НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Мозг — это преступник!

Кюсаку Юмэно. Догра Магра / Перевод с японского А. Слащевой. — СПб.: Издательство книжного магазина «Желтый двор», 2023.

Ваш мозг вас обманывает! Перестаньте быть рабами! Об этом написано в древнем свитке, что хранится в статуе Будды в храме. Правда, тот может принести смерть при неправильном с ним обращении…

Примерно так бы звучала рецензия на эту книгу, будь она написана в стиле этой книги. Или — как-то совсем иначе. Ведь автор — обладатель многих личин (псевдонимов — уж точно), практиковал многие жанры. Потомка весьма приличной провинциальной семьи, его, как и Осаму Дадзая, отнюдь не привлекало благополучное существование — он предпочитал строить (или разносить в клочья) свою жизнь сам. Учился в престижных учебных заведениях, даже служил в армии, пытался управлять семейным бизнесом — да было скучно. Или зачитанный в детстве Эдгар По вел не туда… Переехал в Токио, где поменял имя, бродяжничал, был одно время буддийским монахом. И стал писателем. И если в японской литературе до закручивания военных гаек процветал всяческий декаданс, то Юмэно влился в него, плескался просто. Мистика, детективы, эротика (эро-гуро-нансэнсу, то есть эротика, гротеск и нонсенс), просто что-то очень авангардное, странное, даже извращенное (хэнтай) — это все было очень его. Прославился он мистико-детективными рассказами с различными фишками, По или Лавкрафт одобрили бы. Но его «Улиссом» стал именно роман «Догра Магра». Писал он его много лет, консультировался на кафедре психиатрии (и это видно, состояние и «терапия» больных передаются досконально)… И, собственно, остался в литературе, стал воистину культовым — сильно позже, но пришли экранизация и диссертации, манга и обсуждение фанатов, одноименный бар в Осака и платье с цитатами из книги.

А вот теперь и русский перевод. За что, как принято говорить в блогах, благодарность «всем причастным». Потому что, осваивая в советские годы классику, в 90-е — то, что не могло быть издано до этого, а в нулевые ища тех писателей, что повторили бы коммерческий успех Харуки Мураками, отечественное книгоиздание дошло уже наконец-то до маргинальных полей японской литературы, ее ultima Thule. Там же в Японии традиционно богатый урожай.

Так, из совсем недавно изданного можно вспомнить «Лето злых духов убумэ» Мацухико Кёгоку в переводе Анаит Григорян — детектив, мистика, японский шаманизм и прочие ужасы и странности. Жанрово это очень близко Юмэно. Если, конечно, тут стоит говорить о жанровой принадлежности, а не о изобретении собственного жанра, что ли.

Вот как его определяет сам Кюсаку Юмэно: «Это произведение стоит особняком. В целом его можно рассматривать как монографию, но по прочтении вам покажется, что это детективный роман совершенно беспрецедентной формы и содержания! Можно, конечно, счесть его бредом, написанным ради издевательства и насмешки… Однако на деле это чрезвычайно странное сочинение! Содержание его безумно, а композиция головокружительна! Оно исполнено манией к науке и жаждой крови, чувственным влечением и детективной страстью, мистикой и абсурдом…». И ведь не соврал, все так и есть.

Главный посыл тут: мозг не интеллектуальный и духовный центр человека, а то, что было наречено таковым, и влияние его на человека преступно. Пересказать и обосновать это сложно, тут, как когда вам рассказывает некую теорию (заговора) очень (без)умный собеседник — ветвисто, лабиринтообразно, очень убедительно, веришь, а повторить так же не сможешь. Допущение нужно просто принять. Как в литературе Филиппа Дика, того же Лавкрафта. И (на время) поверить. Что «когда Мозг, средоточие мышления, столь изящно нокаутировал Создателя, человек восстал против матери-природы. Так началось созидание материалистической культуры. Первым делом Мозг изобрел разнообразные смертоносные орудия. Он придумал медицинские средства, разрешил преступления против естественных законов, увеличил количество больных и выдумал контроль рождаемости. <…> Затем Он затворил человека, сына природы, в дома из железа и бетона. Научил его пользоваться газом и электричеством. Одарил артериосклерозом. <…> Он дал людям алкоголь, никотин, опиум, дижестивы, кардиотоники, снотворные, афродизиаки, противозачаточные и разные яды. Заставил поверить, что создаваемая ими хаотиче­ская, искаженная и неестественная красота — это и есть настоящая человеческая цивилизация». Тут уже, чувствуете, текст и его страстные призывы осеняет своим темным крылом еще один писатель, который пойдет в атаку на цивилизацию и ее заговоры в другой стране и в другое время, — Берроуз. Они бы нашли о чем поговорить, даже «трудности перевода» не помешали бы: «И день ото дня эта материалистическая цивилизация опустошается, децентрализуется, озверяется, онанизируется, невротизируется, обезумевается и самоубивается!» Прочие либертены и маргиналы с удовольствием посетили бы этот public talk, подключились бы по Zoom’у из своих андеграундных берлог.

Но если могло сложиться впечатление, что перед нами сплошной гон (зачеркнуто) трактат, то это не так. «Это не трубка». И в книге будет столько всего, что иногда возникает чувство «я бы сузил». Бродячий ученый растит ментального Франкенштейна и, как Фуко и прочие диссиденты после, разоблачает карательную, вообще психиатрию. Парочку трупов публично анатомируют, другой изо дня в день рисуют во всех стадиях распада («непостижимая симфония разложения красоты»). Проклятия сбываются, преступления совершаются, сама атмосфера — Леонид Андреев полный.

Храм, как у Мисимы, сжигают. Мать убивают, кажется.

«Кажется» — ключевое тут слово. Ведь и само действие — будто резкая смена планов-кадров в инди-фильме или та круговерть, что при быстрой стадии сна, на грани кошмара ли, пробуждения ли. Вернее даже будет сказать, что само действие — хотел ли этого автор или то произошло неумышленно — иллюстрирует ту самую работу мозга. Логическую и хаотическую, тягучую и моментальную, явленную и сокрытую.

А уж как воспринимать это на страницах и что с этим делать — решать читателю. В Японии говорят, кстати, что после прочтения книги тут же возьмешь ее снова. Если, конечно, не сработает проклятие. Впрочем, всегда есть третий путь.

Александр Чанцев