Юлия Рахаева. Как во городе было во Казани. Г. Доницетти. Любовный напиток. Постановка Юрия Александрова. Юлия Рахаева
Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации
№ 12, 2024

№ 11, 2024

№ 10, 2024
№ 9, 2024

№ 8, 2024

№ 7, 2024
№ 6, 2024

№ 5, 2024

№ 4, 2024
№ 3, 2024

№ 2, 2024

№ 1, 2024

литературно-художественный и общественно-политический журнал
 


Юлия Рахаева

Как во городе было во Казани

 

Г. Доницетти. Любовный напиток. Постановка Юрия Александрова. — Казань, Театр оперы и балета имени М. Джалиля.

 

Сколько поводов съездить в прекрасную Казань я в своей жизни упустила! По нерасторопности, по лености, по глупости, наконец, а однажды, когда были уже заказаны билеты и гостиница, по болезни — из-за довольно серьезной и мерзкой ангины.

Поводом к тому, чтобы я съездила в Казань — побывала там в Кремле и его музеях, в интереснейшей Старо-Татарской слободе с музеем чак-чака, в двух художественных музеях, в литературных музеях Евгения Баратынского и Василия Аксенова (в музей Максима Горького попасть не удалось), в великолепном образце стиля эклектика — Доме Ушковой (он же Национальная библиотека), в музеях советских игровых автоматов и социалистического быта, да и просто погуляла по замечательным улицам этого города, — стала премьера комической оперы Гаэтано Доницетти «Любовный напиток». В постановке Юрия Александрова — режиссера, чьи спектакли нравятся не всегда и не всем, но одно несомненно: они не бывают скучными. А «Любовный напиток» — опера комическая, которой по определению быть скучной противопоказано. Итак, они сошлись: город, в который давно хотелось, опера, которую люблю, и режиссер, который в моих глазах пока ничем скучным себя не скомпрометировал.

Основой истории, которая рассказывается в этой опере (а в любой опере непременно рассказывается история), послужил средневековый роман о Тристане и Изольде, который в самом начале читает героиня, прекрасная Адина. Если помните, юноша Тристан везет невесту своему дяде, который его воспитал и хотел сделать преемником. Но по дороге они с Изольдой случайно выпивают чудодейственный любовный напиток, который дала ей мать, чтобы брак был счастливым… В общем, все они умерли. Но зато была любовь! Вот то главное, что слышит влюбленный в Адину Неморино. И все, как писал Аркадий Аверченко, заверте

А я заинтересовалась оперой «Любовный напиток», а затем ее полюбила благодаря фильму Никиты Михалкова «Неоконченная пьеса для механического пианино». Лейтмотивом его (в том смысле, который имел в виду Рихард Вагнер, то есть ведущим музыкальным мотивом фильма) был романс Неморино. Сначала он звучит будто с граммофонной пластинки, затем тему развивает композитор Эдуард Артемьев, а в конце герой фильма в полном отчаянии («Мне тридцать пять лет!») бежит к реке, топиться, сначала ернически, а затем сардонически издеваясь над этой прекрасной мелодией. Романс Неморино с той поры во мне как бы затаился, время от времени напоминая о себе (как, кстати, позднее не менее знаменитая «Каста дива» из оперы Винченцо Беллини «Норма», ставшая лейтмотивом еще одного фильма Никиты Михалкова — «Несколько дней из жизни И.И. Обломова»). Когда в Московском музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко поставили «Любовный напиток», я спектакль посетила, а потом повторила. Режиссер Людмила Налетова поставила яркий и красочный, но достаточно простой спектакль. Она не стала нагружать его дополнительными смыслами, все и так было хорошо. Он и сейчас идет, можете проверить.

Вторым у меня стал прокатный спектакль Мариинки (совместная постановка Опера де Пари и Королевского оперного театра Ковент-Гарден), в первом представлении которого Адину пела Анна Нетребко, я же побывала на десятом, последнем — увы, без нее. Спектакль был стильным, но больше всего запомнились огромные тюки сена в роли декорации.

Анну Нетребко в роли Адины я увидела во время прямой трансляции «Любовного напитка» из Метрополитен-оперы. И до, и после этого я видела певицу в разных постановках, везде она была хороша. Но роль и вокальная партия Адины, казалось, была написана специально для нее. Здесь были на месте и ее игривость, и ее, скажем так, знойность, и ее к тому времени уже довольно сдобные формы. Под стать ей были и остальные исполнители. Спектакль мне понравился настолько, что через какое-то время я с удовольствием посмотрела его повтор.

Вот на этом фоне мне и предстояло оценить казанскую премьеру. Я знала, что Юрий Александров перенес с небольшими изменениями свой же спектакль, поставленный несколько лет назад в московской «Новой опере». Но ту постановку мне в силу ряда причин увидеть не удалось. Наверное, это было к лучшему. Не мешало свежести восприятия. А она, эта свежесть восприятия, была на этот раз очень нужна. Дело в том, что из всех виденных мной «Любовных напитков» это единственная постановка, которую с достаточным на то основанием можно назвать современной. То есть такой, какими обычно интересуются прогрессивные оперные критики (независимо от последующей оценки) и какие ужасно не любят консервативные зрители.

Хотя в начале спектакля ничто не предвещает — сцена просто утопает в роскошных декорациях и костюмах. То ли это карнавал, то ли некое театральное представление (типа, спектакль в спектакле)… И сама Адина в чем-то роскошном, лебедином, да еще и в короне. Впрочем, у меня родилось предположение: вся эта роскошь — кость, которую режиссер кинул условной бабуле с буклями. Той самой, которая, к примеру, на спектакле «Евгений Онегин» в постановке Андрея Жолдака в Михайловском театре все время переживала: как же так, во времена Пушкина и даже Чайковского не было ни стиральных машин, ни микроволновок! Эта условная театралка со стажем очень любит спектакли большого стиля и очень не любит, когда спектакль идет в современных декорациях, а герои одеты, как, прости господи, люди с улицы. Кость была кинута, а потом отыграна еще раз, в самом конце.

Одновременно на сцене — вездесущие японцы: куда ж без них? И даже одна прикольная японка в инвалидной коляске (на самом-то деле, конечно, здоровая). Но что это с ними за юноша с фотоаппаратом и флажком, явно не японец, возможно, гид? Оказывается, это и есть Неморино, незадачливый воздыхатель Адины. Как сказал поэт, чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей. А Неморино любит слишком, и это Адине хорошо известно. Своенравная барышня решает его немного помучить, а что может быть для этой цели лучше, чем кокетничанье с другим? И другой немедленно появляется. Это бравый Белькоре (не вполне поняла его звание, потому что вначале он тоже в чем-то роскошном, а потом все больше в тельняшке-алкоголичке, но в классиче-ских постановках вроде сержант), который тут же предлагает Адине руку и сердце. Ну, и она тоже не против, пусть и в шутку — но ведь Неморино-то этого не знает!

Четвертое главное действующее лицо, шарлатан Дулькамара, появляется прямо из зала со словами: «Довольно! Все это занудно и старомодно». Сказанными по-русски, хотя в дальнейшем он довольно быстро цивилизуется и кое-что поет уже по-итальянски. После демарша Дулькамары спектакль окончательно перестает быть шикарным и становится… Современным? Но форменные штаны Белькоре с лампасами… Но цистерна с пивом… Но… О! Магазин «Бахетле» — точно, действие происходит сегодня и, точно, в Казани. Или не в Казани? Ведь «Бахетле» — чуть ли не единственная провинциальная торговая сеть, которой удалось взять Москву (их асимметричный ответ на взятие Грозным Казани?), и не ее одну! Кто-то в зале возрадовался: наконец-то креативчик. Кто-то опечалился: такое мы и так каждый день видим…

Итак, Дулькамара. Как бы лекарь. Правда, от всех болезней у него одно лекарство: так себе вино. И от излишней полноты (дама в красном теряет свои объемы прямо на глазах у зрителей, они лопаются, как воздушные шары, но они и есть воздушные шары, скрытые под платьем!), и от многого другого. И Неморино, потерявший остатки рассудка от любви и ревности, с надеждой спрашивает: а нет ли у Дулькамары любовного напитка? Да не вопрос, конечно, есть. Утром деньги — вечером стулья. Неморино надирается и не замечает Адину. Та от обиды решает уже не в шутку, а всерьез выйти за Белькоре. А поскольку тому приходит приказ наутро выступать, то свадьба должна состояться сегодня вечером. Но Дулькамара-то обещал, что эликсир подействует через сутки (то есть тогда, когда его самого и след простынет)! Горе бедного пьяненького Неморино не знает границ! Занавес. Антракт. Буфет. И скрипка с мелодиями много легче Доницетти в фойе (вот уже много лет в театре такая традиция, зрителям очень нравится).

Второе действие начинается в тех же уличных декорациях. Звучит танго «Утомленное солнце» (судя по оживлению в зале, большая часть публики догадывается, что это не Доницетти). Неморино срочно ищет деньги на вторую бутылку зелья. И тут как тут Белькоре: пользуется моментом — и вербует своего незадачливого соперника в солдаты. Ничего, что кудри сострижены, зато деньги в руках! Эликсир выпит — теперь можно и знаменитый романс спеть — о неразделенной любви. И ничего, что Неморино в ватнике и ушанке, а к губе прилипла беломорина, зато снег падает — прямо как в сцене дуэли в настоящем, большестилевом «Онегине»!

Адина понимает, что заигралась. Пусть дурачок, но ведь, как с удивлением сама понимает, любимый! И она выкупает контракт Неморино у Белькоре… Тот особо и не переживает, что Адина сорвалась — так много девушек хороших!

А в это время общая приятельница Джанетта делится с девушками страшной тайной: богатый дядя Неморино умирает, и парень становится богачом и самым завидным женихом. Появляется нетрезвый Неморино — и все девушки тут же начинают на него вешаться. Он, понятное дело, приписывает это действию любовного напитка. А тут Адина с его контрактом… На лавочке, под которой лежит давешняя японка из инвалидной коляски, они и примиряются.

Всеобщее ликование. Люди с улицы и люди в роскошных одеждах находятся на сцене одновременно. Поют и на итальянском, и на русском. Мне удалось запомнить такую фразу: «Сам маэстро Доницетти был влюблен и пьян бывал». Что, наверное, чистая правда. В целом в спектакле по-русски поют немного, поэтому и запоминается. Хотя иногда, наверное, лучше бы и не... Так, меня совершенно не покорил русский текст шуточного дуэта Адины и Дулькамары «Полюби меня, красотка, я известный депутат», где они препираются на тему, что у кого поднимается, а что нет (речь о рейтинге, но все сделано для того, чтобы зал подумал то, что он подумал), на грани фола (некоторые критики сочли, что за гранью). На грани фола существуют на сцене и два непоющих, но весьма веселящих зал персонажа — врачиха, проводящая осмотр новобранца Неморино, и адвокатесса-трансвестит. Да, комической опере можно не все, но многое. Как сейчас принято писать, имхо, Юрию Александрову и постановочной группе в целом удалось провести корабль между Сциллой скуки и Харибдой пошлости. И к нему не прилипло.

Музыкальный уровень спектакля был вполне приличным. Этому много способствовал дирижер из Нидерландов Винсент де Корт. И, конечно же, солисты и хор. Говорили, что поводом для постановки стало желание солистки Татарского академического государственного театра оперы и балета им. М. Джалиля и одновременно звезды мировой оперы Альбины Шагимуратовой спеть Адину. Директор театра Рауфаль Мухаметзянов подтвердил, что так оно отчасти и было. Но Шагимуратова Адину пока так и не спела. Почему же? Да потому, что оперные певицы во всем остальном, кроме оперной сцены, — нормальные женщины. Альбина Шагимуратова ждет ребенка, вот и вся тайна.

Обе Адины: и Евгения Афанасьева из Московского музыкального театра им.
К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, и Екатерина Лехина, у которой в качестве портов приписки разом значатся Большой театр и Венская опера, не подкачали ни сцениче-ски, ни вокально. Оба Неморино приехали в Казань из московской «Новой оперы» им. Е.В. Колобова, но если у Нурлана Бекмухамбетова герой получился более трогательным, то у Алексея Татаринцева — лирически более убедительным. Вокально оба тоже оказались вполне на уровне, Алексей Татаринцев даже позволил себе в знаменитом романсе необычную руладу, мне доселе подобного слышать не приходилось… Местный, казанский Белькоре Юрия Ившина оказался не хуже Ильи Кузьмина из «Новой оперы». Ну, и оба Дулькамары зажигали, как могли. Им было проще всех — комикуй себе… Правда, вокальную партию тоже никто не отменял. И Олег Диденко из Московского Камерного театра им. Б.А. Покровского, и Дмитрий Овчинников из Московской же «Геликон-Оперы» с ней тоже справились.

Настоящим, глубинным поводом к постановке веселого, праздничного спектакля стало все же не желание одной отдельно взятой звезды, а 140-летие с момента появления в Казани настоящей оперной труппы (третьей, до Казани такие труппы существовали лишь в Санкт-Петербурге и Москве), с хором, оркестром, солистами, балетной труппой, декорациями и костюмами. Тогда давали «Жизнь за царя». Сегодня решили развлечь «Любовным напитком». А количество опер, расположившихся между, подсчитать хоть и можно, но сложно, — достаточно сказать, что только до 1917 года их было поставлено девяносто семь!

Многие выдающиеся певцы пели на казанской оперной сцене. А вот Федор Шаляпин, родившийся в Казани за полтора года до той самой первой оперной постановки, состоялся как певец уже в столицах… Хотя свою артистическую карьеру начал все же в Казани, сначала как актер драмы, а затем выступив в небольшой партии Зарецкого в опере «Евгений Онегин» в постановке Казанского общества любителей сценического искусства. В 1890 году Шаляпин покинул Казань, но неоднократно возвращался в родной город, уже будучи известным артистом, в качестве гастролера. В последний раз он приехал в Казань в 1912 году, чтобы собрать материал для автобиографической книги «Страницы из моей жизни», — снова книга как повод!

В Казани, понятное дело, фамилия Шаляпина и его изображение — повсюду. На пешеходной улице Баумана рядом с памятником Шаляпину находятся отель, кафе и ресторан его имени. Интересно, что дом купца Лисицына, в несуществующем ныне флигеле которого в феврале 1873 года родился будущий великий певец, находится буквально в пяти минутах ходьбы от нынешнего здания Татарского академического государственного театра оперы и балета им. М. Джалиля, которое было построено в 1956 году. Там все в лесах, точнее, в простынях, и до сих пор непонятно, будут восстанавливать флигель или не будут…

В 1982 году Рауфаль Мухаметзянов, незадолго до того ставший директором театра, придумал проводить ежегодный оперный фестиваль имени Федора Шаляпина. Сначала региональный, он стал затем всероссийским, а потом и международным. На него приглашаются постановщики со всего мира, лучшие певцы. Билеты на фестивальные спектакли раскупаются за несколько месяцев до его начала. И это, пожалуй, лучший памятник великому басу.

Фестиваль не мог не повлиять и на театр. Тот тоже подтянулся, приосанился. И стал первым в России театром оперы и балета, отказавшимся сначала от главного режиссера, а затем и от штатных солистов. Поэтому и исполнители основных партий в «Любовном напитке» приехали в Казань из самых разных, в основном столичных оперных театров, пройдя достаточно серьезный кастинг. А вот прекрасно поющий, живой, действующий и живущий на сцене хор — свой. Достойный оркестр — тоже… Практика не бесспорная, знаю многих противников подобного положения дел. Но высокий музыкальный уровень нестоличного оперного театра говорит сам за себя. А победителей, как известно, не судят.

Еще на сцене Татарского академического государственного театра оперы и балета им. М. Джалиля проводится фестиваль классического балета имени Рудольфа Нуриева. Он на пять лет моложе своего оперного собрата, ведет отсчет с 1987 года. И если фестиваль Шаляпина зимний, февральский, то фестиваль Нуриева — майский. Тоже очень знаменитый, тоже звездный, тоже собирает множество гостей, и на него билеты тоже надо добывать сильно заранее.

 



Пользовательское соглашение  |   Политика конфиденциальности персональных данных

Условия покупки электронных версий журнала

info@znamlit.ru