Андрей Зубов. Сорок дней или сорок лет? — Новый мир, 1999, № 5.
Редкий для последних лет пример чистой, пафосной публицистики. Нужно было некое сгущение, концентрация массовых общественных чувств (грешного уныния и разочарования в итогах восьмилетнего посткоммунистического пути страны), чтобы известный ученый, писавший и печатавший до сих пор серьезные, аналитические статьи, основанные на фактах и документах, разразился вдруг отнюдь не модной ныне “прямой речью”.
Автор вовсе не в восторге от нынешней ситуации в стране. На вопрос “уж точно ли идем мы к либерально-демократическому будущему верной дорогой?” он отвечает вместе с большинством однозначно: “Обвал августа 1998 года сомневающихся в однозначности ответа не оставил вовсе — Россия заблудилась на непроходных”. Здесь надо только добавить, что большинство вовсе и не стремилось никогда к “либерально-демократическому будущему”, ему, как и всякому большинству, хотелось просто “хорошей жизни”, сразу и без трудов.
Зубов не стесняется задать скомпрометированные (попросту заболтанные в эпоху перестроечной еще эйфории) вопросы “кто виноват?” и “что делать?”. И отвечает на них.
Кто виноват? “Причины наших сегодняшних неудач, причины нашей безмерной слабости, причины некачественности нашей демократии и уродливости нашего капитализма не в ошибках Горбачева, Ельцина или Гайдара, не в том, что демократия и капитализм “неорганичны” для русской души или что мы до них “еще не доросли”, нет. Причины нашей бедственности лежат в тех делах, которые мы и отцы наши сотворили в прошедшие десятилетия”. И дальше автор говорит жестокие слова, от которых мы, жалея себя за тяготы и лишения последних лет (весьма относительные, впрочем), несколько поотвыкли и которые большинством (и большинством образованного меньшинства тоже) будут приняты в штыки. Но они справедливы, эти слова: “Русский народ совершил в ХХ столетии ужасающие злодеяния, затмевающие по своим масштабам и жестокости все, до того содеянное человечеством. И это нами как-то не сознается, выводы из этого не делаются. А между тем прошлые деяния наши идут вслед за нами, и не под бременем ли грехов дедов и отцов наших мы сгибаемся и падаем, и видим издали, как живут иные народы, а у самих себя создать ничего не можем — строим, созидаем, но все разрушается в прах”.
Тема покаяния когда-то — в годы перестройки, обрушившей на нас лавину до сих пор не переваренной, не осмысленной, не ставшей по-настоящему стимулом к действию правды — была “модной” и в этом качестве быстро всем надоела. Никто не собирался каяться, а большинство просто постаралось дистанцироваться от неприятной информации (“Опять про лагеря и расстрелы? Надоело! Наш читатель от этого устал” — говорили еще до августа 1991 года в самых “прогрессивных” изданиях). Всем и без того было безумно трудно приспосабливаться к новой реальности, все чувствовали себя как бы безвинно обиженными и потому морально неуязвимыми. В распространенности этого ощущения — немалая вина средств массовой информации, быстро пошедших на поводу у массовых вкусов и боявшихся “раздражать” потребителя, и интеллигенции, которая в очередной раз испытала “кризис” и стала жаловаться всему свету на свою горькую долю. И очень хорошо, что Андрей Зубов не боится показаться смешным и банальным, напоминая нам об основательно подзабытой большинством правде.
Что делать? Зубов — христианин, и он говорит: покаяться. И лично, и всенародно. При этом он прекрасно понимает, что покаяние народа — это “не церковное таинство, или, может быть, не только церковное таинство, но и общественно-политический акт. Начавшись в сфере общественного сознания, он должен осуществиться в праве, в образовании, в идеологии, в политике и экономике, иными словами, во всей полноте жизни нашего общественного организма”. Не все из практических шагов, предлагаемых автором, кажутся важными и первоочередными, но то, что словесных покаяний, хотя бы и над гробом последнего монарха из уст первого президента, мало, понятно.
Дай Бог, чтобы голос Андрея Зубова не оказался гласом вопиющего в пустыне, к библейскому образу которой отсылает название статьи.
