НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Создать судьбу

Восемь великих. Коллективная монография / Отв. ред. Ю.Б. Орлицкий, редакторы-составители А. Азаренков, А. Ельяшевич, А. Мирзаев, Д. Патолятов, Е. Пенская,
 О. Соколова, А. Степанов. М.: РГГУ, 2022.

Поддерживать значимость Пушкина как первого поэта России, при всей его несомненной гениальности, — дело не бесплатное, а даже очень дорогостоящее: сюда входит постоянное проведение огромного ряда мероприятий, преподавание, тиражирование, изучение на государственном и межгосударственном уровнях. Если опустить всю эту деятельность, то через сколько времени солнце нашей поэзии потускнеет? Будут ли именно его рандомно или осознанно выбирать педагоги, культурные деятели, читатели?

Коллективная монография «Восемь великих», инициированная Юрием Орлицким и подготовленная к печати коллективом авторов и редакторов-составителей, обладает дерзким замыслом и высокой научной актуальностью. Список известных новейших поэтов нуждается в корректировке, рецепция современной поэзии за­труднена. О новейших авторах написано очень мало книг, даже у ушедших, за редким исключением (Бродский), нет полных собраний сочинений. Создать судьбу — важнейший массовый рецептивный акт, русский читатель весьма суров и дает путевку в вечность не только тем, кто уже умер, но и тем, кто мучился при жизни, был гоним, депортирован, убит или покончил с собой.

Кто из новейших авторов достоин пристального освоения, огромных материальных и интеллектуальных вложений? Выбранные Орлицким и его соавторами Геннадий Айги, Геннадий Алексеев, Леонид Аронзон, Елизавета Мнацаканова, Белла Ахмадулина, Иосиф Бродский, Владимир Бурич, Анри Волохонский, Михаил Еремин, Виктор Кривулин, Всеволод Некрасов, Генрих Сапгир, Виктор Соснора, Сергей Стратановский, Игорь Холин, Ян Сатуновский, Елена Шварц, Ольга Седакова? Другие поэты? Безусловно, отбор «великих» субъективен и принадлежит автор­скому коллективу, но тем не менее возможен как одна из альтернатив. Книга сразу создает поле дискуссии, что благотворно скажется на интересе читателя к новейшей поэзии.

Слово «великий» пафосно. Но как еще назвать выдающихся поэтов, превосходящих других своей художественной силой? Любой другой синоним либо недостаточен («знаковый», «выдающийся», «знаменитый», «крупный»), либо еще более патетичен («гениальный»). Однако проект Орлицкого, (вос)создающий корпус наиболее значительных новейших поэтов, свое шествие начал, собирает восторженные отклики и, конечно, косые взгляды (за них отдельное спасибо — стимулируют углублять, шлифовать, делать совершенной концепцию). «А этот поэт точно великий?», «Неужели она великая?», «Не много ли великих на полвека?», «А не мало ли названо великих?», «Почему не учтен Рейн (Пригов, Уфлянд, Кибиров, Жданов, Юрьев, Гандлевский, Айзенберг, Чухонцев, Кенжеев, Рубинштейн, Лев Лосев, О’Шеннон)?», «Ранжиры обедняют, не правда ли?», «Как можно сопоставить Шварц и Бурича?», «А женщин великих почти нет, что ли?» Орлицкий в отборе имен проявляет стремление к максимальной сбалансированности, подобные разговоры создают консенсус.

Автор фундаментальных стиховедческих книг, инициатор и бессменный организатор давно вошедшего в историю фестиваля свободного стиха, невероятно плодовитый ученый, сверхвыносливый и доброжелательный культуртрегер, Орлицкий взялся изменить рецепцию. Он решил поэтапно проанализировать (вместе с приглашенными им коллегами и другими редакторами-составителями книги) творчество крупнейших поэтов — из числа ушедших старшего и среднего поколения, а также ныне живущих. Состоялась конференция «Восемь великих», на которой было восемь секций по шесть докладов в каждой — о Геннадии Айги, Геннадии Алексе­еве, Леониде Аронзоне, Иосифе Бродском, Всеволоде Некрасове, Генрихе Сапгире, Викторе Сосноре и Игоре Холине. Почему же именно восемь великих? Юрий Борисович объясняет это удобным форматом насыщенной конференции: «четкая немецкая схема», восемь секций по шесть докладов. По итогам этой конференции родилась коллективная монография «Восемь великих».

Современны ли ушедшие? Импульсные имена, те, кто актуален и влияет на литературный процесс, — несомненно. Сначала отобранных поэтов было шесть, потом стало восемь. В следующий раз, на XVIII Сапгировских чтениях, их было десять (а могло быть восемь или двенадцать): для второго тома Юрий Борисович представил из старшего поколения Яна Сатуновского, Елизавету Мнацаканову, Владимира Бурича и плеяду среднего поколения авторов 1940–1950-х годов рождения — Виктора Кривулина, Елену Шварц, Аркадия Драгомощенко, Дмитрия Пригова, Алексея Парщикова, Нину Искренко и Александра Еременко. В третий том войдут ныне живущие Сергей Стратановский, Михаил Еремин, Вячеслав Куприянов, Ольга Седакова и др.

Проблема в том, что доклады можно собрать далеко не обо всех знаковых поэтических именах, тем более новейших. Не хватает исследователей. Да и читателей, помимо знатоков, недостает. Кто из читающей публики назовет в качестве великих поэтов второй половины XX века и рубежа столетий Яна Сатуновского, Анри Волохонского, Елену Шварц, Виктора Кривулина, Геннадия Алексеева? Пожалуй, только редкие в наши дни знатоки поэзии. Узнав о грандиозном проекте Орлицкого «Восемь великих», я в течение двух недель опрашивала знакомых, не имеющих отношения к филологии и даже очень далеких как от нее, так и от литературы (их набралось более ста человек), кого из новейших русских поэтов они считают великими. Временной отрезок был задан большой — от 1960-х до наших дней. В ответах лидировали Бродский и Евтушенко. Пара респондентов назвала Высоцкого, но все же немного засомневалась. Как ни странно, никто не назвал Веру Полозкову, хотя она вечно на слуху «у народа». Или Земфиру с ее интересными текстами. Или — в ответах молодых опрошенных — хотя бы рэпера Хаски. И, конечно, не назвали Виктора Соснору, Елену Шварц или Алексея Парщикова. Упоминали Николая Рубцова, Андрея Вознесенского. Стоматолог мой, правда, читала по моей наводке Виктора Кривулина, я ей его книгу дарила и рассказывала о нем. Инженер из нашей управляющей компании был не в счет: его дочь — студентка Литинститута, и он подкован, знает даже Вячеслава Куприянова (проконсультировался у дочери). Итак, Бродский и Евтушенко: вот они, властители дум некоторого сегмента наших врачей, инженеров и офисных работников. Ну что ж: перед Евтушенко в США на разогреве выступала американская рок-группа «Jefferson Airplane»!

Проект не предполагал включение и без того хорошо изученных советских авторов (Слуцкий, Вознесенский, Евтушенко), но по гендерному принципу Искренко сюда попала. Почему так мало женщин среди отобранных авторов? Искренко, Шварц, Мнацаканова… Это отражает реальную картину, так показывает контент? Интересный момент, требующий пристального изучения.

Айги, Алексеев, Аронзон, Бродский, Некрасов, Сапгир, Соснора, Холин. «Восемь великих» второй половины XX века (старшее поколение) родились в разных населенных пунктах: Сапгир в Бийске, Соснора в Алупке, Некрасов в Киеве, Бродский, Алексеев и Аронзон в Ленинграде, Холин в Москве, — но жили в Ленинграде и Москве.

Сам Орлицкий в своем вступлении к сборнику обозначает старшее поколение новейших великих так: «творческие индивидуальности лучших поэтов эпохи позднего социализма»; «на первый раз мы ограничились старшим поколением поэтов этой эпохи, рожденным в конце 1920-х–1930-х гг.». Это те, кто активно выступил на литературном поприще в 1950–1980-е. Здесь не только андеграундные имена. Среди отобранных поэтов те, кто создавал произведения только для там- и самиздата, и те, кто писал и то, что можно печатать в СССР, и то, что приходилось откладывать в ящик стола, — это Алексеев и Соснора. Как замечает Орлицкий, если советский автор не писал просто, следуя классикам и народному творчеству, его отлучали от печатного станка.

Оценить и проанализировать современную литературу — задача сложнейшая: этот, все еще рождающийся на наших глазах пласт не отложился в сознании, не кодифицировался, не находится на достаточной временной дистанции, чтобы дать ему объективную оценку. Орлицкому удалось собрать лучших ученых-славистов из разных стран — России, Белоруссии, Германии, Италии и др. Среди авторов монографии — как маститые ученые, так и аспиранты, и даже студенты. Ученые изучают «язык мистики» Геннадия Айги (Н. Азарова), феномен «свободной строфики свободного стиха» в поэзии Алексеева (Ю. Орлицкий), наследие обэриутов в творчестве Леонида Аронзона (В. Шубинский), образ Иосифа Бродского в посвященных ему стихотворениях (И. Романова, Л. Павлова), рецепцию творчества Геннадия Айги и Генриха Сапгира (О. Северская, И. Кукулин), концепт неба у Всеволода Некрасова (И. Скоропанова), московский (под)текст у Генриха Сапгира (М. Маурицио), подобия в стихах Виктора Сосноры (Л. Зубова), субъект у Игоря Холина (Д. Давыдов) и многие другие аспекты, создавая обновленную полиокулярную картину «восьми великих» новейших поэтов. В книге есть ценное приложение, включающее в себя воспоминания знаковых литераторов о «великолепной восьмерке».

Книга написана грамотным, методологически точным языком, не содержит недостоверных научных сведений. Несмотря на идиостили каждого из ученых, общий стиль книги вполне универсальный, издание будет интересно не только ученым, но и широкому читателю. Материалы монографии могут быть использованы при преподавании, изучении поэзии отобранных авторов.

Елена Зейферт