НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

На социальном материале, но без социального пафоса

Максим Матковский. Попугай в медвежьей берлоге. — М.: Э (Современная проза русского зарубежья), 2016.

География романа вызывает любопытство: Украина и Сирия. Однако читатель-интеллигент будет разочарован: первая часть, действие которой происходит в родной автору Украине, не содержит даже упоминаний о политическом климате в стране, а конфликт между режимом Башара Асада и его оппонентами во второй, сирийской, части служит лишь фоном для трагикомических, а порой откровенно абсурдных приключений чудаковатого главного героя.

Перед нами успешная книга успешного молодого писателя (премия «Дебют» в номинации «Крупная проза» за 2014 год, «Русская Премия» за 2015 год). Центральный персонаж «Попугая…» — молодой филолог-арабист с незаурядными способностями, поступивший в университет в пятнадцать лет, изучавший арабский язык на сокровенном материале арабской поэзии и затем столкнувшийся с фатальной невостребованностью своего научного и культурного багажа в реальной жизни. Интеллектуал-неудачник, столь любимый русской литературой персонаж, он оказывается аутсайдером и в академической среде. Сообщество арабистов — как в ученых, так и в дипломатических кругах — оказывается закрытым кланом, куда новичку со стороны не пробиться. Выход у героя один — обслуживать торговлю или производство, то есть идти «снизу». С трудом получив работу на полставки в Киевском институте международных отношений, он не дотягивает до конца семестра и принимает предложение отправиться в Сирию к строителям плотины на реке Евфрат. Там, в пустыне провинции Ракка, новыми коллегами знатока арабской поэзии становятся прожженные украинские инженеры, а его предназначение теперь — переводить с арабского техническую документацию и разговоры соотечественников с сирийскими партнерами. Попутно, как-то невзначай, разочарованный герой соглашается и на шпионаж.

Увлекательность романа достигается сочетанием двух приемов: исповедальности и остросюжетности. Главного героя, как и автора, зовут Максим Матковский. Но едва ли мы поверим в автобиографичность романа, несмотря на то что многое в сюжете — и арабистика, и Киевский университет, и работа в Сирии — совпадает с фактами биографии автора. Не только маловероятное участие недотепы-филолога в шпионских (и даже террористических) играх заставляет усомниться в реалистичности событий. Многие эпизоды в романе — из области трагикомической буффонады, а некоторые и вовсе содержат фантастические допущения.

Один из постоянных приемов Матковского-писателя — гротеск. Ситуации, в которые приходится попадать Матковскому-персонажу, нелепы до абсурда. Еще до вербовки в шпионы на Ближнем Востоке ему предлагают стать агентом ГРУ в Киеве. Происходит это вот как: в социальной сети он находит девушку с внутренним миром, по глубине соразмерным его собственному, и даже схожих интересов: «Мы долго говорили о Воннегуте, затем болтали о Хэме и Буковски, потом перешли к Кингу, взялись за русских классиков, обсудили немецких философов, немного повздорили из-за Канта». Герой успевает влюбиться до помрачения рассудка, но первое свидание оборачивается жестоким разочарованием — виртуальная возлюбленная Олечка оказывается сотрудницей ГРУ пятидесяти лет с орлиным носом и немедленно предлагает ему подписать бумагу о неразглашении и работать на ее структуру. Можно, конечно, сказать, что перед нами удачно выхваченный кусок современной действительности, юмор на злобу дня — романы в соцсетях у людей, не видевших друг друга в жизни, действительно завязываются, и активное присутствие в этих же соцсетях агентов спецслужб, как отечественных, так и враждебных, — тема обсуждаемая. Тем не менее остается стойкое ощущение, что задумкой автора было всего лишь показать череду абсурдных ситуаций, потешных историй с максимально неожиданными развязками. На социальном материале, но без социального пафоса.

Здесь вырисовывается еще одна важная особенность романа, которую вполне можно назвать достоинством. Многие отдельные главы имеют крепкий микросюжет и могли бы запросто быть отдельными маленькими рассказами. Все они похожи по структуре и атмосфере — быстрое развитие действия, яркая кульминация и неожиданная развязка, после которой герой закономерно остается ни с чем. Такая же структура у всего романа в целом, но композиционное построение отдельных главок отличается большей соразмерностью и закругленностью. Особый случай — глава 15, совсем крошечная, на полстраницы, в которой описана встреча Матковского со Святым Мясником на базаре Нивки и которая оформлена, ни больше ни меньше, как вставная притча.

Кто он, тезка автора, главный герой романа? Непонятый интеллектуал, носитель духовности и знания? Или взявшийся не за свое дело честолюбивый лузер, которому не хватает банального умения ориентироваться в жизни, чтобы соответствовать своим амбициям? Амбиции же в самом деле непомерные. «Читая Коран, я мечтал о женщинах. Я представлял себя в белом костюме, белых туфлях, в белом кабриолете, где-нибудь в Эмиратах. Вот еду я и слушаю The Prodigy. Рядом сидит женщина. Ее светлые волосы развеваются на жарком ветру. В отражении темных очков ее — моя улыбка, и сигара моя. И белая шляпа. Ровный загар. Успешный дипломат со своей женщиной. Я давлю на газ, мы несемся вдоль пустыни, верблюдов, нефтяных вышек, океана, минаретов, вдоль небоскребов». Такой герой, такие мысли. Начав с Корана, стартовав на интеллектуально-культурологической площадке, он надеялся войти в премиум-класс, обрести статус в мире людей, бесконечно далеких от духовности, от его любимой арабской поэзии, и получить дорогие вещи, дорогих женщин и прочую атрибутику. Вспоминается другой лауреат «Дебюта», Арслан Хасавов, и его повесть «Смысл», в которой столь же юный и столь же амбициозный герой мечтает стать писателем, интеллектуалом, справедливо критикует погрязших в бездуховном потреблении ровесников и в то же время видит себя в будущем в окружении всех мыслимых земных благ и роскоши. Пожалуй, можно сказать, что у героев молодой исповедальной прозы наметились общие черты.

Тем не менее тотальная утрированная самоирония, с обязательной примесью которой герой Матковского выражает свои самые снобистские и честолюбивые устремления, значительно нивелирует его манию величия, позволяет ей не стать отталкивающей.

Вынесенный в заголовок образ — «попугай в медвежьей берлоге», — по всей видимости, относится ко второй, «арабской» части романа. В чужой стране героя окружают не только непривычные, экзотические ландшафты, но и куда более колоритные, чем в первой части, персонажи — как местные, так и коллеги-украинцы. Среди них ненавидящий гуманитариев инженер Денис, лирический алкоголик Халид, оказавшийся доносчиком, водитель-бедуин Муса, похожий на беспечного азиатского хиппи, с которым герой ездит сквозь пустыню и чужие города. Впрочем, читателю с фундаментальными знаниями вторая часть романа мало нового расскажет в плане страноведения. В первую очередь Сирия оказывается удобным полем для вычурных сюжетных ходов.

Иные эпизоды имеют уже не абсурдный, но фантастический характер. Так, герой становится свидетелем воскрешения неожиданно умершего начальника Евгения Дмитриевича по ритуалу бедуинов. А после того как в квартиру героя проникает огромное насекомое — неистребимое, не погибшее даже после прямого попадания тяжелой книги, — на время возникает ощущение, что жанр текста меняется на сценарный мистический хоррор.

Земным реалиям, в том числе тонкостям работы электростанции, в тексте тоже остается место. «Самый ответственный и волнующий день в процессе капитального ремонта трансформатора — это поднятие купола. Трансформатор затягивают лебедкой в ремонтный зал станции Баас, где с помощью мостового крана поднимают многотонную крышку, которая несколько часов висит в воздухе. Милый директор так расчувствовался, что ноздри его задергались, а из глаз по щекам быстро побежали слезы». Как мы видим, в романе Матковского находится место и для притчи, и для мистики, и для робких проблесков новой производственной прозы. Или же это пародия на нее? Оставим за скобками размышления о том, насколько искренне интересовались производственной тематикой авторы данного жанра времен соцреализма. Сегодня в любом случае сложно представить писателя, тем более молодого, с головой погруженного в нюансы инженерного дела. Детально описывая эти работы, Матковский-автор лишь продолжает бытописание героя. На выходе получаются картинки с закономерной долей карикатурности.

«Как стать таким, как вы?» — спрашивает Матковский-герой, парадоксально перекликаясь с героями поэмы Некрасова «Кому на Руси жить хорошо», многих, с кем его сталкивает жизнь: темнокожего агента террористической организации, мясника на рынке, водителя-бедуина... И нередко получает ответ: «Глупый вопрос. Никогда не спрашивай об этом». Трагедия личности героя, припрятанная под налетом комизма, — не в отсутствии денег и успеха, а в шаткой самоидентификации. Упиваясь, с одной стороны, эксклюзивными знаниями в области арабской поэзии доисламской эпохи и в связи с этим видящий себя профессором и дипломатом, герой в то же время прогибается под грузом тяжелого комплекса неполноценности и панически примеряет личины встречных всех мастей и социальных калибров, передавая авторский мессидж о том, насколько легко интеллектуалу усомниться в своей ценности для современного общества.

Основная удача писателя Матковского, на мой взгляд, — в формировании характера главного героя, который тянет на сегодняшнего «героя нашего времени». Это изображение двойственной ментальности молодого человека, одновременно и влюбленного в свое изначальное призвание, и готового при любом удобном случае от него отказаться.

Александр Лобанов