КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ

За пределами бумаги?

С каждым годом появляется все больше новых форматов бытования литературы за пределами бумаги, чему способствуют интернет, социальные сети, мессенджеры и видеохостинги. Та же это литература, какую мы привыкли читать, а не слушать, или в чем-то уже другая?

В рамках совместного проекта с Ассоциацией союзов писателей и издателей России редакция журнала «Знамя» попросила молодых поэтов, прозаиков и критиков — участников межрегиональных и всероссийских творческих мастерских АСПИР рассказать, какие нетекстовые литературные форматы им интересны, а в каких они и сами, возможно, готовы работать.

Слушаете ли вы аудиокниги и подкасты? Смотрите ли видеоблоги и YouTube-ролики о современной литературе? Или все же вам ближе традиционные текстовые форматы? А если текстовые, то есть ли для вас разница, где эти тексты появились: на бумаге или в сети? Читаете ли вы по-прежнему книги и журналы на бумаге? И если да, то что именно вы непременно приобретете в личную библиотеку, а с чем будет достаточно ознакомиться лишь в электронном виде?

Денис Балин (Мга, Ленинградская область)

Происходит естественный процесс развития и преобразований во многих сферах. Если это идет на пользу, то можно только приветствовать. Раньше письменное слово существовало на папирусной бумаге, коре деревьев, свитках и так далее. Представляю, как некоторым людям было нелегко отказываться от условных глиняных табличек. Затем появилось более привычное для современного человека книгопечатание. А еще когда-то было принято читать книги вслух для всех, а в наши дни люди предпочитают читать молча, только для себя. Способы меняются, но суть остается. Я рад, что за последние десятилетия появилось и продолжает появляться столько всего нового. Хотя уже временами кажется, что невозможно придумать новую форму.

Десять лет назад я практически заставил себя перейти на электронную книгу: мне казалось, что я не понимаю и не чувствую текст, что потеряна какая-то связь с ним, к тому же не хватало тактильной составляющей. Но прочитав с экрана несколько романов — привык. Сегодня большую часть книг я читаю в приложении смартфона, что очень удобно. Происходит естественный процесс: появляются новые технологии — книга адаптируется. Так и должно быть. Жалею, что в школьные годы у меня не было доступа к «Журнальному залу» или сайтам литературных журналов. Тогда интернет был менее распространен, чем сегодня. Я читал бумажные варианты журналов «Знамя», «Новый мир» и других изданий, которые выписывала наша поселковая библиотека. За это я ей очень благодарен. Первое знакомство с современной поэзией произошло у меня благодаря этому. Теперь я могу открыть любой журнал и прочитать его онлайн. Это никак не отменяет более привычный бумажный вариант, но экономит мое время, дает возможность в любой момент найти нужный материал.

Конечно, один из самых популярных сегодня форматов — видео. Люблю смотреть YouTube-ролики о современной литературе, например, лекции проекта «Arzamas», Библиотеки им. Н.А. Некрасова, Библиотеки иностранной литературы, блога «Армен и Федор», «Лит-механика» Леонида Немцева и многих других. Выбор достаточно широк.

Какие бы новые формы ни появлялись, они не отменяют уже существовавшие. Весной 2023 года ВЦИОМ опубликовал очередной опрос россиян. Согласно полученным данным, домашние библиотеки есть у большинства жителей нашей страны, показатель остается на уровне 2013 года (87% в 2023 году и 83% в 2013 году). Нет книг дома у 11% россиян. В исследовании приняло участие 1600 респондентов. Вполне наглядный показатель того, что бумажная книга востребована. Лично я редко покупаю в книжных магазинах новинки — коллекционирую классические произведения, чтобы они всегда были под рукой. Периодически беру с полки и перечитываю. Новинки современных писателей предпочитаю приобретать в электронном виде.

Что же касается аудиокниг, то никакого негатива к ним не испытываю. Могу во время обеда включить рассказ, а передвигаясь на общественном транспорте вместо музыки послушать стихи или подкаст. Эта дополнительная форма существования художественного произведения расширяет его возможности воздействия на человека. Дает более разнопланово работать с разными аудиториями. Поэтому, чем больше форматов, тем лучше. Каждый сможет выбрать тот, который удобнее именно ему.

Анастасия Карпова (Вологда)

Безусловно, социальные сети способствуют рождению новых литературных форматов. Если на бумаге люди готовы читать романы, повести и другие крупные формы, то в сети потенциальные читатели стремятся к краткости и моделированию языковых единиц. Вероятнее всего, короткий пост с жизненной историей соберет больше реакций, нежели посты, разбивающие на части классическую форму. Другой вопрос, что при грамотном использовании всех возможностей и форматов социальных сетей можно добиться того, чтобы и они работали в твою пользу.

Одно из таких наблюдений — молодые авторы все чаще обращаются к формату авторских читок. Читка — элемент в культуре не новый, однако раскрывается он на сегодняшний день и за счет социальных сетей в том числе. Помимо того, что в сети создаются уникальные посты художественной направленности, снимаются буктрейлеры и тизеры, сама читка также становится частью нового формата, попадая в сеть через прямые эфиры и записи на каналы. Мне кажется, это само по себе явление уникальное, ведь принято считать, что наше поколение все реже взаимодействует лицом к лицу. А это не так. К такому формату обращаются мои знакомые — например, драматург и участница всероссийской мастерской АСПИР Полина Кабалина, которая проводит в Красноярске читки своих пьес с интерактивно-инсталляционным исследованием.

Я со своими друзьями, молодыми поэтами и прозаиками, в Вологде также обращаюсь к новым формам литературного взаимодействия. Так, прямо сейчас мы с поэтом Евгением Тюлевым работаем над поэтическим диалогом, который полностью создается в сети, а позже станет частью живой стихотворной переписки уже в стенах кафе, музея или библиотеки. Возможно, в будущем эта идея воплотится и в формате аудио, ведь интерес к авторскому исполнению у современного читателя был, есть и будет. А пока вот один из примеров того, как новый формат может стать частью литературной жизни молодых авторов.

Что касается аудиокниг. Люди делятся на тех, кто любит читать, и тех, кто —  слушать. Я все же отношу себя к первому типу, во многом из-за особенности восприятия информации. Художественную литературу мне легче читать, чего не скажешь про подкасты. Подкасты, как радио, можно слушать где, когда и о чем угодно. Они «в своей тарелке» и, как правило, с прекрасным голосовым сопровождением. О современной литературе я люблю смотреть лекции на каналах Литературного института им. А.М. Горького, БиблиоTV и книжного клуба «Достоевский».

Я с интересом слежу и за материалами, которые созданы в традиционном текстовом формате — это и различные порталы, и сайты толстых литературных журналов, и отдельно взятые блоги, такие как «Хорошие книги» Станислава Секретова или «сЧетчик» Ивана Родионова, у которого, к слову, в прошлом году вышла книга заметок об отечественной литературе 2019–2021 годов «На дно, к звездам» (М.: АСПИ, 2022).

Но традиция, как ей и положено, остается сильнее новаторства, потому очень многие книги хочется иметь в бумажном формате. Кроме того, не все издания в принципе есть в электронном виде, и тогда на помощь приходят библиотеки и букинистические магазины. Если говорить о современных авторах, совсем недавно моя библиотека пополнилась книгой Ильи Кочергина «Присвоение пространства». Также очень хочется иметь в бумажном варианте книгу Леонида Юзефовича «Зимняя дорога». Думаю, мечтой многих авторов и сегодня остается издание собственной книги, ведь в этом и есть основополагающая творчества. Книга — путь к читателю. И потому каждый раз, когда в разговоре с молодым автором звучит слово «книга», я мысленно уже представляю ее в руках, настоящую и живую. Не только по причине того, что это красиво и пахнет типографией. Это в первую очередь память, которую вот так просто не стереть одной кнопочкой. Ведь как писал Максим Горький, «я люблю книгу, каждая из них мне кажется чудом (…) я не могу говорить о книгах иначе, как с волнением, с радостным энтузиазмом». Этого у нас не отнять.

Арман Комаров (Москва)

Вопрос о новых литературных форматах весьма и весьма интересный. Дело здесь в том, что, когда мы говорим о искусстве, то, по большому счету, его виды друг от друга отличает лишь средство «доставки» (канал коммуникации) идеи автора до внимающего (потребителя), исходя из этого каждый вид искусства обладает своим уникальным, разработанным за века существования, инструментарием. В литературе продуктом творения и ее базовой единицей является художественный текст. Если формат подачи остается текстовым, то неважно, на бумаге он или размещен в интернете. Если нетекстовый, то это уже нечто совершенно иное, но не литература.

Стоит отметить, что я не беру во внимание бесконечный поток нередактируемых или плохо редактируемых источников, начиная с невообразимого количества личных страничек в социальных сетях, заканчивая всевозможными агрегаторами «народного творчества».

Если мы говорим о нетекстовых форматах, то лично для меня самыми интересными из них являются подкасты и ролики на YouTube, но это уже не литература, а окололитературный блогинг. К примеру, у сообщества «несовременник» (широко известная в узких кругах группа о поэзии во ВКонтакте) была занимательная серия подкастов о поэтах XX и начала XXI веков, у проекта «Arzamas» есть интересная рубрика, посвященная современным авторам — «Автор среди нас». Если говорить о художественной литературе, критических статьях, рецензиях, заметках и эссе, то их я предпочитаю читать в текстовом формате.

При этом между бумажной и сетевой публикацией никакой разницы не вижу, так как «канал коммуникации» остается прежним — текст.

Книги и журналы на бумаге читаю, но реже, чем электронные источники. Причина проста — удобство (доступность в любом месте и в любое время, да и бумажные книги/журналы не хочется выносить за пределы дома). Если есть достаточно свободного времени, то предпочту почитать бумажное издание.

Библиотеку мы с женой пополняем регулярно. В первую очередь разыскиваем и приобретаем то, что со временем может подорожать в несколько раз или и вовсе пропасть. К примеру, была такая история: мы запланировали приобретение пятитомника писем Марины Цветаевой (издательство «Эллис Лак»), но нашелся он только в одном магазине и буквально за пару недель до покупки исчез, мы нашли его уже спустя полгода, в худшем состоянии и по совершенно другой цене. Совсем недавно раздобыли собрание сочинений в трех томах Георгия Иванова (издательство «Согласие»), и оно стало одной из «жемчужин» нашей библиотеки. Также важным для нас пополнением стали комплекты журнала «Знамя» за 1968–1979 годы.

В основном состав нашей библиотеки — это поэзия, научная и околонаучная литература (лингвистика, культурология, религиоведение). Здесь и азарт коллекционирования, и накопление знаний и истории в материальном воплощении.

Что касается современной литературы, то тут все зависит от автора. Есть книги, которые хочется иметь в бумажном варианте. Думаю, большинству читающих людей это чувство знакомо, и говорить о нем было бы излишне.

Александр Москвин (Москва/Оренбург)

В плане текстовых форматов я оголтелый фанат электронных книг (но при этом ни в коей мере не отрицаю необходимость и востребованность книг бумажных). К ним я пристрастился еще в подростковом возрасте, уже тогда оценив их доступность, удобность и функциональность. В те времена меня вполне устраивало даже чтение с крошечного экрана Nokia 3310. Впоследствии я, конечно, перешел на ридеры. Хотя в целом для меня не имеет значения, с какого устройства читать электронную книгу — могу начать на ридере, а продолжить на планшете, ноутбуке или телефоне. В электронных книгах мне особенно нравятся их компактность, а также большой спектр возможностей по работе с текстом — удобно сохранять закладки, делать пометки, что-то искать в тексте.

Сейчас для меня покупка бумажной книги — скорее символический жест. Покупаю то, что кажется мне особенно важным — в знак поддержки автора и издательства. Ну или то, что очень хочется поскорее прочесть, а продажи электронной версии еще не стартовали. Даже не раз бывало такое, что приобретал бумажную книгу, но в итоге все равно читал электронную версию. При этом у меня дома собрана довольно большая библиотека бумажных книг — моя жена их обожает и с каждой книжной ярмарки притаскивает целую стопку новинок.

Что касается нетекстовых форматов, то насколько сильно я обожаю аудиокниги, настолько же сильно не люблю подкасты. Формат подкастов мне вообще не заходит. Никак. Впрочем, точно так же в свое время абсолютно не цепляло радио. Бывало такое, что с огромным интересом читал книгу, написанную по мотивам подкаста (как, например, совершенно потрясающий «Путеводитель по современным страхам. Социология стрема» Константина Филоненко), но с прослушиванием самого подкаста дело потом все равно не складывалось.

На Ютубе литературный контент практически не смотрю — только какие-то лекции или интервью. Как-то не удалось найти книжных обзорщиков, которые бы меня заинтересовали. Чаще смотрю что-то связанное с историей, тяжелой музыкой, комиксами, наукой — именно в этих сферах нашел немало интересных блогеров, которые восхищают меня как основательной экспертностью, так и оригинальной подачей материала.

А вот аудиокниги я обожаю, и сейчас они сопровождают меня повсюду. Иду на остановку, готовлю ужин, мою посуду… — и обязательно включаю какую-нибудь аудиокнигу. Конечно, процесс прослушивания (особенно такого фонового) не сравнится с вдумчивым чтением, поэтому слушать предпочитаю что-то такое, с чем просто хотелось бы ознакомиться для знания контекста или понимания культурного фона — какой-нибудь нашумевший триллер, научпоп по интересной мне теме или просто актуальную новинку.

В аудиокнигах особенно сильно ощущается, что они — плод коллективного творчества. Чтец и саундтрек оказывают существенное влияние на восприятие аудиокниги. Хороший исполнитель способен сделать озвученный текст более завораживающим, а качественный и атмосферный саундтрек — вдохнуть в него магии и жизни. С хорошей подачей даже в целом посредственный текст можно прослушать не без удовольствия, а уж хороший текст от нее и вовсе расцветает. А вот неподходящий голос чтеца или раздражающий саундтрек, если с книгой хочется ознакомиться, особой проблемой для меня не становятся — просто сосредотачиваюсь на самом тексте.

Анна Нуждина (Саров, Нижегородская область / Москва)

Хотя я и не digital native (человек, рожденный в эпоху доступного интернета), мне все равно сложно говорить о каких-либо «привычках» к безальтернативно бумажным носителям. Первый сотовый телефон у меня появился в 8 лет, а где-то с 11-ти я стала читать интересующие книги почти исключительно по сети. Движение происходило скорее в обратном направлении: от электронного носителя к бумаге. Когда я начинала заниматься критикой, у меня не было понимания, что не все редкие издания оцифрованы и что многие поэтические новинки куда проще купить на бумаге. Вальтер Беньямин в эссе «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» писал о том, что литература от возможности тиражировать произведения искусства пострадала меньше прочих искусств. В частности, потому, что первично содержание литературного текста, а бытование — вторично. Так что я не делаю принципиальных различий между носителями текста, тем более если их разнообразие помогает мне быть в курсе происходящего в литературном процессе.

Что же касается нетекстовых литературных форматов, то я взаимодействую со всеми из них. Видеоролики, правда, чаще всего оказываются или лекциями по филологии, или записями некоторых литературно-критических проектов. Я и сама периодически записываю видео на одной из своих работ — рассказываю про современную литературу школьникам. Стоит, однако, отметить, что это образовательная деятельность, а не литературная, и видеоблогером я вряд ли когда-либо стану. В противовес относительно редкому взаимодействию с форматом видео могу назвать себя почтенным знатоком и очень активным пользователем подкаст-индустрии. Это мне очень помогает в работе, учебе и науке, и здесь большую роль играют подкасты и аудиокурсы от просветительских платформ. Однако существуют и самостоятельные проекты, которые люди делают буквально «на коленке» и которые не становятся от этого хуже. Помимо того что некоторые подкасты напрямую посвящены актуальной литературной дискуссии, есть и просто полезные любому гуманитарию проекты: например, недавно за пару недель я прослушала больше 40 часов подкаста про гражданские войны в Древнем Риме. Было приятно затем обнаружить в «Похвале глупости» Эразма Роттердамского гораздо больше узнаваемых и интуитивно понятных ссылок на античную историю, чем при первом чтении. Теперь ни «тулузское золото», ни басня Квинта Сертория о двух конях не способны меня смутить, и я наконец могу по-человечески посмеяться практически над всеми шутками Эразма.

Я бы хотела вести собственный подкаст о современных стратегиях чтения и даже предпринимала бесплодные попытки оформить это как дочернюю инициативу одного из проектов, к которым имею отношение. Надеюсь, когда-нибудь что-нибудь получится. Ну или в крайнем случае я куплю микрофон, уйду в отпуск и буду записывать подкаст, сидя в шкафу. Кстати, о нем! Большую его часть занимает моя научная библиотека (художественную я решила не перевозить в Москву), к которой сиротливо прижались подаренные книги и поэтические книги, купленные на рецензию. Еще у меня есть «красный угол», в котором стоит портрет Константина Вагинова. Там же — репринты с первых изданий и позднейшие собрания его романов и стихотворений (я их коллекционирую). По принципу содружества там же находятся и три книжечки Андрея Николева-Егунова.

Борис Пономарев (Калининград)

На мой взгляд, «нетекстовая литература» ощутимо отличается от литературы классической, воплощенной в графемах. В первую очередь это связано с «потоковой формой существования»: аудиолитература «протянута во времени», как музыкальное произведение, как кино или радиоспектакль, текстовая литература ближе к живописи или архитектуре. Аудиокнигу можно отмотать назад на десять секунд или же слушать в ускоренном воспроизведении — но это будет разительно отличаться от перечитывания абзаца или поверхностного чтения (да, не всегда и не все страницы художественных книг хочется читать вдумчиво). Но нельзя сказать, что аудиокнига уступает письменному тексту: это разные форматы. Аудиолитература восходит ко временам до-письменной литературы, когда эпосы народов мира могли веками существовать в устной форме (хотя ставить знак равенства между современной аудиокнигой и «Калевалой» было бы слишком смело — хотя бы потому, что «Калевала» изначально возникла в устной форме, тогда как аудиокниги, как правило, сначала появляются записанными на бумаге и только потом озвучиваются). Не всякий текст может быть хорошо озвучен. Верно и обратное — зафиксированная на бумаге аудиокнига может показаться блеклой. Аудиоформат тяготеет к недлинным предложениям и диалогам, тогда как в бумажной прозе ничто не мешает автору написать предложение длиной в абзац или же описание закатного осеннего леса на страницу. С другой стороны, аудиокнига выигрывает в динамичности и может быть более дружелюбной к широкому читателю.

Аудиокниги и подкасты я слушаю редко: текст все еще выигрывает по уровню плотности информации. Критическая статья, которую можно прочитать за пять минут, в аудиоформате потребует не менее двадцати. Однако в некоторых жанрах аудио- или видеоформаты имеют свои преимущества — например, игровое обсуждение новых детских книг, которое будет привлекательным для молодого читателя. Выбирая между текстом и аудио, я, при прочих равных условиях, предпочту текстовый формат, желательно на бумаге. Однако многие работы появляются в электронном виде — новые выпуски литературных журналов я чаще всего читаю на интернет-портале «Журнальный зал». Критика же, в частности литературные блоги, сейчас и вовсе существует преимущественно в «безбумажном» формате сайтов или авторских телеграм-каналов. Конечно, пост в телеграм-канале может уступать по качеству полновесной рецензии в толстом литературном журнале — но публикуется он гораздо оперативнее.

Михаил Рантович (Москва)

Отвечая на заданные вопросы, хотелось бы развести литературу в широком (любые написанные тексты) и в узком (изящная словесность) смысле. Послед­няя меня интересует преимущественно. Но мне кажется, что разговоры о будто бы новых форматах бытования литературы — особенно за пределами бумаги — не столько преждевременны, сколько совершенно запоздалы. Стремление поразить чем-то непременно новым — старо как мир. Литература, конечно, невозможна без постоянного обновления и смены покровов. Однако самовитая новизна, похоже, в какой-то момент превращается в самоцель, а погоня за ней становится главным содержанием не вполне художественных поисков. Извращенное понимание естественных процессов ведет к попыткам их искусственно стимулировать, совершенно закономерны здесь и покушения вывести литературу за поля бумажного текста, если не текста вообще. Только никому не придет в голову считать мяч, выкатившийся за боковую линию, находящимся в игре.

Оригинальничающее искусство, выплескиваясь за пределы привычной книги, новизну свою утверждает тем, что якобы предлагает нечто сверх основополагающей художественности. А между тем ему бы требовалось доказать свою состоятельность в первую голову. Никакая надстройка невозможна без базиса.

Само сочетание слов «нетекстовые литературные форматы» звучит странно, да в придачу отдает маркетинговыми уловками. Конечно, можно рассуждать о «нефигуративной живописи», можно и писать в этом духе, но настоящее влия­ние подобного баловства на культуру ничтожно.

Что же касается менее строгого понимания литературы, то так называемые новые форматы (будь то подкасты или видеоблоги), во-первых, не самобытные изобретения, а ожидаемые трансформации чего-то прежде существовавшего. Скажем, традиционные лекции или круглые столы остаются в основе своей преж­ними, никуда не исчезает их просветительская функция, разве что, благодаря современным техническим завоеваниям, тиражировать знания и смыслы гораздо удобнее, — и это не может не радовать, хотя я лично предпочитаю текстовое представление.

Книга — полновесное воплощение духовного мира, а потому все-таки должна быть материальным объектом. Это, впрочем, дело привычки и доступности. Аудиокниги мне попросту кажутся негибкими. Не всякая свежая поэтическая книжка имеет шанс появиться вдали от метрополий, так что приходится иногда довольствоваться ее электронным суррогатом.

Образцы выдающейся современной прозы (их, понятно, немного) хотелось бы держать у себя на полке; осязательному же перелистыванию подлежит даже самая заурядная поэтическая книжка, — словом, мои симпатии на стороне бумаги. Однако взаимность возможна не всегда.

Константин Рыжов (Волжский, Волгоградская область)

Консерватизм, безусловно, вещь спорная, если, конечно, возводить его в абсолют. Но если в других сферах бессмысленно отрицать прогресс — продолжать неистово дергать рукоятку коробки передач и выдавливать сцепление, когда давно существует «автомат», или терзаться душевными муками, что же все-таки лучше — «Тайд» или кипячение, — то в области литературы я безнадежно непреклонен: ничто не заменит эмоции от чтения настоящей бумажной книги. Не зря книга имеет уникальный статус как ценность равносильно материальная и духовная. Как литератору мне, несомненно, приходится читать много и часто — но стоит разделять чтение как профессию, ремесло и как глубоко интимный процесс взаимодействия читателя с писателем. Такое чтение для меня, без преувеличения, — ритуал. И как не бывает в мире одинаковых людей, так не бывает в нем и одинаковых книг. Обложка, переплет, сорт бумаги, гарнитура шрифта, особенности верстки — все придает книге индивидуальные, неповторимые черты, а вместе с тем и уникальный опыт взаимодействия. Чтение книги — маленькое событие, и оно остается в памяти навек. Вот в одной красное пятнышко: читая летом на даче, по неосторожности уронил на страницу спелую клубнику, заботливо собранную бабушкой; по продавленным следам на обложке другой можно восстановить текст любовного послания однокласснице; корешок третьей погрызла любимая собака, а из четвертой до сих пор застенчиво выглядывает потертая 3D-закладка с девушками из Spice Girls… Каждая книга — это история. История нашей жизни.

Конечно, от современности не убежишь, но для меня любое электронное устройство лишено главного — души. Иную книгу узнаешь по запаху, вслепую определишь по гравировке — но безжизненный пластик лишен всего этого и никогда не подарит ни с чем не сравнимых ощущений от прикосновения к бумаге. Чем удобнее становится читать в различных местах, для того не предназначенных, тем все больше ритуал уступает место обыденности. Вина ли в этом новых форматов или самого уклада жизни? Да, не все аудиокниги есть результат бездарной самодеятельности — без актерской игры голосом, с неверными смысловыми акцентами и ударениями: порой они озвучены профессионалами даже лучше, чем это смог бы сделать сам автор. Да, чтение с экрана смартфона необязательно сопровождается ежеминутными оповещениями из соцсетей и назойливыми предложениями банков получить кэшбэк за покупку товаров определенной категории — славься авиарежим! Да, не всякий видеоролик изобилует выклянчиванием лайков, подписки и колокольчика, а пересказ первоисточника тонет в субъективщине. Но… Есть в чтении что-то сакральное, не пос­тижимое умом и доступное лишь сердцу. Писатель разрешает прикоснуться к его душе, пускает в свой внутренний мир, воссозданный чернилами на бумаге; это процесс глубоко личный, и не должно быть в нем посредников, посторонних — только ты и текст, вас двое, но вы одно целое.

Новые форматы все больше набирают обороты, но остается ли при этом текст текстом, а литература литературой — вопрос философский, и только время расставит все по местам. И все же, покуда каждому удается найти подходящий ему формат — пусть и в несколько иной форме, литература будет жить.

Павел Сидельников (Воронеж)

Развитие глобальной сети, нашего вездесущего и незаменимого интернета, поспособствовало тому, что в литературе активизировалась депрофессионализация.

Практически каждый писал стихи: в детстве или студенчестве, для потехи или романтического послания, чтобы выразить накопившиеся ощущения (ре­флексия) или попробовать себя в качестве стихотворца. Если раньше такое занятие не выходило за рамки личного круга и оставалось замкнутым, то сегодня дело обстоит иначе.

Абсолютно любой может выставить написанное произведение в социальной сети, ожидая ответной реакции и несколько десятков/сотен/тысяч лайков. Незатейливая реклама только поспособствует. Причем никаких критериев хорошего текста нет, кроме одного: зашло или не зашло. Правда, действительное (не действующее!) пространство никак не изменяется.

В то время настоящая русская литература всегда жила (надеюсь, и будет жить!) в толстых литературных журналах. Во-первых, опубликованное произведение в какой-то мере говорит о профессионализме. Если редактор что-то отобрал для журнала, то оно заслуживает внимания. Конечно, это зависит от конкретного редактора («а судьи кто?») и положения дел в этом самом журнале: авторов не хватает и ему необходимо просто забить полосы или же текст на самом деле важен и индивидуален. Во-вторых, выстраивается иерархия. Скажем, «День и ночь» и «Москва» — одно, «Новый мир» и «Знамя» — другое. Это не исключает публикаций отдельно взятого автора и в первом, и во втором, но предпочтения и порядок совершенно иные.

Люди, глубоко не погруженные в литературу, и так считают, что поэзия закончилась на Бродском. О Чухонцеве, Гандлевском или, например, Еременко они даже не слышали. Что уж тогда говорить о молодых, встающих на зыбкое и во многом субъективное поприще? Не о тех, которые жаждут заработать или прославиться — в наше тихое литературное время с этим туго, да и кормушка не так велика. О других — живущих и дышащих литературой, не представляющих своей жизни без нее.

Стоит отметить, что у нас в Воронеже литературные журналы, за исключением «Юности» и местного «Подъема», в киосках не сыщешь, поэтому единственный способ знакомиться с их содержанием — через «Журнальный зал». Хорошие поэтические книжки достать в обычных магазинах довольно тяжело. Если современная проза еще стоит на книжных полках, то с поэзией труднее. В городе раньше работал книжный магазин «Петровский», где реально можно было ухватить зеленый двухтомник Аронзона, «Справки и танцы» Айзенберга, «Парусник Ахилл» Таврова и еще немного отличных поэтических книжек. Этот магазин закрылся в марте 2020-го. За промежуток в три года альтернативы, к сожалению, не появилось.

Проработав чуть больше месяца в воронежском «Амитале», за мои смены было куплено всего три поэтические книжки: первая — полное собрание сочинений Высоцкого для подарка одному дедушке, вторая — небольшое избранное Цветаевой из-за необычных отношений с Парнок, третья — сборник восточных стихов. Возможно, с полок ушла парочка книжек Асадова или Дементьева, но я к подобному действу причастен не был. И все. На моей памяти часто посетители открыто заявляли: «Зачем нам стихи на бумаге? Можно же в интернете почитать!» Хотя удивляться особо нечему, большая часть стихотворцев и так пишет в навороченных смартфонах...

В мыслях есть желание запустить серию подкастов о современной поэзии совместно с поэтом Марией Затонской из Сарова, но реализуется ли данный проект, неизвестно — пока обстоятельства как-то не складываются. Подкасты объединения «несовременник» произвели приятное впечатление, в частности — «Об одном тексте Александра Блока». Во многом — почти все остальные подкасты (от других создателей) не несут какой-то новой информации — соединение общедоступных фактов и обыденных мнений.

Литература живет, когда в ней происходит такое, что до сегодняшнего дня не встречалось, независимо от формата. Когда само время требует особенного и, скорее всего, личного взгляда на произошедшее и происходящее. И неслучайно в таком небольшом эссе союз «или» встречается восемь раз. Писатель стоит перед выбором (в первую очередь эстетическим): что будет дальше? И выбор этот, к счастью, есть.

Анастасия Трифонова (Смоленск)

Если ближайший путь выхода прозы за пределы бумаги более-менее ясен — перерождение в сценарий и экранизация, кинематографическая, мультипликационная, или театральная постановка, — то с поэзией дело обстоит не так очевидно. И тут мне кажется интересным не только восторженное «как?», но и прагматичное «для чего?», поскольку именно цель определяет направление движения.

Помню, как мультфильм «Потец» визуализировал для меня одноименное произведение Александра Введенского и закрепил представление о нем. Теперь в первую очередь вспоминаются сынки-зверьки, ползающие по холму-отцу, и только потом вразнобой начинают звучать их голоса: «Обнародуй нам, отец…». Это не значит, что текст стал вторичным; он обрел объем, видимое тело, которое не так-то просто выбросить из головы, настолько оно въедливо-пугающее. Это приближение меня-читателя к автору и его высказыванию стало возможным благодаря шагу, который сделал текст — он перестал быть только текстом.

Для потенциальных читателей синтетические — видео-, аудио-, графиче­ские, неважно еще какие формы репрезентации поэзии становились и могут стать дорогой к ней, к ее пониманию. Это не значит, что поэзия может позволить себе упроститься, прикрываясь видеорядом, но значит, что ищущий читатель (или слушатель и зритель? или участник некоего действа?) получает возможность прийти к ней по-иному, не с книгой в руках. Интересно, например, сколько сегодняшних читателей и, что уж там, авторов, родившихся в конце восьмидесятых — начале девяностых, пришли к поэзии через посредничество русского рока.

А для автора опыт синтеза текста и звука, текста и движения, текста и визуального ряда — хорошая возможность отпустить свое произведение, позволить ему сместиться в другую художественную плоскость и увидеть, каков его невы­сказанный, внесловесный потенциал, который обнажили в нем художники, режиссеры и другие. Да и сам автор может изначально работать над своим произведением на стыке искусств, исследуя, экспериментируя. Для себя в этом случае я оставляю открытым вопрос о том, где находятся границы текстового стихо­творения и арт-объекта или перформативной практики, помня при этом о «Тактильных инструментах» Генриха Сапгира, например.

Вряд ли сегодня особое значение имеет, в каком виде существует хороший текст: на бумаге или на экране, в формате аудио или видео — это дело вкусовых предпочтений каждого. Важно, что все эти поиски новой «упаковки» стихотворения в сущности являются способом прийти к человеку, удивленно это стихо­творение воспринимающему.