Об авторе | Бахыт Шукуруллаевич Кенжеев родился 2 августа 1950 года в Чимкенте, Южный Казахстан. Отец был учителем английского языка, мать — библиотекарем. Окончил химический факультет МГУ. Поэт, прозаик, эссеист. Ранние книги стихов: «Избранная лирика 1970–1981», Ann Arbor, 1984; «Осень в Америке», Тенафлай, 1988; «Стихотворения последних лет», М., 1992; «Из книги AMO ERGO SUM», М., 1993; «Стихотворения», М.: PAN, 1995. Лауреат нескольких литературных премий, в том числе премии «Антибукер» (2000), «Русской премии» (2009), премии журнала «Знамя» (2016), премии Союза писателей России «Признание» (2020). Постоянный автор «Знамени» с 1989 года. Издания недавнего времени: «Довоенное: Стихи 2010–2013 годов», М.: ОГИ, 2014; «Позднее: Книга стихов», СПб.: Геликон Плюс, 2016; «Элегии и другие стихотворения», М.: Воймега, 2018. Предыдущая публикация в «Знамени» — № 6, 2021. Живет в Нью-Йорке.

Бахыт Кенжеев

* * *

Четырнадцать соседей — и никто

газет не получает — а зачем?

У всех — радиоточки, кое-у-кого —

и двухпрограммные. То новости расскажут,

то песенку про ландыши споют.

Но и почтовый ящик не пустует.

Вот извещение: посылка из Чимкента.

Ура, ура! В субботний день, в порту

пяти морей, несудоходных в силу

крещенского мороза, мы с отцом

спешим на почту. Мимо гастронома,

пожарной части, дома Льва Толстого

(с шеренгою суровых львиных морд

над окнами). Как дворники старались,

с шести утра лопатами сгребая

обильный снег! Огромные сугробы,

переливаясь радугой, исходят

могильным холодом. Но я их презираю —

я в валенках, я в кроличьей ушанке,

и щёки смазаны гусиным жиром,

как у полярных лётчиков.

Пришли!

Я думаю, что почта — это храм

цивилизации, но без поповских сказок,

а с нужными, надёжными вещами.

Сургуч, переговорная кабинка,

конверты, марки, бланки телеграмм

не только сокращают расстоянья,

но и…

           Народу мало. Жрица в тёмно-синем

халате, улыбаясь, выдаёт нам

фанерный ящик с дырками в боках

благоухающий изюмом, курагой,

сушёным персиком, и вяленою дыней,

и зимним яблоком в соломенном венце.

Мы позвонили б Нагыме-апа,

сказать спасибо, но соединяют

в теченье часа, если повезёт,

а можно и полдня прождать. Ну что же,

отправим телеграмму, и пойдём

домой. Пора обедать. Дочитаю

рассказ Гайдара «Голубая чашка»,

и с яблоком в руке, подобно первому адаму*,

неторопливо выйдя из подъезда,

вступлю в таинственный и беспощадный мир.

*  «адам» — по-казахски «человек» (прим. автора).