НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Пятьдесят оттенков холодной реки

Александр Иличевский. Узкое небо, широкая река. — Тель-Авив: Издательство книжного магазина «Бабель», 2023.

Жанр новой художественной прозы Александра Иличевского, пожалуй, можно определить как мини-роман. На ста сорока страницах поместились пятьдесят глав и эпилог. Роман, да. Но какой? Философский? — герои постоянно обращаются к «вечным» вопросам: что есть душа, что такое смерть, вселенная и т.п. Травелог? — герои сплавляются на плоту по реке (следуют описания природы, населенных пунктов). Роман воспитания? — герои знакомы чуть ли не с детства, вместе учились жизни: путешествиям, любви, авантюрам и прочему, вместе проходили испытания на пути к взрослению.

Героев четверо: Анестезиолог (Сергей), Инженер (Игорь), Физик (от его лица ведется повествование) и Борода. Напрашивается сравнение с романом Александра Дюма «Три мушкетера». Борода, во всяком случае, ассоциируется с Портосом: комплекция, любовь к выпивке, добродушие.

А может быть, это роман-катастрофа? Сгущение атмосферы, тяжелые предчувствия, даже хоррор сопровождают все путешествие героев и разрешаются эпилогом: «На рассвете следующего дня герои видят вместо рассвета чудовищное зарево, отраженное на облаках. За этим следует светопреставление, обусловленное ионизирующим потоком, доносящимся от места атомного взрыва».

В эпилоге-то и спрятан ключ к роману!

Фабула проста: герои примерно раз в два года собираются вместе, чтобы до­плыть до небольшого острова на Оке, его еще в студенческие годы открыл Инженер и притащил туда друзей. К моменту начала истории трое из четверых уже давно живут вне России — в Москве только Анестезиолог. Вот, сговорились плыть и отправились в путь…

Фабула проста, а композиция сложная. Иличевский легко перескакивает из детства рассказчика в хипповскую юность четверки, затем — в настоящее (кратко рассказывает о роде деятельности каждого, о личной жизни), то есть в обыденность, которая прерывается путешествием. Оно — тоже «настоящее», длящееся на наших глазах, но это настоящее — уже прошлое, так как Физик рассказывает о случившемся спустя год, то есть после катастрофы.

Что же длилось до момента Х? «Симпозиумы» — беседы на волнующие собеседников темы, смерть любимой собаки Анестезиолога, вышедшая на свет любовная драма Анестезиолога (косвенным виновником которой оказался Физик), дуэль (за­плыв на время в ледяной воде). Сорок девять главок отведены такого рода историям. Пятидесятая, предшествующая эпилогу, полностью пейзажная. Это затишье перед бурей — успокоившиеся после эмоциональных взрывов (истерик, дуэли) друзья пребывают в гармонии с природой.

В романе можно найти отголоски исповедальной прозы шестидесятых годов XX века (например, повести Анатолия Гладилина «Хроника времен Виктора Подгурского», повестей Василия Аксенова «Апельсины из Марокко» и «Пора, мой друг, пора»).

Иличевский мастерски передает разговорную речь персонажей. У каждого из четверых свой ритм, своя интонация, свои фирменные словечки. Удаются ему и пейзажи: «Ночью на снежной призрачной реке под взошедшей луной тонут звезды, и где-то над косогором печной дым подпирает морозные созвездья мраморными столбами». Вспоминается Юрий Казаков…

Так для чего же с самого начала нагнетается обстановка? Все явственнее чувствуется нервозность как будто начиненного порохом Анестезиолога, витальный Борода предлагает на «симпозиуме» поговорить о загробной жизни, Физик рассуждает о темной материи… Для того, чтобы в эпилоге написать в стиле пародии на синопсис фильма-катастрофы: «Герои приходят к выводу, что они стали свидетелями атомного взрыва… Поразмыслив, друзья решают не возвращаться в Москву…». Куда же направиться? К Каспию, предлагает Физик (это следует из его рассказа о произошедшем). Но цели достигают не все: «некоторые не справляются с препятствиями, а другие пытаются обрести обратный путь — в надежде вырваться из неведения и беспомощности».

А и Б сидели на трубе… Так кто же «не справился», а кому удалось «вырваться»? Это загадка, свидетельствует Физик. Но о чем? Об Анестезиологе, держащем на кончике иглы человеческую жизнь, отправляющем человека в пограничный сон. Об Инженере, придумавшем капсулу для лекарственного средства, адресно отправляющегося к больному органу. О себе, изучающем нейтрино и размышляющем о тайнах воды, о Бороде, вроде бы легкомысленном фрилансере, задумывающемся о бессмертии. Эта четверка представлена во всей своей сложности. Иличевский рисует своих героев вглядывающимися в глубину, горечь и радость земной жизни, где так много вопросов и нет конкретных ясных ответов. Так вот и эпилог… Ну нельзя же было такой роман закончить хеппи-эндом или наградить открытым финалом — тогда безжалостный ластик просто стер бы филигранно выстроенный текст. Да, только такой — неожиданный — эпилог можно считать способным закапсулировать текст, позволить сохранить ему вкус, запах, цвет… «И» остается на трубе… Послевкусие от умного художественного текста остается. Желание размышлять над неразрешимым остается…

Наталья Стеркина