ПЕРЕУЧЕТ

Артем Пудов

Нащупать очертания времени

Проза о взаимосвязи поколений в литературных журналах 2023 года

Николай Байтов. Диалог прабабушки с правнучкой. Повесть // Новый мир. — № 8. — 2023.

Прозаик и поэт Николай Байтов в своем тексте-коллаже «сталкивает лбами» противоречивые дневниковые записи двух родственниц — Наташи (40-е годы XX века) и Насти (настоящее время). Из такой коллизии могла бы выйти замечательная документальная или полудокументальная пьеса, но и в виде концентрированной, жесткой повести скомпонованные материалы способны поразить и навести на ряд размышлений — правда, скорее невеселых. Основной ориентир писатель дает уже в самом начале произведения: «Наташа К., 23 года, младший научный сотрудник. Настя Л., 23 года, инвалид 1 группы, дцп». И, кажется, читатель должен первую словесную «волну» заранее воспринимать как что-то очень значимое, хотя местами и отчетливо напоминающее «игру в бисер», а во втором случае, если следовать информации из первых строк «Диалога…», ему стоит ждать ворох непредсказуемо-хаотичных размышлений. Не тут-то было!

Безусловно, обе девушки в силу возраста «ищут себя», спотыкаются о непонимание мужчин и близких. Судя уже по первым записям, возникает диссонанс между мечтательностью, литературностью слога Наташи («Неужели еще не все кончено?! После вчерашнего разговора даже простое самолюбие не должно мне позволять никакой близости с этим человеком. Поистине — все мужчины лгуны… И он преувеличивал свои чувства, когда говорил, что не может жить без меня») и напряженными мыслями, суггестивными желаниями Насти. Умение найти возвышенное и даже духовное в самом простом деле, мягкость в быту и в жизни — против неожиданной устойчивости, если не сказать — твердолобости.

Символичен конец «Наташиной части»: окончательно укрепившуюся в христианском мировоззрении Наташу мучают сомнения — ее пугает перспектива стать женой коммуниста. Девушка и ее возлюбленный Котик читают духовную книгу о таинстве брака. Такая навязчивость взглядов выводит Котика из себя, он готов прекратить общение и, к ужасу Наташи, из огромного текстового пласта религиозных мыслей и наставлений выделяет лишь слова о необходимости здоровья, похожего возраста и состояния будущих супругов.

Совершенно по-иному читается «Настина часть»: в ней ощущается намерение, несмотря на жуткие обстоятельства, связанные с инвалидностью, одиночеством, психологической и личной истерзанностью, все-таки «стремиться в рискованный угол». Основную часть однозначно берущих за живое записей Насти можно по содержанию разделить примерно на два равных блока: с бодрым подтекстом в духе «да, это мой молодой человек» (тут же выясняется, что и тот, и другой…) и словно мгновенные отметки о недоверии к религии и психиатрии, о кромешной грусти и вместе с тем об удивительной жажде жизни, попытке найти каплю оптимизма в море неприкаянности и боли:

«Поболтала сама с собой и начала плакать. Если бы я хотя бы час посидела за компьютером, этого не случилось бы. Вот именно. Была бы радуга. А когда этого не происходит, я начинаю плакать сама по себе».

Главный нерв повести Байтова, демонстрирующего через дневниковые записи две очень сложные личности, одновременно вызывающие пристальное читательское внимание, можно обозначить в духе древнегреческой философии: «Человек — это маленький космос!».

Евгения Скобина. Коптилка. Повесть // Волга. — № 7–8. — 2023.

Первый вопрос, возникающий сразу после прочтения этого небольшого текста, — «Есть ли у героев будущее?». Персонажам «Коптилки» вроде не так плохо живется, но они не видят альтернативного существования, будто в их городе у монеты одна сторона, а у палки один конец. Из недавних повестей, схожих по атмосфере повествования и общему авторскому настрою, можно вспомнить «Чертово колесо» Марго Гритт из сборника «Вторжение», вышедшего в «Альпина.Прозе»: когда чудовищность происходящего и буквально разлита в воздухе, и кажется совершенной обыденностью, как ежедневное хождение на работу или регулярная чистка зубов.

Главная героиня, болезненный подросток, мечтающий обрести точку опоры, коротает дни в больнице под названием Коптилка. О чем бы она ни думала — о неэффективном лечении, о Шопенгауэре или о мудрости спартанцев, не щадивших девочек, — ее мысли, как это отлично изображает автор, скорее горячечны, чем оригинальны. Загадка: то ли бесчувственные окружающие здоровы, поскольку видят в девочке лишь недоразумение, то ли они, наоборот, дико и беспросветно больны, если не замечают ничего хорошего, а если кто-то — вроде главной героини — попробует усомниться в их ценностях, то — выносите всех святых… Примерно как в психологии: оптимист в основном ошибается, так как дальше пессимиста от реальности, но в оптимизме — залог выживания. А у Скобиной даже врач, призванный облегчить существование девочки, погружена в горестную демагогию. Она и произносит несколько предложений, которые можно считать лейтмотивом «Коптилки»:

«Панацеи изобретают, но они не работают. Жить тебе придется так, как получится. Ты будешь сопротивляться, но ты упадешь, и никто тебе не подаст руку. Умри —  так скажут тебе добрые люди. Эти добрые люди никогда не узнают о твоих страданиях, и ты будешь стоять в очередях с бабками, чьи ноги будут отпилены, а глаза ослепнут. И они будут тебе говорить, что ты тоже очень скоро — потеряешь и глаза и ноги. Ты будешь идти к смерти — и бодрым маршем, и ползком».

Речь не только об отсутствии жалости к окружающим и несоблюдении клятвы Гиппократа — такой внешне складный, а внутренне «распаянный» человек, очевидно, хочет притянуть и утащить за собой, как гаммельнский крысолов из немецкой легенды, максимальное число людей.

И вот двадцатипятилетняя девушка опять в больнице. Она тратит драгоценное время на споры с соседями по палате и в итоге встает с койки, то есть фактически бросает лечение. Финал повести о девушке, готовой в порыве отчаяния«отхлестать безмятежное лицо… достать ремень и выпороть мрамор щек»молодой женщины, хоть как-то близкой ей по духу (и по несчастью), и только потом, возможно, очнуться от этого царства полумертвецов, прозрачно восстанавливает старинную пословицу: «Сколько веревочке ни виться…».

Елена Бердникова. Египетские ночи: роман//Звезда. — №№ 5, 6. — 2023.

Новый роман прозаика и поэта Елены Бердниковой¹ — длинная цепь поразительных, контрастных и поэтичных эпизодов жизни главного героя — Олега и его матери — Ямуны. Поначалу мальчик узнает жизнь по пейзажам Дальнего Востока и рассказам мамы. Ямуна — женщина мудрая и по-хорошему хитрая (Олег называет ее «дипломатом и вкрадчивым шулером»). В этом ее резкое отличие от женских персонажей повести Скобиной, тогда как с двумя героинями текста-эксперимента Байтова у Ямуны больше общего.

Сквозь мамины прибаутки, поначалу кажущиеся незначительными, сказанными «просто так», нет-нет да и проскользнет настоящая любовь к стране и местам, где ты родился и укрепился. Описания взаимодействий матери и сына теплы и трогательны:

«…Ямунина шутка. Она науку презирает, дундуков то есть. Засели дураки, подумать некогда. Метеориты железные бывают и каменные, я видел раз звезду падающую, пошел за ней, а не нашел ничего. Кажется, близко, а до места падения двое суток на поезде, может быть. Сибирь. Так ничего и не нашел. А она вот ложечку мою нашла. И я кричу, пою, а она что-то прячет со стола, но про ложку и не думает. Она так и сверкает, а я распеваю. Хорошо мне так. Тут взрослые пришли, мать ее встревоженная. А я пою. Голос у меня странный, но я управиться им умею. Горло как труба, та-та-та. И смеюсь».

Документальные вкрапления из дореволюционных источников во второй части романа и красочные «картинки из прошлого» не выглядят инородными вторжениями в текстовую ткань романа, а, напротив, вместе дают повествованию объем и возможность развернуться во всю ширь тонкой авторской импровизации. Роман Бердниковой свидетельствует о глубокой эрудиции автора: соседство друг с другом богини Исиды, горы Джомолунгмы, названия песни американской рок-группы «Nirvana» и предложения, заканчивающегося заглавием другой знаменитой композиции «Широка страна моя родная», не настораживает, а дает силы с интересом двигаться от одной страницы к другой. Финал этого интеллектуального турнира с читателем, проходящего как минимум проверку на память и скорость мышления, нестандартен и может подтолкнуть к переосмыслению всего текста «Египетских ночей».

1 В «Знамени» публиковались рассказ «Серенада января» (№ 6, 2019) и повесть «Футурошок» (№ 11, 2019).