НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Признание в любви на 250 страниц

Илья Кочергин. Ich любэ dich. — М.: РИПОЛ классик, 2018. — (Новая проза).

Илью Кочергина то сравнивают с Пришвиным и Казаковым — за одухотворённые образы природы, то причисляют к «новому реализму» — за включение в текст современной действительности. Кочергин четыре года работал лесником в алтайском заповеднике, и этим опытом он делится с читателем, погружает в атмосферу дикой природы, сурового таёжного быта. И если у героев Алтай «вымывает мысли от пыли», то на читателей так же воздействует текст. Алтай прекрасен, он исцеляет душу и излечивает тело.

Первые же рассказы принесли Кочергину премии, первая же книга была переведена и издана во Франции. И с выходом каждого нового произведения критики ставят вопрос: сколько ещё автору удастся черпать темы и образы из автобиографического источника? Первая книга — сборник рассказов о том, как герой бежит из большого города и находит своё место на Алтае, обретает свободу и счастье погружения в природу — абсолютно автобиографическая. После пятилетнего творческого кризиса Кочергин пишет повесть «Я внук твой» — о том, как тот же герой пытался, но не смог написать книгу про своего деда, и получилась история о себе: о писателе, который выбирает рассказывать только о том, что прожито им самим. Третья книга, «Точка сборки» — не о себе, но об Алтае. Здесь есть игра с формой (читателю предлагаются «Материалы к главам» — компоненты, из которых каждый может сам складывать истории на свой вкус), но содержание по-прежнему автобио­графично — Алтай как уникальный опыт, который Кочергин старается осмыслить в своём творчестве. И вот четвёртая книга: повести и рассказы, объединённые под заглавием «Ich любэ dich».

Анатолий Курчаткин пишет в статье о двух последних произведениях Кочергина: «Главное впечатление от книг — ничего не изменилось в Кочергине с той поры двадцатилетней давности, когда я впервые читал его. Не изменился Кочергин в своей писательской сущности», «В его письме, в дыхании его молодой прозы было то, что длжно определить одним словом: подлинность»¹ .

Как же здесь Кочергин обходится с подлинностью автобиографического материала?

Первое, что надо сказать: эта книга — признание в любви. Название переводится с немецкого как «Я люблю тебя», и в нём зашифровано имя жены главного героя (и жены автора) — Люба. Главный конфликт в большей части текстов: любовь к Алтаю против любви к женщине в сердце отдельно взятого мужчины. Из повести в повесть, из рассказа в рассказ переходит тема: мужчина был счастлив на Алтае, потом женился и был вынужден переехать в город ради женских «амбиций». Женщины по-своему прекрасны, глубоки и умны, но им нужны «занавески», нужна «нормальная жизнь». В одном из рассказов описывается мужская мечта: женщина, которая ничего не ждёт, ничего не хочет, а просто любит.

Новая автобиографическая тема в нескольких текстах, вошедших в сборник, — примирение в этой борьбе. Спустя годы после алтайских приключений муж, жена и сын идут в то же место, где герой когда-то был счастлив. И жена, глядя на сына, наконец понимает, зачем это было нужно. Это что-то вроде инициации, передающегося знания о том, какое счастье — влиться в природу. Они ловят огромных рыб. Они теряются в лесу, они пугаются, осознавая, насколько вечны эти сосны, насколько быстротечна по сравнению с ними наша жизнь. Город, дорога, сами герои успели за 30–лет измениться до неузнаваемости, а озеро Ольче всё то же. Жена говорит, что здесь стоит умирать, и это не так страшно, как кажется. Здесь жива вечность, здесь оживает связь поколений и человеческого рода вообще, а значит, никто не умирает до конца. Четвёртая книга Ильи Кочергина — о встрече с Алтаем человека зрелого, которой несёт ответственность не только за себя.

Как делился автор в прошлых книгах своей радостью одинокой жизни в заповеднике, так теперь он делится радостью встретить и полюбить своего человека. Внимательно и бережно показывает он женский взгляд на происходящее. Неожиданно деятельность героини сходится с интересом мужа к мифологии. Люба — начинающий психолог, она занимается психологическими тренингами, где человек должен расставить членов группы так, чтобы они изобразили его родных и близких, причём не только ныне живущих, но и всех своих прадедов и прабабушек. Вот и выходит, что Люба, хотя вся её жизнь — в городе, занимается восстановлением истории рода. Человек существует не сам по себе, он не может отмахнуться от своего прошлого, он — представитель рода.

А главный герой параллельно с этим вспоминает сказки алтайского мужичка Альберта про богатыря, двигавшего реки. На фоне такой вечности, такой природы нельзя не думать о тех, кто первыми ходили по этой земле. Человек может понять себя только в связи со своим прошлым, и герой мучительно пытается восстановить свою личную мифологию, мифологию жены: тут и шляхтич, и ведьма Акулина — всё это в ней есть, и даже бурятка, возможно, та самая, в которую он и влюбился.

Понимание выкристаллизовывается перед лицом болезни, старения и мыслей о смерти. В повести «Ich любэ dich» три финала: герой после операции пытается вспомнить, как получилось, что жена наконец поняла и приняла его полностью, наконец сказала главные слова. Первые два варианта звучат по-книжному: в красивых символических обстоятельствах произнесены важные и прекрасные слова. Но он отметает их как неправдоподобные. В третьем же финале звучит простая фраза: «Я так рада, что была с тобой во всех этих чудесных местах. Спасибо, что возил меня». Вот оно, то самое, — она наконец признала, что в этих безумных походах, которые она терпела из любви, был смысл. Возможно, тот смысл, которого не хватает в городской жизни.

Есть здесь и пара городских рассказов, подхватывающих тему поиска смыслообразующих элементов. Это история о психотерапевте, который помогает искать смысл жизни своим пациентам, в то же время не находя его сам. И рассказ об одинокой пожилой женщине, которая готовит квартиру к приезду жильцов и создаёт там семейный уют. Этим уютом не воспользуется ни она, ни её взрослый сын, ни жильцы — они всё равно всё переставят по-своему. Но она скрупулёзно, несмотря на слабость и усталость, восстанавливает квартиру в том виде, какой она была, когда героиня была там счастлива. В этом её смысл. И поэтому эти действия не просто небессмысленны, но без них, возможно, её жизнь была бы безнадёжно пуста.

У современных людей, по Кочергину, вообще дефицит смысла. Когда речь идёт о людях предыдущих поколений, например, о бабке, героине рассказа «Фея»² , оказывается, что раньше жили иначе. Она помнит, что ей «всё тогда легко было», всё по силам. И её муж тоже был «не как все». Все нынешние какие-то «неловкие», заняты тем, чтобы встроиться в жизнь, стать своими.

Интересно было в ряду этих неуклюжих, неловких персонажей, не умеющих жить в полную силу, встретить героинь, чувствующих смысл, не среди жителей Алтая и не из старух, а совсем молодых девушек. Это героиня рассказа «Девушка из пионерского», которая кажется поверхностной и даже глупой, но она живёт здесь и сейчас. Возвращаясь после неприятных приключений в Москве, она чувствует только восторг от того, что побывала в столице и с ней случилось что-то шокирующее. Она не научена горьким опытом, не обожглась — она планирует новую поездку. Другая девушка, клиентка психотерапевта, находит свой смысл в политике, у неё горят щёки по поводу Украины. Это кажется герою странным, но главное, он замечает: в этот момент она наконец-то оживает.

Главному же герою даёт осмысленность только Алтай: простор и трудность жизни, чтобы наконец-то отвлечься от своих метаний и заняться настоящим делом. Почти все тексты про Алтай — ностальгические, пронзительно грустные. Это либо воспоминания, либо мечты и всегда — что-то почти утраченное, что-то неосязаемое. Герой смотрит на него извне. Читатель поневоле начинает томиться Алтаем, хотеть его, чувствовать потерю, потому что не находится там. И наконец, в послед­нем рассказе «Алтынай» автор разрешает читателю войти туда, погрузиться в полной мере. Герой рассказа живёт в заповедном лесу. Кочергин описывает лошадей с их недостатками, особенности тропы, повадки зверей… Сюжет как таковой здесь уже и не нужен. Читатель достаточно подготовлен всей остальной книгой к тому, чтобы просто наслаждаться тем, что он, наконец, — на Алтае.

В этом рассказе тоже есть конфликт между холостяцкой свободой и семейными узами, только на этот раз героиня — местная, коренная алтайка. Несмотря на это, она не способна разделить тягу героя к природе, охоте, к поиску неизведанных троп. И кочергинскому герою не нужна покорность, с которой она идёт за ним. Это возвращает читателя к образу женщины, ради которой герой оказался готов оставить Алтай, чтобы потом вернуться к природе вместе. Женщины с говорящим именем — Любовь.

Варвара Глебова

1 «Знамя», № 11, 2018.

2 Первая публикация — «Знамя», № 2, 2015.