НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Феликс Розинер: грандиозность замыслов

Памяти Феликса Розинера. Сборник материалов о жизни и творчестве. M-Graphics Publishing, Бостон, 2017

Герой этой книги прожил, по сегодняшним меркам, совсем недолгую жизнь — всего шестьдесят лет: 1936–1997. Последние девятнадцать лет его жизни пришлись на эмиграцию, из которых семь лет он провел в Израиле и остальные двенадцать — в Америке, в славном городе Бостоне.

В России писатель был известен, главным образом, как автор книг о музыкантах и художниках. Россияне, родившиеся в 1960–1970-х, до сих пор вспоминают прочитанные ими в детстве книги Розинера о Чюрленисе, Григе, Прокофьеве. И это при том, что Феликс Яковлевич окончил Московский полиграфический институт, после чего работал на инженерной должности в Акустическом институте. Однако параллельно он учился в консерватории по классу скрипки и посещал литобъединение поэтов.

Уже взрослым Розинер должен был определить свою судьбу: работа инженера и верный кусок хлеба или призрачное существование человека творческой профессии, живущего на неверные писательские гонорары. Выбрал второе, но так сложилось, что главные книги Феликса Розинера до России не дошли. Эмиграция ли была тому причиной или то, что книги эти на родине при жизни автора не издавались, но имя Розинера отсутствует в литературных энциклопедиях и словарях, и средний российский читатель о таком писателе не слышал.

А замах у него был огромен, творческий потенциал велик, жаль, что не все замыслы нашли свое воплощение. Но и сделать он успел много. В книге, недавно выпущенной бостонским издательством «M-Graphics Publishing» и посвященной памяти Феликса Розинера, предпринята попытка рассказать о нем как о писателе и человеке, оценить масштаб его творчества, а во второй части еще и познакомить читателя с не вышедшей в свет книгой, задуманной Розинером, — грандиозным эпохальным трудом «Энциклопедия советской цивилизации».

Но начнем по порядку, с первой — мемориальной части. Редактор и один из составителей книги Юрий Окунев (второй составитель — Михаил Марголин) предпослал ей коротенькое вступление сына Розинера, Илана, ныне живущего в Израиле, и свой небольшой очерк «Жизнь и творчество Феликса Розинера». Юрий Окунев оценивает творчество Феликса Розинера высоко, в его очерке мы встретим такие слова о его герое: «выдающийся русский писатель», а о его повести «Серебряная цепочка», где рассказывается о семи поколениях семьи Розинеров-Рабиновичей, — «шедевр мемуарной литературы». К сожалению, книга была издана в Иерусалиме в 1983 году и, как пишет сам автор очерка, «в наше время является малодоступной библиографической редкостью». У самого Юрия Окунева книга есть только в переводе на английский (!). В Интернете ее нет, так что с ней трудно познакомиться. Однако другие произведения Феликса Яковлевича его почитатели в интернете выложили, и это прекрасно.

Скажу о тех людях, чьи воспоминания помещены в книге.

Так случилось, что, лично не зная Феликса Розинера, открыв книгу о нем, я нашла в ней много знакомых и дорогих мне авторов. Мало того, что книгу издал Михаил Минаев, бостонский издатель, задумавший создать библиотеку русского зарубежья, о чем я неоднократно писала; но в оглавлении сборника я увидела имена Иосифа Богуславского — исследователя русской эмиграции в Америке, не так давно умершего, Азария Мессерера, увы, тоже уже покойного, чьи статьи постоянно печатались в нашем журнале «Чайка», поэта Ларисы Миллер, с которой мы дружны еще с московских времен, Марины Хазановой, преподававшей в Бостонском университете и устраивавшей там вечера для русских авторов. Кроме них, воспоминания о Феликсе Розинере оставили Владимир Левин, Людмила Левит, Раиса Сильвер, Елизавета Синофф и Виктор Снитковский.

Все вспоминатели говорят о Феликсе как о человеке мужественном и жизнелюбивом, одаренном в разных областях, преданном дружбе и друзьям.

Я обратила внимание и на то, что две мемуаристки пишут о московском искусствоведе Борисе Симолине как об очень важном человеке в жизни Розинера и прототипе одного из героев его самого известного сочинения — романа «Некто Финкельмайер».

Людмила Левит, первая жена Розинера, говорит: «Думаю, однако, что прообразом Прибежища являются, скорее, не сборища у нас дома, а регулярные встречи молодых еще не печатавшихся поэтов у Бориса Николаевича Симолина на Арбате. Борис Николаевич был искусствоведом, преподавал не только в Гитисе, но и в театральных училищах — Щукинском и МХАТа. Он оказал на Феликса очень сильное влияние, а герой романа Леопольд Михайлович — точный портрет Бориса Николаевича».

О нем же — Раиса Сильвер: «Но самым ярким впечатлением для меня, да и для всех остальных, думаю, тоже, было появление на этих вечерах Бориса Николаевича Симолина. Борис Николаевич преподавал историю театрального костюма в ГИТИСе и ВГИКе... Душевный, сердечный человек, он был центром любой компании, где бы ни появлялся. Где только он не побывал с влюбленной в него молодежью. Все Подмосковье, Золотое кольцо... Его лекции были очень популярны у студентов, и сам он был для многих из них духовным наставником».

Борис Симолин присутствует в книге Розинера о Чюрленисе, именно он «заразил» взрослого ученика любовью к литовскому художнику и музыканту. Судьба «учителя» была трагична. Приведу здесь еще один фрагмент из текста Раисы Сильвер: «Борис Николаевич должен был читать у нас в институте лекцию об импрессионистах, да почему-то не приехал... Люда (жена Розинера. — И.Ч.) мне сказала, что он скоропостижно умер. А позже в воспоминаниях одного вахтанговца я прочла, что он закончил жизнь самоубийством... Было очень горько... Он был очень незаурядным человеком. Прошел всю войну, потерял двоих сыновей. Был весь изранен и выжил только потому, что его самоотверженно долгие месяцы выхаживала простая санитарка. В благодарность за это он оставил ей свою квартиру, а сам долгие годы скитался без жилья, снимал комнатушку в коммуналках...».

Привожу этот длинный фрагмент потому, что такие люди, как Борис Симолин, с их яркостью, сложной судьбой и трагическим концом были характерны для Москвы 1960–1970-х. Интерес к Чюрленису и импрессионистам, поездки по старинным заброшенным усадбам Подмосковья, городкам Золотого кольца, к бесхозной тогда церковке Покрова на Нерли, — все это приметы тогдашней интеллигенции, как и безбытность и часто — «стилистическое» несовпадение с властью. Кстати говоря, о Симолине с нежностью вспоминают Олег Басилашвили и Олег Стриженов в своих биографических книгах. В романе Розинера «Некто Финкельмайер» место, где собираются интеллигенты, где они читают стихи и ведут «свободные» разговоры, называется «Прибежище». И, наверное, не случайно одушевляющее начало Прибежища, его магнит — Леопольд, коллекционер и знаток искусства, человек с необычной судьбой...

Раиса Сильвер говорит о Феликсе: «Он писал прекрасные стихи». О своем знакомстве с Розинером-поэтом в московском литобъединении «Знамя Строителя» пишет поэтесса Лариса Миллер. Прозаик по своему главному направлению, по душевному строю был он — поэт. И хотя, как верно замечает Юрий Окунев в статье «О романе “Некто Финкельмайер”, очень многое в судьбе героя словно списано с биографии Иосифа Бродского (доносительское письмо-пасквиль в газете, обвинение в тунеядстве, сам ход судебного процесса), кажется, что в своем Ароне-Хаиме Менделевиче Финкельмайере писатель выразил себя, свое жизнеощущение, свои вкусы и свое неприятие «советского» мира¹ . В сущности, то же самое мы можем сказать и о Юрии Живаго и его авторе. Пастернак и Розинер похоже решали сходную задачу. Судьба гениального поэта обоими показана как некое восхождение на Голгофу. Юрий Живаго проходит свой крестный путь в эпоху революции и Гражданской войны, Арон Финкельмайер сталкивается с бездушной и жестокой машиной социалистического государства в послеоттепельный период. Пастернак, как известно, своим романом, за который ему присуждена была Нобелевская премия, накликал на себя «гнев» советских властей и был практически затравлен, повторив крестный путь своего героя. Розинер, чей роман в Америке был номинирован на Нобелевскую премию по литературе² , избежал гибели благодаря эмиграции. Он уехал с семьей в Израиль в 1978 году, через три года после написания романа, распространявшегося на родине в самиздате.

В воспоминаниях Азария Мессерера речь идет о предках Феликсах Розинера. Сам Розинер всегда интересовался родословной семьи и, как кажется, близко к сердцу принял известный полулегендарный рассказ о своем предке, некоем Шауле Вале (1541–1617), еврее, на один-единственный день избранном польско-литовской знатью в короли. Впоследствии избранный уже по-настоящему Сигизмунд Третий даровал Шаулю звание «Слуги народа» и всевозможные привилегии. Больше чем уверена, что этот рассказ повлиял на особое пристрастие москвича Розинера к Литве. Неслучайна, как кажется, его любовь к Чюрленису, не случаен и притягательный образ литовской женщины Дануты, приворожившей сразу двух — близких автору — героев «Финкельмайера». А еще есть у Розинера повесть «Лиловый дым», посвященная послевоенной Литве, с ее «лесными братьями», их жестокими разборками с односельчанами, принявшими советскую власть, и с еще не остывшей памятью о живших здесь евреях, убитых их соседями-литовцами. Повесть о Литве 1949-го года, написанная в Израиле в 1984-м, оставляет впечатление жуткой достоверности, читатель вместе с ее героем проживает ситуацию, из которой только один выход — смерть. Сегодня, когда правда об участии литовцев в убийствах евреев перестала замалчиваться³,  давняя повесть Розинера, где все названо своими именами, не может не удивить. Удивляет и ее конец. Герой повести, чудом унесший ноги из советской Литвы и проживающий в Америке, отказывается идти на суд над литовцами, убившими его семью. Он не хочет продолжать цепочку зла, отвечать на убийство — убийством. Такой «евангельский» образ мыслей был совершенно не характерен для «советских людей». Нет, не были таковыми ни Розинер, ни его герои.

В статье Марины Хазановой можно прочитать про написанный Розинером в бостонские годы роман «Ахилл бегущий», получивший в 1994 году премию «Северная Пальмира» и вошедший в сборник «Избранное» (М.: Терра, 1996). К сожалению, я не нашла романа в Интернете, но его можно послушать на аудиокассете — честь и хвала людям, записывающим редкие, недоступные читателям тексты. Тема «Ахилла Бегущего» — школьник, своим уходом из жизни протестующий против окружающей его фальши⁴ , думаю, неслучайна. Феликс, судя по его книгам для юношества, был замечательным педагогом, тонко чувствующим психологию юных и сам остававшийся юным наперекор времени.

Для молодежи, не заставшей страны «Советский Союз», бесследно исчезнувшей с карт мира в 1991 году, Феликс Розинер замыслил еще один грандиозный проект. Это «Энциклопедия советской цивилизации». О ней в мои «бостонские годы» рассказывал мне ученый секретарь издания, собиратель картотеки русской эмиграции в Америке Иосиф Богуславский. У Розинера были прекрасные соредакторы — Вячеслав Всеволодович Иванов и Ефим Григорьевич Эткинд. К работе были привлечены литературный критик Алла Латынина из Москвы, историк и писатель из Санкт-Петербурга Яков Гордин. В подготовке рукописи, по словам Богуславского, приняли участие более ста авторов — российских, европейских и американских. Издавать энциклопедию взялось крупное американское издательство «Henry Holt». Но болезнь, а затем смерть помешали Феликсу пробить уже готовое 1000-страничное издание в печать. На этой печальной ноте можно было бы остановиться, если бы в книге «Памяти Феликса Розинера» вся вторая часть не была отдана статьям и заметкам из этого несостоявшегося издания. Авторы-составители в алфавитном порядке поместили в книге «Избранные советские термины и понятия», такие как Авоська, Анкета, Барак, Без права переписки, В одни руки, Воронок, Вражеские голоса и Врачи-убийцы... Приведу выдержки из некоторых статей.

«ДЕФИЦИТ — нехватка, недостаток промышленных и продовольственных товаров. Дефицит был постоянной составляющей жизни большинства населения Советского Союза, в дефиците было все от сосисок до детской одежды...» (Автор: В. Снитковский)

«“ЕСЛИ ВРАГ НЕ СДАЕТСЯ...” — лозунг, отражающий советскую внутреннюю и внешнюю политику, которая за всю свою историю формировалась только в поисках врагов и перманентной с ними борьбе...» (Автор: М. Марголин)

«ЛИПА — в значении “фальшивка”, “подделка” (“не удостоверение, а липа”) это слово вошло в русские словари из воровского жаргона только в советское время (в словаре Даля такое слово отсутствует) и приобрело едва ли не символическое значение, став одним из синонимов всеобщей лжи, пронизывавшей советское общество...» (Автор: Е. Фрадкин)

Согласитесь, что если термины и лозунги, здесь приведенные, уже ушли вместе с потонувшей советской цивилизацией, то некоторые понятия продолжают жить. Например, «липа» сегодня называется «фальшак» и преспокойно существует в российской жизни. А лозунг «Если враг не сдается...» вместе с поиском внешних и внутренних врагов по-прежнему составляет основу внутренней и внешней политики государства.

Замечательно, что авторы-составители включили в сборник этот материал! Пусть не в полном объеме, но замысленная Розинером «Энциклопедия...» дошла до читателя.

Книга о Феликсе Розинере получилась компактной, но вместила много человеческого тепла и человеческой памяти. Спасибо ее создателям, рассказавшим о судьбе яркого, талантливого человека и писателя, мало известного на родине.

Ирина Чайковская

1  Мемуаристка Елизавета Синофф полагает, что Розинер больше походил на второго героя романа русского интеллигента Леонида Никольского «по своему характеру и отношению к жизни». Мне же кажется, что оба этих героя, еврей и русский, ставшие близкими друзьями, — это как бы две половинки души Феликса Розинера.

2  Его выдвинула русская кафедра Йельского университета.

3  Назову в первую очередь книгу Евсея Цейтлина «Долгие беседы в ожидании счастливой смерти» (Franc-Tireur, USA, 2009), а также недавнюю «Наши» Руты Ванагайте («Mûsiрkiai», Alma Littera, 2016), вызвавшую настоящий скандал в Литве.

4  В конце 1980-х, работая учителем в московской школе, я написала несколько повестей, одна из которых, «В неведомую глубь», тематически совпадает с романом Розинера. Повести опубликованы в книге «Афинская школа» (СПб.: Алетейя, 2017).