НАБЛЮДАТЕЛЬ

выставка

За квадратом в кресте — выход из сансары

Николай Рерих. Новая Третьяковка (Москва). 10 октября 2023 — 10 марта 2024.

Крупных выставок Николая Рериха еще не было. Академизм его живописи не вызывал вопросов у современников — и его учитель Куинджи, и Репин были уверены, что Рериху необходимо продолжать усердно работать над техникой. Но личность этого творца настолько многогранна, что живопись стала аккомпанементом к литературным работам, археологическим экспедициям и философии. Яркий, отчасти мистический стиль художника дополняет его работы. Поэтому самая масштабная выставка этого года в Новой Третьяковке — не только шаг к пониманию творчества Рериха, но и повод поразмышлять над религиями, историей, искусством.

Начало экспозиции — портрет Рериха работы Бориса Кустодиева.  Далее — длинные коридоры, на стенах которых полотна текста — отрывки из трактатов художника. Подготовка к пониманию картин и сути творчества.

Первый смысловой блок — «российский» Рерих. Система залов имеет форму квадрата в кресте — знак земли и блага. Цветовое оформление лаконично — монохром.

Первая смысловая  доминанта — пермский иконостас в зале «Язычество и начало Руси». Стилистка изображений святых отчасти заимствована из домонголь­ского периода: они — в темных тонах, фигуры вытянуты, лица суровы. Нет острого диссонанса с картиной «Зловещие» — напоминания о разрушенных идолах, навсегда потерянном Алатырь-камне. Рерих считал язычество религией-заблуждением, но и христианство трактовал по-своему — еретически для классического учения. Серые стены погружают зрителя в безвременье — и становится понятна связь древних верований и раннего православия.

Сказания с падением идола Перуна не закончились — они лишь немного отошли от славянского вероисповедания. Черный куб в самом центре «креста» подготавливает к погружению в древнее волшебство — это картины и панно на былинные и сказочные темы: собран весь «Богатырский фриз».

В зале «Бой земной и небесный» — картины разных стилей, отражающие взгляды Рериха на психологию конфликтов. В этом зале наиболее явственен переход от нерентабельного масла, удобного в стационарной работе, к быстрой сангине, идеальной для этюдов и динамичной работы. «Сеча при Керженце» напоминает лоскутное одеяло: четкие линии, разрозненные яркие детали. «Армагеддон» — безлинейный и туманный, символизирующий неизвестность перед днем Страшного Суда. «Покорение Казани» — сюжетная кульминация зала. На этой картине изображена и историческая битва, и сражение на небесах, а стиль мазков — синтез двух упомянутых полотен. Зал символизирует бессмысленность земных сражений и всемирной жестокости, но важность сохранения души. По Рериху, «бой» — внутреннее сражение человека.

Этот зал идейно продолжается залом «Святость». Он также оформлен в сером цвете. Полотно «Сокровище ангелов» напоминает фильмы Эйзенштейна — и эта «отсылка в будущее» добавляет мистики, заставляет вспомнить противоречивость духовных воззрений художника. Эйзенштейн и Рерих оба интересовались религиозными течениями и оккультизмом — их общее критическое отношение к этой тематике помогает наиболее явно визуализировать философию Рериха. Ее своеобразие создатели выставки мягко опустили, четко разделив залы христианско-языческие и восточные. Ни о каком единстве Будды и Иисуса, о котором рассуждал художник, речи нет.

Индийский период творчества показан лаконично, хотя ему посвящено около сорока процентов от всех картин художника — более двух тысяч полотен. Система залов выполнена в форме светлого полукруга колеса сансары, и в центре его — Будда. На самом узком круге, который, согласно восточной философии, приближает к чистоте и гармонии, серия работ, посвященных горам, — секция «Гималаи». Воздушные, неземные, они иллюстрируют долгожданный выход души из круга страданий. Земли в этой серии работ нет — лишь разный свет Солнца. Выбраны работы, наиболее различные по цветовой гамме — от небесно-голубого до ярко-красного. Залы «Путь индийский» и «Криптограммы Востока» отражают духовные искания Рериха. Изображения Будды как статуи, божества, человека представляют собой дополнение к текстам об индуистских религиях и смысле жизни.  Кульминационное полотно этой части выставки — «Шамбала идет», сюжет которого частично взят с буддийской танки «Красный всадник». На выставке представлены все семь картин серии «Майтрейя» — это анализ истории народов Центральной Азии, сплав реальности и мифа, религии и исторической науки. В таинственные пейзажные мотивы тибетской природы, в бытовые сцены органично вплетена мифологическая канва: образы и знамения, связанные с легендами Востока о Заповедной Шамбале, Обители Учителей высшего знания и о Майтрейе — Будде грядущего. Триумфальное окончание — «Майтрейя Победитель», являющий идею Рериха «о новой эре, вооруженной мощными силами космических энергий».

«Индийские» залы оформлены в желтом цвете — символ монаха, вставшего на истинный путь. Он означает богатство, любовь и духовность. В энергетическом центре желтого цвета тантризм усматривает увеличение жизненной силы и приобретение крепкого здоровья — даров, которые получает человек, «сужающий» свой круг сансары.

Третья группа залов посвящена театру и сделана в формате театрального фойе. Кульминация этой части экспозиции — отреставрированный задник «Половецкий стан» к «Половецким пляскам» в постановке Михаила Фокина. На реставрацию потребовалось больше года. На это сокровище выставки можно смотреть, будто заглядывая в зрительный зал — через арочный проем в стене. Один из костюмов к балету «Весна священная» остался с прошлогодней выставки «Дягилев. Генеральная репетиция». Театральные залы не ограничиваются «Русскими сезонами». Также представлены эскизы к неосуществленной постановке оперы Рихарда Вагнера «Тристан и Изольда» (Московская частная опера Зимина): критик В. Риттер называл декорации Рериха к произведениям Вагнера лучшими в мировом изобразительном искусстве. Есть и единственная работа в МХТ— «Пер Гюнт», и две «Снегурочки» (по Александру Островскому и Николаю Римскому-Корсакову), поражающие противоположно­стью образов: от почти Христова света до отсылок к язычеству.

Его декорации всегда были ориентированы на пластику и движение артистов, ведь они были «не более чем фоном» для действия. Михаил Фокин писал о них: «Написанные широким приемом, его декорации не развлекали зрителя ненужными подробностями и не идущими к делу красочными эффектами, а помогали ему сосредоточиться и почувствовать смысл, дух, характер действия и музыки».

Завершает выставку небольшой полуосвещенный черный зал с личными вещами и документами, принадлежавшими семье Рерихов. Фото, трофеи с раскопок, несколько буддийских танок и одна из копий известнейшего пакта о защите предметов культуры. Тут — абсолютная точка в погружении в жизнь и философию этого человека, показанного здесь с совершенно разных сторон.

Ксения Синицина