НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Зал ожидания

Настоящее время. Проза / Сост.: Д. Бобылёва, Д. Данилов, И. Кочергин, А. Курчаткин,
В. Лебедева, Е. Попов, Союз писателей Москвы. — М.: Воймега, 2019.

«Настоящее время. Проза» — одна из трёх книг, изданных по итогам семинаров молодых писателей, которые организовал в декабре 2018 года в парк-отеле «Ершово» близ Звенигорода Союз писателей Москвы. Семинары эти ежегодно проводятся на протяжении уже двух десятилетий, однако поддержку Фонда президентских грантов получили впервые — благодаря ей и удалось одновременно выпустить три сборника: прозы, поэзии и драматургии.

Книга прозы включила в себя два с лишним десятка рассказов и коротких повестей участников семинара. Чьи-то имена давно на слуху, а с кем-то нам лишь предстоит познакомиться. К примеру, в сборнике дебютирует двадцатилетняя Мария Хахалина, чьей повестью «В зале ожидания» книга открывается. За год до появления на свет Марии Хахалиной на телеэкранах появился многосерийный фильм Дмитрия Астрахана «Зал ожидания». Минорное настроение фильма и повести схоже: наша грустная Россия — «не страна, а зал ожидания».

Россия как зал ожидания в ином свете представлена в новеллах одного из самых опытных авторов сборника Игоря Савельева. В рассказе «Tolstoy» он поднимает вопрос, который рано или поздно задаёт себе каждый писатель: каково твоё место в литературном мире? Скольким читателям нужны твои произведения? Стоит ли вообще продолжать заниматься творчеством, если твои «шедевры» читают всего лишь сотни, а то и десятки людей — откликаются же в лучшем случае единицы? Умер Вадим — да и фиг с ним! Героиня второго рассказа Савельева «Yхо Сноудена» со случайной или всё-таки неслучайной фамилией Генерозова, поверив, что беглый сотрудник ЦРУ из заглавия прячется на даче по соседству, ждёт с ним встречи. Но жестоко обманывается. «Дальше Генерозову ждала только старость».

В режиме тревожного ожидания так или иначе находятся многие персонажи произведений книги. Молодёжь хочет понять: что дальше? И сомнения передаются персонажам их художественных текстов. Герои «Свободного Поля» Ильи Лебедева не знают, чего ждать от крыс в коробках пассажира поезда, едущего до станции, где находится инфекционный центр. Персонажи «Тоннеля» Бориса Пономарёва ждут, что там за очередным поворотом в таинственном тоннеле, в котором они очутились. Герой «Оперативной съёмки» Антона Ратникова в ожидании интересного сюжета для статьи напрашивается к силовикам на спецоперацию по закрытию борделя. Персонаж рассказа «Е.Г. путешествует» Игоря Масленникова ждёт постановки окончательного диагноза. И, увы, дожидается.

Кажется, ничего не ждут герои новеллы «Платформа Плющево» Алины Пулковой — ждать они давно устали, отчаялись. Годо в этом мире не появится. Погружение в атмосферу безысходности, сенчинской тоски начинается с заглавия. Плющево — унылая платформа на юго-востоке Москвы, рядом с которой протекает столь же унылая жизнь сотрудников маленького аптечного пункта. Владеет разваливающимся бизнесом «бывший люберецкий бандит с дипломом финансиста из подземного перехода» — располневший, потрёпанный. Коллега главной героини Марина в аптеке в прямом смысле живёт — ежевечерне добираться до съёмной комнаты в Подмосковье нет сил и желания. В числе постоянных клиентов — местные бомжи, наркоманы и пьяницы. Центральный персонаж новеллы — девушка-фармацевт, однако по ходу чтения не раз возникает ощущение, будто перед нами переодетый журналист, специально решивший устроиться в аптеку, чтобы сделать острый социальный репортаж — продемонстрировать взгляд изнутри.

В отличие от некоторых соседей по сборнику, в чьих произведениях виден вымысел, Алина Пулкова не придумывает художественный мир, а воссоздаёт реальный — возле платформы Плющево, да и возле других железнодорожных станций на окраинах больших городов должны находиться подобные аптеки, магазины, парикмахерские. И их работники должны подкармливать какую-нибудь обретающуюся возле платформы дворнягу. Ближе к финалу автор самым жестоким образом убивает собаку — натуралистично, с кровью, с вырванным мясом. У многих такая кульминация вызовет неприятие и даже отторжение. Но, во-первых, рассказу это идёт на пользу: значит, тема задевает, рассказ хочется обсуждать, спорить о деталях и, в конечном счёте, он не останется незамеченным. Во-вторых, разможжённая морда ещё живой, ещё дышащей, ещё хрипящей дворняги с заплывшим глазом, раздробленной верхней челюстью и дырой между ними — образ жуткий, но весьма запоминающийся. Особенно для тех читателей, чья фантазия позволяет мгновенно представить изображённую прозаиком картину. Труп Лоры Палмер, яркая точка, сердечник, с помощью которого вы и через полгода, и через год легко восстановите в памяти весь сюжет новеллы, по шагам перейдя от несчастной собаки к главной героине, её коллегам, их клиентам и самой платформе Плющево.

К сожалению, не все произведения книги обладают аналогичным эффектом. Отдельные рассказы забываются даже не через полгода, а сразу после того, как оказывается перевёрнута последняя страница сборника. Это совсем не претензия к их качеству, все рассказы по праву заслуживают высокой оценки, — однако пишущей молодёжи стоит задуматься. Если есть амбиции, если есть желание надолго или, чем чёрт не шутит, навсегда остаться в умах и сердцах читателя, нужно не сидеть в зале ожидания, а постоянно двигаться. Тогда проза настоящего времени сохранится в будущем.

Станислав Секретов