НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Прирученное время

Евгений Кремчуков. Волшебный хор. — М.: Альпина. Проза, 2023.

На счету Евгения Кремчукова (он больше известен как лирик) уже были повести, написанные в соавторстве. Появлялись, кроме того, и рассказы в периодике. Но прозаик будто не прозаик без увесистого романа.

«Волшебный хор» — это образчик грамотной гиперграфии. Когда человек много думает, когда терпеливо что-то растит в себе, однажды его неодолимо тянет запечатлеть ветвистые мысли, выставить их на обозрение. При литературных аккуратности, прилежности, усердии как раз и получается нечто, похожее на «Волшебный хор». Усидчивости и желания писать изящно и гладко автору не занимать. Надо признать, он умеет ловко укладывать фразу, даже самую распространенную; отдельные обороты, предложения, целые абзацы смотрятся приятно.

Какова же неотвязная мысль Кремчукова? Она — о времени и о восприятии этой стихии, в которую брошено человеческое сознание. Рассуждениями — то дельными, то безблагодатными — роман полнится и пенится.

Выглядит это примерно так: «Сам того зачастую не замечая, человек существует в прозрачной толще длительности, которой он плотно проложен сверху и снизу, — между вчерашним завтра и завтрашним вчера. И почти всякий день человек проходит вдоль лежащего под ним собственного прошлого, через единый город времени, или, если выразиться эдак в романтическом духе, “по линиям своей судьбы”, — проходит, впрочем, почти никогда этого не обнаружив, не обратив на окружающее внимания».

Остается непонятным, для чего было абстрактную словесную акробатику запирать в квазироманном павильоне, то есть приманивать выдуманной историей о двух бывших друзьях. Один из них, учитель истории, оказывается под арестом — его обвиняют сперва в экстремизме и оправдании нацизма, а впоследствии и в домогательствах. Второй же, узнав об этом, довольно вяло и по большей части неубедительно пытается разобраться в обстоятельствах: помочь другу? для собственного душевного спокойствия? из чувства долга и сопричастности? — скорее всего, просто по авторской воле. Что главные, что второстепенные персонажи тут оказываются удобными функциями, с помощью которых транслируются авторские мысли.

Арест служит завязкой, но действия никакого не происходит. Фабульная арматура, по всем конструктивным законам, должна бы принимать на себя часть нагрузки и тем самым способствовать крепости не только блоков, но и целого строения, возводимого автором. По слабости, однако, этот каркас не выдерживает, и все рассыпается на отдельные куски. Какие-то из них более занимательны, какие-то совсем скучны.

К каждой главе Кремчуков ищет свой подход, представляя то вольный сценарий, то имитацию интернет-комментариев, то микротрактат, то список тезисов, то монолог побочного действующего лица, то циклопическую эпистолу. Это не столько остроумие или находчивость, сколько проверка остроты когда-то кем-то уже найденных приемов: не затупились ли? Не затупились или, во всяком случае, могут быть заточены.

Чтобы завершить роман, Кремчукову приходится прибегать к простейшему приему: арестованный персонаж, еще до первого заседания суда, умирает (после неудачного суицида); но точнее было бы сказать, что его умерщвляет автор. Неожиданную смерть протагониста писатели используют, когда не знают, как развязаться с историей, дающей бесконечные круги. Незамысловатый ход использовал, например, автор другой книги о времени и ностальгии — «Собиратель рая» (об этом романе Евгения Чижова я тоже писал¹).

После прочтения понимаешь, что «Волшебный хор» — это книга умного, начитанного, прилежного, скрупулезного автора, в художественном отношении совершенно не дерзкого и не дерзновенного. А потому это точно не большая книга, хоть она и стала финалистом одноименной премии². Это очередной, старомодного модернистского толка разговор о времени — он может быть кому-то интересен и потребен. Однако и видеть в нем что-то иное, что-то большее совершенно невозможно.

Михаил Рантович

1 Рантович, М. Тяжелое бремя времени // Textura. — https://textura.club/tyazhyoloe-bremya/

2 Также «Волшебный хор» вошел в короткий список премии «Ясная Поляна» в номинации «Современная русская проза».