Сергей Носов. Фигурные скобки. — СПб.: Издательство
К. Тублина, 2015
Новый роман Сергея Носова —
произведение, где вымысел и фантастика легко уживаются с привычными
нам реалиями будничной повседневности. В этом тексте, как и во многих
других, писателя интересует прежде всего пограничное
состояние человека, и этот роман продолжает и развивает все его любимые темы.
Формально это история одной
командировки, в которую совершенно случайно отправляется главный герой Евгений
Капитонов, путешествие из Москвы в Петербург, расписанное буквально по минутам.
Вообще в романе довольно много цифр, ими манипулирует главный герой в силу
профессии (математик) и призвания (способности угадывать двузначные числа).
Абсурд, фантасмагоричность
происходящему придает цель визита Капитонова в Санкт-Петербург, — участие в
конгрессе микромагов. Само мероприятие, его
проведение становится формальной сюжетной основой романа. В выборе
организующего события, как и в предыдущих произведениях автора, проявился
интерес писателя к человеку, оказавшемуся в нестандартной ситуации: математик очень приблизительно догадывается о своей роли в этом
мероприятии.
Конгресс, где Капитонов становится
одним из участников, — ключевое внешнее событие в его жизни, тот контекст, в
который он оказывается погружен после более серь-езного
побудительного действия — ссоры с дочерью. Именно ссора становится поводом для
того, чтобы принять сомнительное приглашение.
Каждое действие героя расписано в
романе по часам, во многом потому, что он страдает бессонницей, и вечернее
время, в которое другим полагается спать, в его случае тоже задействуется. Все
это придает некоторую абсурдность происходящему, особенно на фоне разрушения
горизонтов ожиданий, связанных с конгрессом: его участники, несмотря на
необычную внешность, имена и деятельность, занимаются преимущественно
бюрократической работой.
Именно в этот момент в руках у
математика совершенно случайно оказывается тетрадь записей одного знакомого,
покончившего с собой при таинственных обстоятельствах. В этом тексте-в-тексте
как раз и раскрывался главный образ, вынесенный в заглавие романа, — фигурные
скобки. Повествование, граничащее с бредом, с одной стороны, как бы
приоткрывает границу бытия и намекает на присутствие чего-то иного, кроме
материального мира, с другой — может прочитываться как бред сумасшедшего.
Реальность, окружающая Капитонова, диктует ему, а заодно и читателю
воспринимать все скорее в метафизическом смысле.
По словам погибшего, все наши слова
и действия оцениваются и воспринимаются извне, но стоит поместить слова в
фигурные скобки — их никто не сможет услышать и они не утратят ценности,
сохранят свою значимость, не будут откорректированы. Именно поэтому он и вел
свой дневник, записывая все в эти скобки.
Памятуя о том, что главный герой —
математик, стоит вспомнить, что фигурные скобки в математических уравнениях
используются в трех целях: взятия дробной части, обозначения приоритета
операций и маркировки третьего уровня вложенности после круглых и квадратных
скобок.
Что особенно важно, как мне
кажется, для понимания романа — фигурные скобки применяют также и для
обозначения множеств — совокупности различных элементов, мыслимой как единое
целое. Вот как Капитонов объясняет это все Марине, своей знакомой и жене
погибшего: «Для чего же нужны в математике скобки? Чтобы в себя заключать.
Сначала заключают в круглые скобки, а то, что содержит заключенное в круглые,
заключают в квадратные, а то, что содержит заключенное в
квадратные, заключают в фигурные. Если строго сказать, вид скобок отвечает
уровню вложенности».
Собственно, внешний сюжет
повествования ограничивается поездкой героя на конгресс. В таком ключе роман
можно интерпретировать как забавное происшествие, когда герой по ошибке
попадает в совершенно чуждый ему коллектив и сюжет превращается в комедию положений.
Правда, тогда совершенно непонятно, зачем роман пронизан метафизическими
образами и отсылками, и смысл названия также кажется выбранным рандомно.
Тем не менее
скобки — это главный образ и ключ для интерпретации как внешней формы романа,
так и замысла автора. На уровне построения сюжета текст можно разделить на три
скобки, внешней из которой является ссора отца с дочерью, следующей — его
поездка, и финальной — конгресс. Что характерно, в романе сохраняется кольцевая
структура, поэтому эти скобки «работают» и в обратную сторону.
В плане построения текста можно
выделить немного другую схему по тем же фигурным скобкам, где текст разделяется
на три типа связанных между собой отрезков повествования: сюжет в поезде,
конгресс и записки, которые становятся его центром. Они так же зеркально
закрываются, как и в предыдущем случае.
В метафизическом
плане также существует несколько вариантов интерпретации романа через символ
фигурных скобок, мне наиболее близок такой: 1) ссора с близким человеком как
повод для путешествия и попыток разобраться в отношениях, поездка; 2) эпизод со
смертью одного из участников конгресса, по степени эмоционального воздействия в
чем-то повторяющий событие, после которого Капитонов начал угадывать числа; 3) финал романа, диалог с дочерью, возвращение.
Главной категорией в понимании
романа является множество, которое задают фигурные скобки. Причем, что
характерно, в математике нет точного определения этого понятия, для него
используются описательные формулировки.
Именно «множество» как никакое
другое слово отлично характеризует как глубину интерпретаций текста, так и
отношение к реальности и условному «инобытию», в которое невольно заглядывает
герой, а также ко всем тем метафизическим вопросам, на которые автор только
намекает в тексте.
Этому в том числе способствует и
кольцевая композиция романа, отсылающая к волшебной сказке: поводом для
путешествия становится несчастье; пространство, в котором он
оказывается, отличается от привычного — в нем не существует времени как
знакомой нам категории длительности, как нет и смерти; после возвращения герой
претерпевает значительную трансформацию, меняет свой статус (перестает
угадывать числа, мирится с дочерью).
Множественность интерпретаций
продиктована самой формой повествования, это бытие «на грани разумного», когда
писателю «приходится сооружать нечто такое, не совсем обычное, с множеством
противовесов»*.
По такому принципу построены практически все произведения Носова, где
воздушность конструкции и легкость чтения компенсируются многомерностью уровней
понимания и смыслов, заложенных в текст.
* Сергей Носов: Если бы было покаяние, то это
напоминало бы выборы — с музыкой и цветами. Интервью //
http://www.odnako.org/magazine/material/sergey-nosov-esli-bi-bilo-pokayanie-to-eto-napominalo-bi-vibori-s-muzikoy-i-cvetami/
