НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

От провинциального мещанства — к европейской ответственности

Мира Яковенко. Агнесса. Исповедь жены сталинского чекиста. М.: АСТ, 2019.

Издательство «АСТ» совместно с «Мемориалом» переиздали книгу Миры Яковенко «Агнесса: исповедь жены сталинского чекиста». В основе книги — воспоминания Агнессы Мироновой-Король (1903–1981), которые записывала ее подруга Мира Яковенко.

В подзаголовке книги допущена удручающая ошибка. Агнесса — во вторую, в третью или самую последнюю очередь — жена сталинского чекиста. В первую очередь Агнесса — личность со сложной судьбой: ее жизнь вместила в себя и пример женского самоопределения в 1920-е годы, и трагедию маленького человека на фоне большой истории в середине века, и духовное преображение после освобождения из лагерей.

Отправная точка воспоминаний — травмирующие отношения со старшей сест­рой Леной. Сестра требовала от Агнессы рабского подчинения за участие в детских играх и избивала её, если она не повиновалась. Кроме того, в их семье — небогатой, из провинции — «было заведено — Лене покупалось новое [платье], а я донашивала». Неношеную одежду Агнессе стали покупать, когда она подросла и располнела. Правда, теперь она переживала, что, по словам окружающих, «толстой быть нехорошо, некрасиво». Но позже заметила, «что мужчинам такие “бомбы”, как я, нравятся гораздо больше тощих». Это открытие изменило ее жизнь. Благодаря своему «некрасивому» телу она приобрела уверенность и освободилась от подчинения сестре. В переплетениях этого психологического узла — уверенности, освобождающей от рабства, — в ней родилось важное отличительное качество — её чувство собственного достоинства.

Первый муж Агнессы, красный офицер Иван Зарницкий, был на десять лет старше неё. Брак с ним убедил Агнессу, что не только сестру, но и её может полюбить достойный мужчина. С тех пор она намеренно не подпускала к себе людей «неинтересных», «скучных», «ничтожеств безликих» (к последним она относила Ежова). Это укрепляло её чувство достоинства. Ей было предельно важно, чтобы женщина и мужчина были достойны друг друга: «Женщина не должна уступать мужчине ни в чём, всё, что ей дано, нужно использовать, не позволяя заглохнуть в себе, надо себя утвердить».

Правда, вскоре Зарницкого вытеснили с высокой должности в ОГПУ, перевели в милицию, а затем на обувную фабрику. Агнессе предстояла роль порядочной молодой жены и будущей матери. Но к тому времени — лихие 1920-е — она уже хорошо понимала, что её красота имеет огромную силу, и её нужно использовать, чтобы наслаждаться жизнью, а не претерпевать её. В 1924 году она завела роман на стороне — с обаятельным, женатым и амбициозным чекистом Сергеем Мироновым. Любовная связь, которая поначалу была весёлой игрой, обернулась разрывом с Зарницким и побегом с Мироновым из Ростова в Алма-Ату летом 1930 года.

Вторая — и наибольшая — часть книги посвящена жизни с Мироновым. Агнесса подробно описывает его карьерный рост: частые служебные переезды (Алма-Ата, Днепропетровск, Улан-Удэ), 1937–1938 годы, когда он стал одним из главных палачей Сибири (по её словам, она не подозревала об этом — Миронов «жёстко раз и навсегда отгородил» её от своей работы), а после Сибири — Москва и заселение в Дом правительства. Наивысшая точка, на которую они забрались, — празднование Нового года 31 декабря 1938-го за одним столом с Берией и Сталиным.

В 1930-х мы наблюдаем, как меняется Агнесса. Если вчера она была провинциальной мещанкой, игравшей с Зарницким по вечерам в преферанс, то теперь она исполняла абсурдную роль аристократки-большевички, ходившую в дворянские усадьбы на чекистские приёмы.

Именно в этой части воспоминаний возникают этически заострённые вопросы у читателей. Как относиться к Агнессе? Как относиться к ней за то, что во время голода в Казахстане и украинского голодомора у неё на столе — «замороженные окорока, курица, баранина, сыры», «жареный поросёнок, надрезанный ломтями, в соусе», «свежие фрукты, даже апельсины» и «мороженое всяких сортов и виноград»? Или как относиться к ней как к жене чекиста, из-за которого тысячи, десятки тысяч людей попали под расстрел или в лагеря?

Чтобы ответить на эти вопросы, следует обратиться к её юности. В разгар Гражданской войны шестнадцатилетняя Агнесса своими глазами видела, как белые катали молодых девушек за железную дорогу, чтобы показать им виселицы с телами красных, а красные надевали трупы белых «как на “вертел” на садовую решётку». «Красные расстреливали, белые вешали», — подытоживает она. Ни у кого — ни у интеллигенции, ни у государства — не было времени или условий заниматься политическим образованием простых горожан, мещан вроде Агнессы, внезапно освободившихся от ограничений прежней жизни, но не научившихся гражданской ответственности в годы советской власти. Из этой неразберихи вытекла аполитичность Агнессы.

В самом конце 1930-х Агнесса уже знала, что Миронов прячет под подушкой пистолет, готовясь к самоубийству в случае ареста. Осознавая, что конец близок, она укрывалась в фантазиях: «Я жила, как зажмурившись. Нам было хорошо, мнилось, так и будет — мы попали на удачливый, безопасный остров. Все падают, а мы вознеслись». В декабре 1939 года Агнесса — всего-навсего маленький, простой человек, который запутался в тумане большой истории и не понимал уже, что дурно, а что хорошо.

Спустя шесть дней после новогоднего приёма в Кремле Миронова арестовали и в 1940 году расстреляли. Агнессу арестовали (по доносу соседей) в 1942 году, когда она находилась в эвакуации. Её отправили в лагеря под Карагандой, где она трудилась на общих работах, чуть не погибла в этапе, видела, как трупы заключённых используются вместо ограждений, слегла от голода и пролежала какое-то время в лагерной больнице. После выздоровления работала помощником лекаря, старалась пробудиться от лагерного кошмара и вернуть себе красоту и достоинство — две свои отличительные черты, которые лагерь стирал наголо.

В заключительной части воспоминаний — жизнь Агнессы после лагерей. Она вышла на свободу в 1947 году. В 1959-м повторно овдовела — умер её третий муж Михаил Король, бывший советский разведчик, киносценарист и двоюродный брат Миронова (Король тоже сидел в лагерях и скончался спустя три года после освобождения).

В оттепельные 1950–1960-е Агнесса преобразилась. Для неё всё так же были важны обывательские радости, но теперь, в отличие от прошлых лет, она не пряталась от правды на «безопасном острове». Она смело объясняла окружающим, почему Сталин и лагеря — зло; почему необходимо встряхивать старые раны; почему нужно прочитать «Крутой маршрут». А с 1960 года она обрела верную подругу — Миру Яковенко, которая после многочисленных встреч стала записывать воспоминания Агнессы.

Важно подчеркнуть, что Агнесса рассказывала правду не только об окружающих (от грязной уголовницы, стащившей у неё в вагоне единственную кружку, до Ежова или Берии, с которыми сталкивалась лично), но и не стыдилась правды о самой себе, о своём прошлом. Отсюда — её наглая откровенность, как она отдыхала, что ела и какие платья носила в 1937 году. В устах Агнессы даже такой, казалось бы, принижающий человека поступок, как исповедь, наполняется достоинством. (И отсюда — непонимание сегодняшних читателей, ожидающих от неё раскаяния.)

В начале ХХ века европейские восставшие массы, капризные, необразованные и неопытные, диктовали свои условия политической жизни — и это привело к катастрофам. В послевоенной Европе гражданская ответственность затронула уже всех членов общества без исключения — и в первую очередь человека толпы. Именно гражданская ответственность оказалась инструментом его взросления. И с тех пор умение пользоваться этим инструментом транслируется новым поколениям европейцев. Путь Агнессы от аполитичной мещанки, случайно оказавшейся в водовороте истории, до гордой и ответственной буржуа, извлекшей уроки из прошлого, — отличный пример европейского взросления.

Последний — и главный — мужественный поступок Агнессы мы находим в конце её воспоминаний. После освобождения Агнесса постоянно просила о реабилитации Миронова, но получала отказы. Из-за отказов её терзал вопрос, кем был Миронов: сознательным убийцей или сталинским псом, у которого не было иного пути? В конце концов Агнесса впустила в себя мысль, что Миронов — главная любовь её жизни — заслуженно понёс своё наказание: «Знаю только, что никогда не будет места, куда бы я могла прийти и оплакать Мирошу. И это ему посмертная кара».

Сама Агнесса скончалась 13 февраля 1981 года и была похоронена на Новодевичьем кладбище.

Арен Ванян