Денис Сергеев. Рэй Брэдбери. «Марсианские хроники». Постановка Алексея Бородина. Денис Сергеев
Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации
№ 3, 2024

№ 2, 2024

№ 1, 2024
№ 12, 2023

№ 11, 2023

№ 10, 2023
№ 9, 2023

№ 8, 2023

№ 7, 2023
№ 6, 2023

№ 5, 2023

№ 4, 2023

литературно-художественный и общественно-политический журнал
 


Денис Сергеев

Рэй Брэдбери. «Марсианские хроники». Постановка Алексея Бородина




Да здравствует искусство сценографии

Рэй Брэдбери. “Марсианские хроники”. Постановка Алексея Бородина. Сценография Станислава Бенедиктова. Российский Академический Молодежный Театр.

За последние несколько лет в нашем театре произошла существенная перемена— роль художника стремительно возросла, а местами и вовсе переросла работу актерско-режиссерского состава. Это соотношение теперь стало особенно актуально, что понятно: кризис на дворе. Однако сценографов он странным образом не коснулся, и, соответственно, возможностей насладиться декорационными красотами пока хватает. Чему наберется масса доказательств, среди которых “Чума на оба ваши дома” в Маяковке, “Коварство и любовь” в Малом и — “Марсианские хроники”, вышедшие в РАМТе.

Премьера постановки состоялась 25 февраля, что, несомненно, входило в замысел — ведь вторую (а, по сути, первую) хронику Брэдбери датировал февралем 1999 года. И вопрос напрашивается сам собой: сбылись ли предсказания пятидесятилетней давности? Может, не так прямо и не так в лоб, но какого-то осмысления он определенно требует.

А в спектакле удалось обнаружить лишь идеи Брэдбери — и то с трудом. Принципиальная несовместимость культур, непонимание, страх перед разрушительным человеческим прагматизмом и ядерной катастрофой — кажется, все это автоматически перетекло на сцену вместе с сюжетом... Впрочем, кое-что просматривается более отчетливо: какие бы чудеса ни случались, люди остаются прежними. Недаром множество персонажей играют одни и те же актеры. Правда, такое распределение ролей работает и на другую задачу.

Однако здесь стоит обратиться к иным предметам. Как известно, Брэдбери объединил в один текст десятки фрагментов: иногда это полноценные новеллы, иногда — краткие зарисовки. Связать их удалось через сквозные идеи и временное развитие. Каким образом разнородные кусочки сложить в единый, цельный спектакль — вопрос другой. Алексей Бородин соединил их сценографически: благо, декорации позволяют. Начать с того, что задумка Станислава Бенедиктова интересна сама по себе. Огромные стеклянные щиты, прикрепленные к металлическим подпоркам, выстраиваются в разнообразные композиции — постоянно переорганизуя сценическое пространство. Звездное небо вкупе с гибким освещением (художник по свету Давид Исмагилов) создает единую цвето-воздушную среду. Стекло конструкций, металлическая мебель и зеркальный пол всячески блестят и отсвечивают. А если вспомнить про стеклянный космический корабль, который плавно (и всегда по-разному) зависает над сценой, дополняя каждую композицию, — остается подсчитывать “проценты визуального удовольствия”. Но.

Трансформирующаяся сценография— как бы красива ни была — назначена на формальную роль рамы. Прожектора резко создают световую стену, по ней проплывает табличка с очередной датой; пока рассеивается свет, на сцене вырисовывается очередная картинка; затем разыгрывается очередная хроника, и — снова световая стена. В итоге спектакль существует по закону надоедающего цикла, а его действенное “содержание” особого удовольствия не приносит.

И ведь не скажешь, что играть актерам особо нечего — худо-бедно, а материал присутствует почти всегда. В “Илле” — психологически насыщенные диалоги; в “Землянах” — безудержная радость и недоумение; в “Третьей экспедиции” — удивление и чувство леденящего ужаса. А настоящего, яркого, острого чувства актерам как раз и не хватает. Игра либо крайне невыразительна, либо вовсе сводится к наигрышу; что, на мой взгляд, частично объясняется заданным темпом действия. А ускоренный темп — большим количеством текстов, каковые требуется уместить в трехчасовой спектакль. И из этого проистекает масса проблем. Ведь гонка качественной проработки не предполагает: материал быстро “проглатывается”, и актеры, по большому счету, только и делают, что соединяют собой эпизоды. И мелькание одних и тех же лиц работает в паре с декорациями.

А вообще — получается почти как в сборном эстрадном концерте, где отдельные номера не связаны никакой логикой. Эстрада, кстати, в спектакле тоже присутствует, но в таком некачественном виде, каковой даже в телевизоре редко встречается. И когда откровенно халтурные песенки исполняются на фоне радующей глаз сценографии, поневоле задумываешься: такие контрасты к хорошему не приводят. Ибо лишают театр определяющего свойства — нетиражированности. Ведь актерское искусство неповторимо в принципе, чем и отличается от разной машинерии. Однако не будем углубляться в мрачные рассуждения. Порадуемся лучше за процветающее искусство сценографии — так как множества других поводов в театре пока не обнаруживается.

Денис Сергеев





Пользовательское соглашение  |   Политика конфиденциальности персональных данных

Условия покупки электронных версий журнала

info@znamlit.ru