Виктория Пономарева. Сквозь призму грез. Александр Мелихов. Каменное братство. Виктория Пономарева
Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации
№ 3, 2024

№ 2, 2024

№ 1, 2024
№ 12, 2023

№ 11, 2023

№ 10, 2023
№ 9, 2023

№ 8, 2023

№ 7, 2023
№ 6, 2023

№ 5, 2023

№ 4, 2023

литературно-художественный и общественно-политический журнал
 


Виктория Пономарева

Сквозь призму грез

 

Александр Мелихов. Каменное братство — М.: АСТ, 2014.

 

В новом романе петербургский прозаик Александр Мелихов в который раз проверяет на персонажах свою теорию грезы, положения которой щедро разбросаны по его публицистике и предыдущим романам.

Писатель вновь обращается к идее о том, что «любить до самозабвения человек способен лишь собственные фантомы — или по крайней мере реальные предметы, преображенные и украшенные фантазией», подчас бросая на алтарь этой любви собственную жизнь и душевный покой.

Человек, по мысли автора, способен жертвовать во имя того, чего нет, что существует лишь в его воображении. А такая любовь и такая жертва неизбежно ведут к краху, разрушению и катастрофе.

Неотвратимость катастрофы — одно из условий любви, потому что греза — идеальная сущность, покоящаяся в метафизике, а реальность развивается в своей безжалостной логике. И сознание человека пытается противостоять этой безжалостности, укрыться в ином мире, рожденном бессознательным проявлением человеческой натуры, обращающей реальность в иллюзию. Иллюзию как самообман и спасение от действительности, в результате которой человек испытывает чувства не к реальному объекту, а к его заместителю, совершенно не сознавая этого. Такая любовь плавно перетекает в слепое служение — именно это и произошло с главным героем романа.

Его любовь к жене приобрела черты фанатизма, а сам объект поклонения стал слишком далек от оригинала и совершенно несоотносим с той женщиной, которую герой когда-то встретил впервые. Воображение полностью идеализировало возлюбленную.

По-особенному прописан ее характер: главное в нем — пылкость с эффектом самовозгорания: сущность Ирочки вспыхнет и прогорит, не оставив следа. Герой же обладает редким даром любить глубоко и самозабвенно. Инфантильная душа не приемлет сложностей жизни, а верный рыцарь не предаст свою возлюбленную. И все становится предельно просто — Ирочка, не справившись с реальностью, находит утешение в пьянстве, а ее супруг — в служении ей, однажды выбранному объекту поклонения. Вид жены, постепенно опускающейся к глубинам человеческой мерзости, вызывает у него лишь сострадание и воспоминания об оставшемся в юности счастье.

Воспоминания перекрывают ужас реальности, любовь слепа ко всему низменному, что окружает «его Ирочку», он готов простить ей все — попойки и пьяный бред, осуждающие взгляды знакомых, — лишь бы она была рядом. Осознание, что супруга уже не та пылкая девочка, которую он любил, пришло поздно, а в тот момент, когда героиня впала в кому, окончательно уйдя от него, жизнь раскололась на светлое «до» и ужасающее «после». И в этом «после» лучом света, способным вернуть героя к жизни, становится другой опустившийся человек — бомж.

Примечательно то, что герой встречался с ним и раньше — в детстве. Орфей — такое имя дает своему персонажу автор — пророчил тогда великое будущее. Немаловажен тот факт, что вышеназванный герой впоследствии полностью оправдывает данное ему имя и действительно оказывается тем самым небезызвестным Орфеем, который лишился своей Эвридики. Разрушаются законы, подвластные логике, — в мире живых оказывается мифологический персонаж, канувший в мире мертвых. Невольно напрашивается вопрос: как выбирает высшая сверхъестественная сила, кому являться, а кому нет? И был ли этот Орфей на самом деле реален или же это всего лишь плод воображения героя, его возникшая галлюцинация на почве полнейшего отчаяния?

И вот — опять разговор. Сделка. Шанс на свершение чуда. Надежда на исцеление Ирочки и новое видение мира, ранее закрытого от понимания стеной сильного чувства. Так или иначе, герой не в силах расстаться с грезой и найти другое содержание жизни. Хождение на могилу каждый день в любую погоду становится своего рода ритуалом, который исполняется неукоснительно.

Второстепенные герои оттеняют образы главных служением своим грезам. Маргарита Кузьминична, Виктор Игнатьевич, жена Толика с Паровозной — в литературоведении получили бы название собирательных героев, но я бы сказала, что это герои без лиц. Их прототипы ежедневно можно встретить на улицах, и они мало отличаются друг от друга — разменивают жизнь на забавы, часами пялятся в телеэкран на фальшивые страсти. Тем не менее всех их ждет настоящая боль и смерть, и уже этим они заслуживают внимания.

За мелиховским персонажем и мы проходим галерею женских образов — будущих объектов для выполнения основного задания Орфея — возрождения в сердцах этих влюбленных былых чувств.

«Сохрани разрушающиеся семьи, и я спасу твою возлюбленную» — будто отчеканивало сознание героя при взгляде на этих женщин.

Любительницы телефонных разговоров, поклонницы сериалов, искательницы себя — в религии, морали, житейской необходимости, но никак не в любви к другому человеку — забывающие любить. А те, кто на любовь способен, терпят крах, подобный краху главного героя.

Маргарита Кузьминична — обезумевшая от боли старенькая девочка-младенец, олицетворение маразма, верит в возможности разговаривать с мертвыми сквозь железную броню «новейшей разработки» — обыкновенный стетоскоп, выданный героем за последнее изобретение науки, позволяющее услышать голоса близких сквозь темные недра земли. Наглая ложь, подкрепленная уверенностью в том, что она благо, ибо спасает от боли и дарует хрупкую надежду на невозможное. Вновь рожденная греза — «любовь неизменно основывается на всевозможных уклонениях от правды» — происходит очередное искажение реальности.

Леночку постигла любовь к женатому мужчине, в силу запретности которой произошел ее перенос на общее с любимым дело — кристаллографию. Так прошла жизнь, он ушел первым, а ее существование превратилось в тихое служение его могиле. Вырисовывается силлогизм, в котором между кристаллографией и надгробным камнем вырисовывается знак равенства. Леночка создает собственную грезу, начиная верить в то, что кристаллография и ее возлюбленный — это единое целое. И пока она держит в руках прозрачные минералы, она держит его. Кристаллы становятся своеобразным фетишем для героини, а дело возлюбленного — оберегом их чувства.

Пампушка-Виола — стареющая, отчаявшаяся женщина с нерастраченными запасами душевного тепла. Ее мужчину — случись такой — всегда будет ждать вкусный ужин и материнское тепло. Но материнское начало — не совсем то, что хочет получить мужчина от женщины, и идеальное представление Виолы, ее греза о счастливом и беззаботном браке разбивается о жестокую реальность: мужчинам не нужна ее материнская теплота, они жаждут страсти. Виола постоянно остается одна, а герой, сошедшись с ней, чувствует лишь жалость и сострадание.

Мужские персонажи часто спасаются от реальности иными грезами — служением делу.

Виктор Игнатьевич увлечен наукой, это его греза, он готов сделать все, чтобы получить звание заслуженного деятеля. Его мысли о возможных перспективах и открытиях отдаляют его от мира — он забывается, выпадает из действительности, что неизбежно ведет к расхождению между реальностью психологической и реальностью физической. Материя не повинуется желаниям человека. Невольно уходя от действительности, невозможно вернуться назад, невозможно стать прежним. Можно лишь соорудить собственную грезу — ожидания Нечта, Абсолюта, которое непременно откроет нам сущность мира, который сам по себе не что иное, как абсолютная пустота, покоящаяся в бесконечности.

И ничто не властно над ней во всей Вселенной. И так низменно все, что можно увидеть глазами Виктора Игнатьевича. А он и не смотрит, смотрит, но не замечает, ибо он уже постиг, что есть высшая сущность, высшая материя, высшее проявление духа.

Жорес Лукьянов — типичный фанатик своего дела, он счастлив за токарным станком, а сложность окружающего мира, в котором идет война, его не касается. Он тоже живет в своей грезе, где за любимое дело можно пойти на любые жертвы, а профессионалу в своей отрасли можно простить абсолютно все. В представлении героя любой мастер уже сам по себе идеален, потому что способен отдать душу на благо делу.

Греза помогает Жоресу перенести все тяготы немецкой оккупации — желание совершенствоваться делает мир, рожденный воображением героя, кузницей возможно-стей для дальнейшего роста, а сознание разделяет людей на «пустобрехов», «хитрожобчиков» и «раздолбаев». И все они уничтожают, грабят и терзают мир, и лишь мастера способствуют развитию прогресса и улучшению уровня человеческой жизни.

Преклонение перед последними помогает ему выжить.

Девочка-наркоманка, лишенная любви и внимания, подверженная влиянию стереотипов и компании, с легкостью ставшая на путь невозврата, — наиболее жесткий пример человека, ведомого грезами. Греза здесь принимает вид наркотического изменения сознания. Но этот образ — ключ к пониманию остальных.

Примечательна игра автора с цветом — каждое новое слово рождает в воображении тысячи оттенков. Тона исключительно темные. Наблюдается прямая отсылка к популярному эротическому роману «Пятьдесят оттенков серого» британской писательницы Э.Л. Джеймс. Пятьдесят оттенков серого как пятьдесят оттенков людских грез.

Кристиан Грей существует в грезах своих сексуальных фантазий, герой Мелихова существует в грезах своей любви, зарожденной в юности.

Сексуальные наклонности Кристиана меняют его сознание, он становится одержим собственной иллюзией желаний так же, как становится одержим и персонаж Мелихова служением своему идеалу, своей Ирочке.

И каждый из этих героев постепенно начинает видеть в своих возлюбленных не реальных женщин, а их прототипы — несуществующие миражи, рожденные фантазией. И с каждым днем эта фантазия захватывает все больше — желания Грея становятся все более извращенными, а попытки героя Мелихова выразить свою любовь ушедшей Ирочке — все более безрассудными.

Души героев наращивают свое собственное видение, озаренное в их представлении светлым тоном любви, но это представление неизбежно ведет их к мраку. Любовь из преданности и восхищения переходит в болезнь души, тела и рассудка.

Таким образом, писатель сталкивает в своем романе две совершенные крайности — мрака безысходности, в который ведет человека не утепленная грезой реальность, и света надежды, который дает ему греза, какой бы она ни была.

 

 



Пользовательское соглашение  |   Политика конфиденциальности персональных данных

Условия покупки электронных версий журнала

info@znamlit.ru