НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Семейный альбом для всех-всех-всех

Петр Алешковский. Секретики. — М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2020.

Знаешь ведь: перед тобой — мемуарная книга, так нет — все равно не верится: столько невероятных сюжетных поворотов — неужто все это происходило на самом деле, или же писатель где-то присочинил? Однако вспомнишь, кто его предки, в какой семье он рос и воспитывался, какие этические идеалы ему прививались — и тебя уже совсем не удивляет, что первые месяцы жизни Петра Алешковского прошли в Третьяковской галерее, а на его школьном выпускном играла группа «Машина времени». Вместе с автором начинаешь смаковать детали.

Раннее детство в Третьяковке принимаешь как данность, но вдруг появляется почти волшебный образ кота, спавшего у малыша в коляске и сигнализировавшего взрослым, если тот описался, — ради этих подробностей книгу и хочется читать. Автор подчеркивает, что такова особенность его памяти (заметим, для прозаика — просто бесценная): «я не помню номера телефонов и адреса, путаю имена и отчества, зато хорошо запоминаю образы. Вдруг, по смутной ассоциации, перед глазами встают дерево с обломанной веткой, облака над прудом или рекой, аллея, обрамленная большими старыми липами. Стоит только проявиться образу, как возникают цвета… Один образ тянет за собой другой, более конкретный… Если сосредоточиться и отдаться грезе целиком, она длится довольно долго и обрастает все новыми подробностями».

Книга состоит из сотен маленьких личных легенд, которые обычно становятся семейным достоянием и передаются из уст в уста при просмотре старых фотоальбомов. Однако, если твоя фамилия на слуху, личные «секретики» рано или поздно придется выложить на всеобщее обозрение. Народ требует. И вот мы узнаем о том, что на протяжении долгих лет душевно терзало искусствоведа Германа Недошивина — деда Петра Алешковского. Или о хулиганствах его не менее знаменитого дяди: «Папа собирал библиотеку, а его старший брат, дядя Юз, их тырил из дома и продавал букинистам, а после кутил на вырученные деньги». Знание имен и биографий меняет читательское восприятие: будто ты листаешь не чужой фотоальбом, а книгу жизни дальней родни — назвать Юза Алешковского чужим язык не поворачивается.

Хватает в «Секретиках» и незнакомых имен — учителей юного Пети, его дворовых друзей, соседей по дому — ярких, запоминающихся личностей. О, времена! — финалы многих историй оказываются похожи друг на друга: один в итоге опустился, другой раньше срока умер, о третьем в настоящем времени нет вообще никакой информации, что в век интернета свидетельствовать может лишь об одном: вряд ли человека нет ни в одной соцсети, вряд ли о нем совсем ничего не знает «Яндекс» — вероятнее, его просто давно нет в живых. В этом особая значимость книги. С фактами биографий Германа Недошивина или Юза Алешковского мы при желании могли бы познакомиться и в других местах — имена же друзей детства писателя бесследно растворились бы в вечности, если бы не эти раскрытые «секретики».

Заглавное слово восходит к популярной в прошлом детской игре. Младшеклас­сники выкапывали во дворах маленькие ямки и прятали под стеклышком нехитрые ценности: фантики, необычные камешки, пуговицы, шестеренки от сломанных часов и прочие сокровища. Показывать их можно было только близким друзьям. Не остался в стороне от всеобщего увлечения и будущий писатель. Играл он и в расшибалочку, и в трясучку, и в войнушку, где самым обидным ругательством было слово «фашист». Но дело все-таки не в играх. «Секретики» Алешковского-мемуариста — маленькие, но ценные воспоминания о детстве — детстве в самом широком понимании, с момента рождения до восемнадцати лет: «память просыпается и начинает работать, извлекая из своих тайников-“секретиков” подробности, как будто достает их из забытого на чердаке прабабкиного чемоданчика.

Почему в какой-то момент возникает напрочь забытый образ? Почему он встает перед глазами, объемный и живой, и вдобавок из потаенных глубин всплывают связанные с ним эмоции? <…> Объяснить это чудо я не умею, я только ощущаю его всякий раз, вглядываясь в очередной открывшийся “секретик”». Из детского сада Петя однажды сбежал, первую учительницу долго называл «тетенькой», в шестом классе у Большого театра к нему пристал странного вида «холеный дядечка», а ближе к окончанию школы он подстрелил и съел голубя. Эпизоды, из которых и складывается интересная жизнь.

Есть в ней место и частным взглядам на общее для всех нас. Речь об отношении к советскому строю. Первые детские столкновения с системой вызывают улыбку. Фамилия «большого друга СССР» Патриса Лумумбы в восприятии четырехлетнего ребенка видоизменилась — и национальный герой Демократической Республики Конго превратился в сказочного африканского охотника Балумбу. С годами формируется уже иное понимание происходившего и отношение к проявлениям советского режима. Скажем, присоединение прибалтийских республик к СССР в 1940 году Петр Алешковский называет исключительно оккупацией.

«Секретики» — взрослая книга о детстве. Есть веселое и наивное. Есть опасное и трагическое. Точнее, не есть, а было. И о том, что было, автор пишет с неизменной любовью и вниманием. Такой вот семейный альбом для всех-всех-всех. Вышедший, что очень символично, аккурат к рождению внучки.

Станислав Секретов