НАБЛЮДАТЕЛЬ

симптом

Ballets russes и немножко Salade: О пере-, недо- и не-изданиях

Р. Бакл. Нижинский. Предисловие: Клемент Крисп, перевод с английского:
 Л. Игоревский, А. Курт, Ю. Гольдберг. — М.: КоЛибри: Азбука-Аттикус, 2016.

С книгами по истории русского балета в России дело обстоит нехорошо. Смягчим: как-то странно. Любой интересующийся предметом (будь то балетоман со стажем или неофит) знает, что сегодняшний российский книжный рынок предлагает несколько разновидностей изданий:

1) Красовская (к ней будут еще возвращаться долго, а к Бахрушину, кажется, уже нет). Переиздается.

2) Мемуары «первых лиц». Серия балетных мемуаров «Ballets Russes», издававшаяся в 1990-х в издательстве «Артист. Режиссер. Театр», давно почила. Потому, по негласно достигнутому консенсусу, эталоном провозглашена «Я — Майя Плисецкая». Тут, в общем, уже не до балета, поскольку — «Я». Востребовано.

3) Мемуарные окрестности и разговорный жанр. Самое удачное: первый том «Эвтерпы» М. Мейлаха.

4) «Академическое». Характерный пример: «Михаил Фокин. Русский период» (2004) Г. Добровольской. Обстоятельно (очень), методологически — ремонту не подлежит (увы)¹.

5) Глянец с филиациями. «Все о балете», какие-то «энциклопедические словари», «подарочные издания», большой формат, «полноцвет». Непонятно, кто это покупает, но издается этого изрядно.

К числу гибридных форм можно отнести, например, «АСТ»’овскую серию «Звезды балета». Впрочем, в ней за почти десять лет — лишь шесть книг (из которых одна — переиздание).

Особняком — и, казалось бы, почетным — стоит история дягилевского «Русского балета». Это понятно: кто же не интересуется «Русскими сезонами»? Тут, казалось бы, две — и сравнительно недавние — хорошие новости. Первая: книга Линн Гарафолы «Русский балет Дягилева» (2009). Кто читал осведомленными глазами, отозвались одобрительно. Смущает одно: пермское издание — в пятьсот экземпляров. Вторая новость: Шенг Схейен, «Дягилев. “Русские сезоны” навсегда» (2012). Нескупые «КоЛибри» и «Азбука-Аттикус» выпустили книгу, которую хорошо и читать, и перечитывать, и иллюстрации изучать (а не просматривать только, встречая, как почти всегда, старых фотознакомцев). Сюда же можно отнести и двухтомное издание Льва Бакста (2012), которое, впрочем, уже удостоилось справедливой критики — не за содержание, конечно, а за качество публикаторской и комментаторской подготовки.

Названные три издания, при всей своей значимости, находятся, однако, за пределами книжного рынка. Книги эти малотиражны и дороги, потому малодоступны. Когда же тираж вырывается за пределы магических «1000 экз.», то и это, оказывается, дела не меняет. Книжка Юлии Яковлевой «Мариинский театр. Балет. XX век» (2005) раздосадовала знатоков, но — надо ли добавлять? — никого не сподвигла сделать лучше. (Хотя Яковлева в своей разухабистости действовала обдуманно и остроумно.)

В 2001 году «Центрполиграф» издал перевод жизнеописания Вацлава Нижинского, написанного Ричардом Баклом (тогда же издательство выпустило и биографию Нуриева работы Дианы Солуэй). Книжка Бакла, впервые вышедшая по-английски в 1974 году, уже долгие годы пользуется репутацией дефинитивной биографии. Бакл, известный балетный критик и историк балета, знаменит также написанной им биографией Дягилева. Для книги о Нижинском Бакл проделал в 1950–1960-х годах заслуживающую восхищения и уважения работу. Бакла консультировали, среди прочих, и Карсавина, и Стравинский, и — что принципиально важно — Вера Красовская. Рукопись прочли — и одобрили — и Ромола Нижинская, и Бронислава. А сам Бакл был, среди прочего, одним из тех, кто в 1950 году нес гроб танцовщика.

Русское издание «Нижинского» появилось в год смерти Бакла. Тогда, в 2001-м, перевод Л. Игоревского вызывал местами неловкость своим буквализмом (притом что Игоревский известен своими переводами из Фаулза и Джеральда Даррелла), но чувство благодарности было сильнее: книга — пусть и тридцать пять лет спустя — стала доступна российскому читателю (да еще и тиражом в семь тысяч экземпляров). Русское издание почему-то имело подзаголовок «Новатор и любовник», но ведь не в подзаголовке суть?

Пятнадцать лет спустя «Нижинский» Бакла неожиданно снова явился в России. На сей раз книгу выпустили «КоЛибри» и «Азбука-Аттикус», уже знакомые нам по книге Схейена. Теперь книга называется просто «Нижинский». Перевод все тот же, центрполиграфовский, Л. Игоревского. Никаких указаний — кроме значка копирайта перевода 2001 — на то, что перевод уже был однажды напечатан, нет. Издание 2001-го не упоминается вообще. Старый перевод подвергся некоей редактуре. Даю пример из первых же страниц. Было: «Православная греческая религия пришла из Византии», стало: «Православная религия пришла из Византии». Без изменений оставлены, однако, фрагменты, посвященные, например, музыке балета Дебюсси «Игры» (с. 387–388). А прочесть их, к сожалению, стоит, чтобы удивиться не только редакторам 2001-го, но и 2015-го.

Нынешнее издание расширено по сравнению с неупоминаемым первым. Появились предисловия Бакла ко второму и третьему английским изданиям (годы которых, впрочем, не указаны), а также предисловие К. Криспа (к которому из по крайней мере трех?). Выяснение, когда какое английское издание вышло, имеет не совсем канцелярский интерес. Поскольку в русском издании 2015 года появились обширные авторские примечания (в 2001 году их просто не включили и даже не упомянули), то тем больший интерес они вызывают ныне. Но что может, например, означать примечание 18 на странице 618: «См. вкладную иллюстрацию 41 в издании этой книги в твердом переплете»? Какое «в твердом переплете»? В российском издании иллюстрации вовсе не имеют нумерации, но читатель начинает догадываться, что А. Курт и Ю. Гольдберг, указанные в издании (помимо Игоревского) как переводчики (несколько механиче­ски?), переводили «недостающее» по одному из английских изданий, которое в книге даже толком не названо.

Иллюстрации тут помянуты не зря. Щедро (пере-)изданная (и в суперобложке) книга весьма экономна в своем иллюстративном ряде. В основном тексте есть некоторое количество иллюстраций, подписанных более чем лаконично: «Карикатура Сема» (с. 316) или «Рисунок Валентина Серова» (с. 260). Есть и две иллюстративные вклейки, которые дают читателю возможность гадать, что из изображений перенесено из британских изданий, а что — найдено российскими издателями. Второе, кажется, относится к иллюстрациям с обозначенным местом хранения (например, Библиотека Конгресса в Вашингтоне). Но что может значить фотокопия страницы из дневника Нижинского (из коллекции Нью-Йоркской публичной библиотеки), если сам же Бакл писал (с. 20), что оригинала дневника ему так и не удалось увидеть? Потому вопрос о назначении фотографии С. Фарелл с Баланчиным (в гриме Дон Кихота?) остается риторическим.

В нынешнем издании есть и еще одна новация. Это библиография. Вначале дан, сколько можно понять, список литературы из какого-то из британских изданий книги Бакла. После — некий список русскоязычных изданий. Быть может, он должен показать, что из использованных Баклом книг доступно по-русски? Может быть. Но почему, в таком случае, вовсе не упомянуты русские издания мемуаров Бенуа, Фокина, Карсавиной, которые Бакл щедро цитирует (зато указано русское издание записок А. Мосолова, Баклом упомянутых лишь единожды)?²  Причина, возможно, в том, что переводчик решил не утруждать себя поиском цитат в русском оригинале и давал цитаты в обратном переводе с английского.

В «русском списке» указано первое русское полное издание дневника Нижинского («Чувство», 2000), в «списке Бакла» — лишь «ромолино» издание 1937-го с последующим переизданием. Читатель нынешнего издания может так и остаться в неведении о существовании первого полного английского издания 1998 года (в переводе Кирилла Зиновьева-Фицлайона под редакцией Джоан Акочелла), ставшего на Западе одним из важнейших событий в изучении феномена Нижинского.

В предисловии к первому изданию книги Бакл особо отмечает (с. 15), что книга сопровождена указателем. Русский читатель напрасно будет его искать в нынешнем издании. В книге нет ни простейшего именного указателя, ни хоть минимально аннотированного. Потому читателю предоставляется проверить свою эрудицию, когда, например, упоминается «опера Танеева “Месть Амура”» (с. 45). Все ли сразу вспомнят, что речь идет об Александре Сергеевиче Танееве (отце Анны Вырубовой), а вовсе не о Сергее Ивановиче, чья единственная опера «Орестея» упоминается позже (с. 104)? Отсутствие научного редактора русского перевода в таких случаях особенно заметно.

Отмеченные недостатки и странности можно было бы счесть «muscae volitantes», если бы они (в невольном и грустном каламбуре) не бросались в глаза. Книга Бакла о Нижинском незаменима для всякого, кто интересуется русским балетом (и «Русскими балетами»). Но второе издание небезупречного перевода вызывает вопросы. Например, скоро ли будут в России изданы — и впервые — и другие книги Бакла, в первую очередь — биография Дягилева, и книга Лидии Соколовой «Танцуя у Дягилева»? Дождется ли русский читатель перевода книга Питера Освальда «Нижинский: Прыжок в безумие»?

И все же Нижинскому сегодня в России повезло. Ведь помимо уже двух изданий книги Бакла есть книга В. Красовской (впервые вышедшая тогда же, когда и книга Бакла, — в 1974 году), которая не потеряла своего значения и по сей день. Меньше повезло другим фигурам первого ряда — из того же «дягилевского эона». Пример без моралите. В домашней библиотеке почти каждого, кто читал или прочтет книги Бакла, есть том «Диалогов» Стравинского, поистине легендарное издание, осуществленное Верой Линник и Михаилом Друскиным. Как известно, книга 1971 года — блестящий монтаж из первых четырех книг диалогов Стравинского и Крафта. Но, при всех достоинствах, это монтаж фрагментов. Полного издания «Диалогов» в России нет до настоящего времени (хотя В.А. Линник перевела все шесть книг). Недавно появилось новое издание. Называется «Игорь Стравинский. Диалоги с Робертом Крафтом: избранные места». «Места», как оказалось, из издания 1971 года, то есть фрагменты фрагментов. Кто «избирал», признаться, не знаю. Книга вышла в серии «Uncommon books». И впрямь — необычная книга. Единственной на сегодня документальной биографии Стравинского (два огромных тома Стивена Уолша) в России не издано и, кажется, не планируется.

Михаил Ефимов

1  Это, впрочем, нисколько не умаляет значения предшествующих работ Г.Н. Добровольской по публикации литературного наследия М. Фокина. Достаточно назвать ставшее хрестоматийным издание «Против течения» (Л., 1981).

2  На этом фоне малостью кажется то, что «Летопись» Римского-Корсакова указана в позднем издании 2004-го, «Хроника моей жизни» Стравинского — в первом советском 1963-го, а, например, русское издание (2000) «Петуха и Арлекина» Кокто не указано вовсе.