НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Фабрика Литбюро: мотеты наладчицы [почти коан]

Денис Драгунский. Фабрика прозы: записки наладчика. — М.: АСТ, 2022.

Мотет 1. «Нас мало. Нас, может быть, я один. А может быть, вовсе никого», — вынесенный на обложку текст усталого Джокера, который может легко заменить собой энное количество коптящих планетку литкарт и территорий, оголен. Ну-ну, нельзя же так, т а к  взрослые известные райтеры не должны (б) — им полагается… Что-о-с? Какие к итить-их-фене взрослые известные райтеры? В трезвом ли вы уме, пререзвая Ведьма Дзен? Как главный наладчик hand-made-Фабрики, истинно говорю вам: бросайте свои мотеты! Вчитайтесь в текст — а о контексте на посошок: «Литератор — это Плюшкин наоборот. Плюшкин все тащил в дом. А писатель все-все норовит вытащить наружу. Из дома, то есть из памяти, ума и сердца. Такая вот у него судьба и задача. Ярмо и клеймо»¹. Усвоено?

Мотет 2. Ну да, ну да, есть текст и есть контекст, усвоено, как усвоена давным-давно и аксиомка Бурдье: «Ни в каких других полях отношения между занимающими полярные позиции не достигают столь полного антагонизма, как в поле культуры». Уточним: как в поле литературы. Денис Драгунский играет на своем, играет с читателем, водит его за нос, смеется над пресловутым творческим кредо: «Я сочиняю просто так. Без задачи что-то этакое “сказать”. Поэтому читатели говорят, что я автор легкомысленный и бездумный, рассказчик анекдотов. И они, наверное, правы»².

Мотет 3. Демократичная дневниковая «Фабрика прозы» (2007 — середина 2021) — кино для всех, кто в состоянии читать и сколько-то размышлять о прочитанном — с около-пролеткультовским подзаголовком «*записки наладчика» (с красной, в тон, звездочкой) не лишает томик о 506 страницах легкого интеллектуального кокетства наоборот. В чем же оно заключается? Пожалуйста: автор не стесняется проговаривать очевидные вещи (и даже порой некие банальности), пытаясь вложить в эти очевидности (и даже порой некие банальности) личный, не всегда сразу и всем заметный, смысл — а просто потому, что так строка компьютерная завернула. Или телефонная — Драгунский, как сам говорит, любит «печатать одним пальцем на айфоне». Но, в отличие от графоманов, мечтающих о популярности Дениса Викторовича, печатает качественно, и потому они, бандиты сякие, его не догонят. К слову, о второй столице Драгунский, в частности, пишет так (напомним — без стеснения проговаривает известное, но на свой лад): «Снова побывал в Петербурге и снова понял: Россия — здесь… Город святого Петра — это и есть наш Северный Рим. И не надо валять византийского или тем паче языческого дурака»³. Или: «Спрашивают: что теперь будет? Отвечаю: ничего. Ничего не будет. Точнее говоря, не будет ничего. В смысле, будет “ничто”. Nothing, nihil… Это трудно понять, принять, пережить, осознать. Но придется»⁴. Без комментариев, amen — особенно когда на дворе год 2023, и ни-че-го, ух.

Мотет 4. Конечно, не следует писать «рецензий», как не следует писать и «рецензий под видом коана» слушающей мотеты Жоскена Депре — и прочих великих — наладчице «Литбюро»⁵. Вместо того чтобы писать «рецензии-коаны» и прочие тексты второй да плюс сто второй важности (в частности, рекомендации начинающим и продолжающим), следовало б заняться текстами собственного изготовления, а не чужими, пусть даже прекрасными, — ибо «жизнь коротка, путь искусства долог, удобный случай скоропреходящ, опыт обманчив, суждение трудно», etc., etc., ОМ, Liberté, Еgalité, Fraternité, ну а ресурс невосполним. Тем не менее «Фабрику прозы» автору этих срок довелось прочесть по скайпу, целиком — прочесть вслух человеку, практически лишенному ныне зрения. Прочесть с карандашом. Со смехом. С грустью. С радостью получения «приветов от Чехова» (Драгунский нередко его цитирует). И чтение это явилось в итоге неожиданной трехголосной инвенцией (писатель, чтец, слушатель), звучание которой, возможно, напоминает ре-мажорную: баховскую.

PS …и что с того, что ненавидели полифонии в музыкалках!

Мотет 5. Но довольно лирики. Тем более что наладчик наверняка не будет доволен коаном наладчицы. Только ведь и делает, что цитирует да пишет всякие непристойности! Ей бы за свою фабрику прозы взяться, а она знай — чужие читает да пишет о них… литжурналистика съедает ее, литагентство — разъедает: «просто работа, ничего личного», ибо личное — это когда по любви, а не «кака така любофь?». Впрочем, «она любит клубнику со льдом»⁶  и не заморачивается высоколобыми глупостями. Ее смысл — коан. «Да она сама — коан!» — вздохнет вдруг наладчик, увидев рассыпавшуюся колоду карт игральных сувенирных.

Мотет 6. Слава Автору, или Почему Драгунскому не нужен рецензент: «Если бы я умер, я бы сказал, что от меня осталось дневников на четыре толстых тома. Туча заметок. Про политику. Про философию. Просто про жизнь, обычные ежедневные дела. И про литературу, конечно. Но поскольку я жив, я решил сделать подборку записей. Которые в первую очередь касаются именно литературы, новой и старой прозы, профессиональных литературных умений. Надеюсь, это будет интересно не только читателям, но и писателям — особенно молодым»⁷, конец.

Мотет 7. Кабы я была царица, — говорит одна наладчица чужой прозы одному известному наладчику, — я бы никогда ничего никому не объясняла. Особенно про тексты. Не писала б рецензий, не брала б интервью, не редактировала б чужие «нетленки».

Кабы я была царица, я бы сделала так, чтоб меня не было.

И хотя время еще есть, нужно поторопиться.

Во всяком случае, это будет небесполезно.

Потому что «…нас мало. Нас, может быть, я один. А может быть, вовсе никого».

Вовсе.

Наталья Рубанова

1  Здесь и далее цит. по: Денис Драгунский. «Фабрика прозы». С. 92 (запись от 26 марта 2014 года).

2 С. 232 (от 25 октября 2016).

3 С. 100 (от 26 мая 2014).

4 С. 142 (от 3 марта 2015).

5 Здесь отсылка к «Литагентству Натальи Рубановой».

6 «Крематорий»: Клубника со льдом, или Любовь до гроба (1989).

7  С. 6 (от 5 июня 2022).