Марк Азадовский, Юлиан Оксман. Переписка 1944 — 1954. Издание подготовил Константин Азадовский. — М.: Новое литературное обозрение, 1998. — 410 с.
Казалось бы, что может быть скучнее переписки двух академических литературоведов, да еще пришедшейся на глухие, тяжкие для культуры времена? Кого волнуют теперь перипетии издания какого-нибудь сборника научных трудов, давно пылящегося на библиотечных полках или небольшой рецензии в забытом журнале “Советская этнография”? Кому интересны интриги вокруг очередных выборов в Академию или новых назначений в том или ином издательстве? Кому небезразличны репутации основательно подзабытых теперь литературоведов и историков — хотя бы Н. Ф. Бельчикова или М. В. Нечкиной?
Между тем переписка М. К. Азадовского и Ю. Г. Оксмана будет прочитана с живейшим интересом и вниманием не только “филологами, историками, политологами, специалистами по истории науки и общественной мысли”, как говорится в аннотации. И Азадовский, и Оксман — не только крупные ученые, оставившие ряд основополагающих трудов по филологии и истории, они еще и крупные личности, не сломленные ни репрессиями (Оксман провел десять лет в колымских лагерях, а Азадовский в 1949-м, когда громили “космополитов и низкопоклонников”, был отовсюду уволен), ни общей мертвящей атмосферой тех лет, когда их любимая наука приходила в явный упадок. Их многолетняя переписка — обстоятельная беседа достойных и мужественных людей, интеллигентов дореволюционной закалки, блестящих мастеров угасавшего уже тогда эпистолярного жанра. В этих письмах много горечи и грусти, но в них же и пафос непрерывного, несмотря на унизительные препоны и рогатки, творчества, делания, поддержания угасающих славных традиций русской филологии.
Книга, как и большинство изданий “НЛО”, прекрасно оформлена и иллюстрирована, а ее справочный аппарат — примечания, комментарии, указатели — позволяет надеяться, что традиции научного книгоиздания у нас не прерваны.
