НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Без лишних реверансов

Павел Селуков. Добыть Тарковского. Неинтеллигентные рассказы. — М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2020.

Павел Селуков — молодой, но уже опытный писатель, автор сборника рассказов «Халулаец» (издательство «Фолиант»). Печатался он и в литературной периодике («Знамя», «Октябрь», «Алтай», «Вещь», «Шо»). Его вторая книга, «Добыть Тарковского», получила признание и в литературной критике, и среди читателей с самыми разными ориентирами и предпочтениями.

Сборник состоит из двух неравных по объему частей: «Потому что мы подростки» и «Между ужасом и кошмаром на острове Бенедикта». Первый блок рассказов — о трудной, но нескучной жизни пермских подростков. Резкие повороты событий постоянно меняют жизни героев:

«В прихожей мне темно. Прихожая — предбанник улицы, а на улице может произойти все что угодно»  («Квартира Виктора»).

Персонажи Селукова парадоксальны — они много пьют, часто употребляют нецензурную лексику и на первый взгляд совершенно не заморачиваются, как на них будут реагировать другие, но с другой стороны, тяготеют, особенно с возрастом, пусть иногда почти на карикатурном уровне, к «высокой культуре». Брутальность здесь сочетается с ранимостью, а оружие — с фильмом Андрея Тарковского на диске. Для подростков из рассказов Селукова существует мало способов избежать «трудного пути к толстым женам», если только влюбиться в женщину постарше себя («Бесконвойница»), а чтобы на время прервать будничную скуку и не вникать в трудности учебного процесса, им приходится закатывать дикий скандал («Квартира Виктора»).

Наиболее ярким рассказом этой части видится «Белая дверь» — история с виду реалистическая, но по кропотливо выписанным деталям — с привкусом типичного российского жизненного абсурда. Рассказ начинается с описания заброшенных с 1990-х годов и когда-то активно функционировавших помещений — свинарника, завода и котельной. В 2003 году, как вспоминает Михаил, главный герой этого произведения, он, проскальзывая мимо строгих охранников, отдыхал там и занимался сексом со своей девушкой Ольгой. Белая дверь из названия была нужна им для этих целей. После того как один из охранников «заинтересовался» Ольгой, Михаил ввязывается в кровавую драку, но даже доблесть и мужество молодого человека, не спасовавшего в опасный момент, не способны преодолеть внезапное молчаливое непонимание между героями. Селуков описывает этот диссонанс яркой метафорой:

«Будто между нами возникла прозрачная стена, а потом она по капле налилась бетоном».

Таким образом, небольшой по объему текст полон элементами и остросюжетной, и лирической, и бытовой прозы: мрачный случай заставляет героев по-новому осмыслить характер своих отношений — пессимистично, а не беззаботно, как раньше. Такое поведение во многом — необходимый элемент взросления, когда на смену радужному инфантилизму (кажется, что все впереди, любимые люди всегда будут с нами и не стоит напрягаться по пустякам) приходит ответственность за свои поступки и необходимость понимать другого человека.

Во втором блоке есть также рассказы с любовным флером. В них автор, ни разу не скатываясь в пафос, приводит любопытные подробности, придающие воздуха незамысловатому сюжету («Чизкейк»); оттеняет лирические сцены весьма брутальным юмором («Между ужасом и кошмаром на острове Бенедикта»); в рамках небольшого текста замечательно использует мотив безрассудства молодого человека, способного на все ради «прекрасной дамы» («Заячья кровь»); непривычно мягко шутит («Найти женщину»).

При этом Селуков не ограничивается стилистикой. После описания разнообразных подростковых метаний, приключений и достижений в «Потому что мы подростки» во второй части книги писатель отдает должное и жанру триллера — в интерпретации автора такая литература невозможна без сарказма («Нежный мальчик», «Подкова») — и психологической прозе  («Женщина»). Надо отметить, что мужские и женские образы в большей части рассказов Павла Селукова правдоподобны и рельефны. Их поступки часто излишне рискованны, если не сказать — импульсивны, однако этому действительно веришь.

Рассказы первой и второй частей сборника можно рассматривать и в едином корпусе. Так, первый рассказ из первого раздела («Конфетки»), описывающий дет­ский интерес к смерти, мертвецам и кладбищам, можно сопоставить сразу с несколькими текстами «Между ужасом и кошмаром на острове Бенедикта» — с «Никчемышем» и с «Нежным мальчиком». Просто эмоции, которые Селуков описывает в «подростковом» блоке штрихами и намеками, во «взрослом» обретают более суровое измерение, сопоставимое со всем происходящим в нашем «прекрасном и яростном мире».

Многочисленные убийства — совершенные или только задуманные, убийства как методы ответов на все вопросы характеризуют накаленную атмосферу не только отдельно взятого российского города Перми, но и вообще — всего нашего времени. Вместе с тем, автор — никак не спокойный наблюдатель, следящий за героями книги со стороны и не имеющий точки зрения на происходящее. Иногда Селуков, как, например, в рассказе «Подкова», дает читателю возможность додумать, расширить его замысел. В этом небольшом, но мощном тексте главный герой узнает о том, что его сестру якобы изнасиловали (знает он об этом только со слов сестры), и планирует радикальные шаги. В последний момент он не решается совершить страшный поступок, который может быть опрометчивым, и сюжет поворачивает в не­ожиданную сторону. Одновременно с этим автор оставляет читателя в неведении, что именно остановило героя — пробудившиеся родственные чувства, некое подозрение или обыкновенная человеческая нерешительность:

«Я вытащил подкову. Отец удивился.

— На хрена тебе подкова?

— Мне-то...

…

— А я тебе ее привез. На счастье. Над дверью щас приколотим. Есть у тебя молоток?»

Особняком стоят «филологические» рассказы Селукова в духе «простой человек приобщается к высокой культуре» («Девушка, читавшая журнал “Знамя”», «Добыть Тарковского», «Смерть супрематизма»). Героям «неинтеллигентных рассказов», нестоличные персонажи, читающие «заумную» литературу или любящие авторское кино, интеллектуальную живопись, кажутся, с одной стороны, «посланцами из ниоткуда», а с другой — не ординарными «умниками», а людьми, способными ответить на самые каверзные вопросы, не относящиеся к спискам продуктов, алкоголя или чего-то подобного.

В целом Павлу Селукову в книге «Добыть Тарковского» удалось без лишнего морализаторства и затянутости охарактеризовать героев нашего времени — пусть и неоднозначных с точки зрения общепринятой этики и морали, но оригинальных, искренних, активных и ищущих свою правду, и в этом также — безусловная удача писателя.

Артем Пудов