В пунктах выдачи только теперь очереди, не протолкнуться.
Ночью Аня долго не могла уснуть, болела нога. Вытянула ее, и колено неприятно хрустнуло — точь-в-точь как у куклы Барби. Надо же, вспомнилась Барби. Мать привезла ей эту куклу из какой-то поездки — с гнущимися ногами и руками. Аня о ней давно мечтала. Все девчонки во дворе завидовали, просили поиграть, а потом докрутили куклу до того, что в локтях и коленях Барби начала хрустеть. Совсем как она сейчас. Кто-то в классе сказал, что это потому, что Барби была не настоящая. Или это была Синди? Мать повернулась на другой бок и захрапела. И почему, стоит ей оказаться рядом, куклы-бантики-обиды выныривают из памяти, словно китовые хвосты? Хотя ведь мама просто складывала свою пирамидку, подумала Аня и включила ночник, потому что ей как в детстве стало страшно идти в туалет в темноте.
В воскресенье вечером сонный и молчаливый Олег привез их к зданию с большими синими буквами «Аэропорт». Они вылезли из «Форда», гид вытащил их сумки из багажника. Бордово-синяя сумка была тяжелая: мать везла домой гостинцы и сувениры. До посадки оставалось полчаса.
— Спасибо вам большое, нам все понравилось. Так, сейчас я вам переведу за экскурсию. — Аня достала телефон, открыла приложение банка.
— Да не за что, приезжайте еще.
— Мы приедем, — пообещала мать. — Я бы в следующий раз прилетела сюда летом. А то в такую холодрыгу…
Аня перебила:
— Проверьте, деньги я отправила.
— Да, пришло от Ангелины Ф. Это вы?
— Ну разумеется, — усмехнулась застегнутая на все пуговицы Аня и подхватила мать за руку.
Подбери обобщающее слово: перемена, звонок, домашнее задание
Ночью прошел ливень, и в осеннем лесопарке было промозгло, но свежо. Аня вышла на пробежку в шесть утра, надеясь, что в Кузьминках будет мало народу, но уже успела обогнать мрачного со спины пенсионера с овчаркой, бегуна в наушниках, работников коммунальной службы с черными пакетами для мусора.
Лесопарк был похож на тот, который был в ее родном городе, только народу там поменьше, а птиц — побольше. Надо не забыть взять кроссовки, когда поедет домой, снега на следующих выходных еще не обещали… Аня повернула к выходу, и вдруг перед ней выплыла из туманной дымки знакомая фигура с палками для скандинавской ходьбы.
— О, и вы тут, Ангелина Ивановна! — завуч остановилась и наклонилась на палки, словно уставший лыжник. — А я тоже люблю перед школой привести нервы в порядок. Как отдохнули?
Наблюдавшая за ними ворона залетела на урну и начала вытаскивать из нее мусор, с энтузиазмом швыряя его в разные стороны. Сейчас коммунальщики придут и решат, что тут сидели какие-то свиньи, подумала Аня. И ответила:
— Мы с мамой ездили, ей очень понравилось. Тундра, памятники, сияние…
— А киты? Китов-то видели?
— Был там один. А вообще решили в мае еще разок слетать. Там и каникулы как раз.
В кармане завибрировал телефон. Звонила мать, у нее было уже восемь утра.
— Простите, отвечу быстро. Да, мам? Ну что там, записалась? А, ну супер. Завтракала. А? Плюс два, не холоднее. Ага, ага, давай.
Аня кивнула завучу, и, не дослушав вопрос об олимпиадных заданиях, побежала к выходу, а ворона, разворошив мусор и не найдя ничего для себя интересного, каркнула и полетела к следующему баку.
| 
