Об авторе | Анна Андреевна Сергеева, закончила филологический факультет МГУ, работает в Институте мировой литературы им. Горького РАН.

Анна Сергеева

Еврейский квартал

Предисловие благодарного автора

Рассказы можно печатать как в любой последовательности, в любом количестве, так и не печатать вовсе.

Названия, заключенные в скобках, означают, что данные рассказы не имеют названия, и автор дает полное право издателю или читателю назвать их как угодно.

Автор отдает на суд читателя свои рассказы, но не себя самого, поэтому все контакты осуществляются через Галину Владимировну Зыкову, доверенное лицо, хорошего друга и т.д., и т.п.

С бесконечной благодарностью,

Автор

Очень Ветхий Завет

Прилетел ангел, сел на крышу дома. Грустный такой, весь в слезах, даже гроза из-за этого началась. Рядом сидел напарник, но упорно не смотрел в его сторону.

В нескольких взмахах ангельских крыльев умирала женщина, мать троих детей, труженица, вдова и все такое прочее.

— Ну, начинай свое дело, палач! — пробормотал напарник. — А то вон погоду испортил.

Ангелу хотелось сказать, что он не виноват, что он ангел-губитель, что послушание у него такое, что это еврейский квартал, и здесь никто не может без мамы.

Внизу плакали дети и повторяли молитвы за раввином.

Ангел-губитель и ангел-хранитель нежно взяли душу, завернули в полотенце, чтобы не замерзла, и, прижав ее к себе, взмыли вверх.

— А за этими когда? — спросил ангел-хранитель, показывая на детей, но мысли его были уже далеко: он думал, как выстроить защитную речь и на что обратить внимание.

Ангел-губитель летел и плакал, и чувствовал себя евреем, потому что никто его не любил.

(Ной)

Ливень мерно выкапывал слезы, целовал траву и деревья. Земля сперва благодарно впитывала подарок небес, потом медленно и задумчиво, а потом начала захлебываться и тонуть…

Он видел проплывавшие мимо дома, машины, людей, которых засасывала стихия, и плакал. Он знал, что спаслись только он и его семья, что такова воля Б-жья и что ему повезло, но почему-то не радовался. Он вспоминал, как играл в детстве с дочерьми Туваль-Каина, и что младшая, Лия, добрая и статная, ему очень нравилась. Позднее она вышла замуж за иностранного джина и отбыла на родину мужа.

Он был известный городской сумасшедший, которого и стыдились, и жалели. Жена вышла за него в пику отцу. Но было и свое преимущество: когда он строил ковчег, многие горожане приносили ему бревна бесплатно…

Он не был обидчивым, и потому ничего не сказал Б-гу, а только выпустил ворона и голубя, желая Его увещевать…

Ливень кончился, вода схлынула, он медленно шел по чавкающей земле. Всюду лежали опухшие трупы. Он еще раз вспомнил Лию, соседей, сограждан. Больше всего было жалко детей.

Он пришел домой и напился.

(Иона)

Капли парили над морем и исчезали в волнах. Так начинался дождь.

Он закутался в плащ, но не двинулся. Ему было хорошо, и он радостно вознес молитву небу, морю и дождю. Он спасся…

Он был одинок и измучен. Последние трое суток стерлись из памяти. Всплывали отдельные картины: матросы, матерясь, бьют его веслами и выкидывают за борт, узнав, что он еврей. Он в ужасе взывает к Господу, обещая, что если на этот раз выживет, то тогда точно сделает все, что Б-г пожелает.

Он по-прежнему смотрел на море: море отражало небо и казалось теплым и ласковым.

Предстоял долгий путь в Ниневию, но он ничего больше не боялся.

* * *

Человек, уставший от реальности, плавно погрузился на дно сна. Его пытались разбудить, что-то ему говорили, но он уже не хотел и не мог вернуться.

Ему снился вечер, море, в которое его почему-то бросили, огромная рыба, нежно заглатывающая его и доставляющая на незнакомый берег. Усталый и замученный, он просил у местных жителей еду и кров, но они в страхе отшатывались и убегали, как от сошедшего с неба божества. Его показывали на площадях, во дворцах, о нем спорили мудрецы, неизменно ужасаясь и посыпая голову пеплом. Тогда он перестал просить и замолчал. Местные жители вывели его из страны, оставили в пустыне под деревом и ушли.

Обессилевший от голода, он сидел, прислонившись к дереву, и ждал смерти. Он вспомнил море, нежные рыбьи губы и ласковое солнце родины.

Устав от безрадостного мучительного сна, он вынырнул в реальность, где его кто-то тормошил и посылал в Ниневию.

(Эсфирь)

Вокруг нее суетились: поправляли платье, надевали драгоценности и натирали благовониями. Было тяжело и душно, и очень болела голова. Она попросила таз и отпустила рабынь. Подступала рвота.

Несколько лет назад, когда она была совсем девочкой, дядя выдал ее замуж за царя, чтобы иметь влияние при дворе. И дядя был прав. Когда хотели уничтожить ее народ, ей удалось воспрепятствовать этому.

Она чувствовала себя старой и одинокой. Она родила двух сыновей – но у царицы не бывает детей, бывают наследники престола, и она их почти не видела. Ей не разрешалось выходить из дворца и видеться с близкими. Оставались только воспоминания. Вот ее отец читает Тору, мать готовит пасхальную еду, не обращая внимания на то, что она спорит с младшим братом, кому искать афикоман. Приходят соседи, дом наполняется людьми и молитвами.

Она захотела помолиться как в детстве, но не смогла: тошнота рывками подползла к горлу и начала душить…

Рвота кончилась, рабыни унесли таз, снова умастили ее благовониями, и она рухнула на ложе.

Послышались шаги, приближался царь. Она встала и сделала привычную улыбку.

(Пророк)

— Здравствуйте, это правда, что вы пророк? — спросила девушка. Ему стало неловко, что все кругом уже знают его тайну, соврать он не мог и ответил утвердительно.

— А правда, что вы видели Бога, херувимов и серафимов?..

Девушка была юная и наивная и не походила на журналистку. Он улыбнулся, взял ее за руку и повел во двор любоваться закатом.

Он всегда был одинок и, глядя на девушку, думал, что, заведи он семью, его дочерям было бы столько же лет.

Они погуляли и вернулись в его жилище попить чаю. Девушка смотрела на него с восхищением, и, казалось, выскажи он любое желание, она бросилась бы его выполнять. Ошибка молодости — кажется, что все возможно и за поворотом ждет счастье.

Судя по выговору, девушка не была иудейкой, а пришла издалека, чтобы увидеться с ним. Она его боготворила, и от этого он очень смущался. Девушка умоляла взять себя в его ученицы. Он грустно улыбнулся, понимая, что дар пророчества не передается по желанию человека, потом начал отговаривать и сказал, что если она хочет с ним остаться, то ей придется выйти за него замуж. А это было невозможно из-за огромной разницы в возрасте и тяжкой ноши испытаний, полагающихся пророку.

Девушка заплакала и, всхлипывая, сказала, что согласна на все: и на принятие иудаизма, и выйти за него замуж, и жить впроголодь в пустыне ради него.

Он смутился, утер девушкины слезы и предложил подумать до завтра. Он знал, что завтра будет новый день, в котором, возможно, не окажется места ни для него, ни для его пророчеств. Он предложил девушке переночевать в своей пещере, а сам устроился у выхода. Ночь была тихая и безлунная. Ему хотелось плакать. Бог с раннего детства избрал его, обрекая на одиночество и полуголодное существование. Никто не хочет слушать волю Божью, и ему по многу раз приходилось повторять пророчества. А теперь еще один человек, который успел стать ему дорогим, добивается такой же участи. Но юность настойчива и глупа; и он с этим ничего не может сделать.

Совершенно Новый Завет

(Благовещение)

Дом, как зеркало, раскололся на части. Его обломки, хранившие уют и тепло, постепенно остывали и стекленели. Из них выходила душа.

Изумленный таким поворотом, ангел расстроился, поднял на ноги испуганную женщину и решил было удалиться, думая, как хорошо быть маленьким и слабым.

Женщина пришла в себя и попросила ангела остаться, но близко не подходить. Ангел сосредоточился и рассказал все Божие послание без запинки. Женщина удивилась, попросила повторить и начала выяснять техническую сторону пророчества.

Ангел был терпеливый и милосердный, поэтому он по камешку собрал дом и только тогда решил улетать. Женщина накрыла стол, угостила вареньем и сунула ангелу трешку за хорошее известие. Ангел поблагодарил и исчез.

Раздался стук в дверь. Это стучал жених. Войдя в дом, он сразу заметил, что все изменилось, но невеста таинственно улыбалась, и он не стал расспрашивать.

(Гадаринский бесноватый)

Его боялись все, а он боялся самого себя. Он часами стоял, глядя на Луну и заливаясь слезами от безысходности. С ним была собака, и они вместе брели неизвестно куда. Когда-то у него была семья: дети, внуки, жена… Он ушел сам и поселился в пустыне, чтобы никого не пугать, только изредка наводил ужас на проходившие мимо караваны. Он ждал смерти.

Произошло чудо: кучка незнакомцев проходила мимо и вылечила его — приласкала, обогрела и выгнала из него бесов. Он хотел последовать за незнакомцами, но они не взяли его с собой.

Он сидел ослепительной летней ночью в пустыне, с изумлением глядя на небо. Ему было хорошо и спокойно. «Господи!» — вырвалось у него. Стояла звенящая тишина. И только он услышал, что ответил ему Бог. Он поцеловал собаку и пошел по пустыне, вознося хвалу. Он еще не привык быть счастливым, и это его пугало.

(Моление о чаше)

Он тихо плакал в саду. Рядом стоял ангел и растерянно молчал. Ангел заговорил было о воле Божьей, о том, как полагается переносить испытания, хотел дать несколько безукоризненно мудрых советов, но осекся: слова били по лицу и оставляли кровавые отметины.

Слезы смешивались с кровью, по́том и пропитывали одежду. Звенящая тишина заполнила сад и расползлась по Вселенной.

Мучимые кошмарами, мы спали в том же саду, чтобы затем, через несколько дней, проснуться и говорить друг другу: «Ведь, правда, что это не правда?! Все хорошо, жизнь продолжается, Христос воскрес. Доброе утро!».

Послесловие

(Рай)

В контору по запечатлению мгновений всегда была очередь. Ангел, выдававший продукцию в цвете, звуке и чувстве, аккуратно записывал покупателей и выдавал запечатленное.

Особенно волновались молодожены, потерпевшие аварии, и женщины, умершие в родах; поэтому шум ни на минуту не затихал. Те, что умерли в старости и многое повидали на своем веку, подходили робко, неуверенно, почти шепотом заказывали мгновения. Бывшие миллионеры и политики требовали обслуживания вне очереди. Кто-то оформлял заказы в нескольких экземплярах — для раздачи друзьям. Были еще и такие, что долго не могли выбрать правильное мгновение, стояли в очереди по многу раз и ругались с ангелом. Короче, как человек вел себя при жизни…

В полдень толпу разгоняли бичом, но через час она опять вырастала и даже увеличивалась, как головы гидры.

На двери конторы еще с райских времен висел лозунг: «Пусть мертвые хоронят своих мертвецов». За всю вечность никто не обратил на него внимания.

К ангелу подлетел коллега и начал ему что-то быстро шептать. Очередь возроптала и тут же изрыгнула из себя огромного мужика, который должен был выяснить, в чем дело, и заодно оформить заказ. Ангелы замолчали. Мужик, несмотря на свою силу, оказался абсолютно безобидным. Он всю жизнь горбатился ради хлеба насущного и запечатлевать ничего не хотел. Он робко подошел к ангелам, сказал, что здесь недавно, и осведомился, нельзя ли забыть все прожитые мгновения.

Ангелы остолбенели и предложили сходить к начальству в контору «В начале было Слово», но мужик сказал, что хочет забыть и слова.

Оглушительный рев сирены возвестил о сбое в системе. Мужик очутился в мутном сладковатом тумане. Откуда-то из глубины раздался голос:

— Здравствуй, ты Меня любишь?

— Не знаю, — ответил мужик, — я теперь вообще ничего не знаю.