Г. Доницетти. Любовный напиток.
Постановка Юрия Александрова.
— Казань, Театр оперы и балета имени М. Джалиля.
Сколько поводов съездить в прекрасную
Казань я в своей жизни упустила! По нерасторопности, по лености, по глупости,
наконец, а однажды, когда были уже заказаны билеты и гостиница, по болезни —
из-за довольно серьезной и мерзкой ангины.
Поводом к тому, чтобы я съездила в
Казань — побывала там в Кремле и его музеях, в
интереснейшей Старо-Татарской слободе с музеем чак-чака,
в двух художественных музеях, в литературных музеях Евгения Баратынского и
Василия Аксенова (в музей Максима Горького попасть не удалось), в великолепном
образце стиля эклектика — Доме Ушковой (он же Национальная библиотека), в
музеях советских игровых автоматов и социалистического быта, да и просто
погуляла по замечательным улицам этого города, — стала премьера комической
оперы Гаэтано Доницетти «Любовный напиток». В
постановке Юрия Александрова — режиссера, чьи спектакли нравятся не всегда и не
всем, но одно несомненно: они не бывают скучными. А
«Любовный напиток» — опера комическая, которой по определению быть скучной противопоказано.
Итак, они сошлись: город, в который давно хотелось, опера,
которую люблю, и режиссер, который в моих глазах пока ничем скучным себя не
скомпрометировал.
Основой истории, которая
рассказывается в этой опере (а в любой опере непременно рассказывается
история), послужил средневековый роман о Тристане и Изольде, который в самом
начале читает героиня, прекрасная Адина. Если
помните, юноша Тристан везет невесту своему дяде, который его воспитал и хотел
сделать преемником. Но по дороге они с Изольдой случайно выпивают
чудодейственный любовный напиток, который дала ей мать, чтобы брак был
счастливым… В общем, все они умерли. Но зато была
любовь! Вот то главное, что слышит влюбленный в Адину
Неморино. И все, как писал Аркадий Аверченко, заверте…
А я заинтересовалась оперой
«Любовный напиток», а затем ее полюбила благодаря фильму Никиты Михалкова
«Неоконченная пьеса для механического пианино». Лейтмотивом его (в том смысле,
который имел в виду Рихард Вагнер, то есть ведущим музыкальным мотивом фильма) был
романс Неморино. Сначала он звучит будто с
граммофонной пластинки, затем тему развивает композитор Эдуард Артемьев, а в
конце герой фильма в полном отчаянии («Мне тридцать пять лет!») бежит к реке,
топиться, сначала ернически, а затем сардонически издеваясь над этой прекрасной
мелодией. Романс Неморино с той поры во мне как бы
затаился, время от времени напоминая о себе (как, кстати, позднее не менее
знаменитая «Каста дива» из оперы Винченцо Беллини
«Норма», ставшая лейтмотивом еще одного фильма Никиты Михалкова — «Несколько
дней из жизни И.И. Обломова»). Когда в Московском музыкальном театре имени
Станиславского и Немировича-Данченко поставили «Любовный напиток», я спектакль
посетила, а потом повторила. Режиссер Людмила Налетова
поставила яркий и красочный, но достаточно простой спектакль. Она не стала
нагружать его дополнительными смыслами, все и так было хорошо. Он и сейчас
идет, можете проверить.
Вторым у меня стал прокатный
спектакль Мариинки (совместная постановка Опера де
Пари и Королевского оперного театра Ковент-Гарден), в первом представлении
которого Адину пела Анна Нетребко, я же побывала на
десятом, последнем — увы, без нее. Спектакль был
стильным, но больше всего запомнились огромные тюки сена в роли декорации.
Анну Нетребко в роли Адины я увидела во время прямой трансляции «Любовного
напитка» из Метрополитен-оперы. И до, и после этого я
видела певицу в разных постановках, везде она была хороша. Но роль и вокальная
партия Адины, казалось, была написана специально для
нее. Здесь были на месте и ее игривость, и ее, скажем так, знойность, и ее к
тому времени уже довольно сдобные формы. Под стать ей были и остальные
исполнители. Спектакль мне понравился настолько, что через какое-то время я с
удовольствием посмотрела его повтор.
Вот на этом фоне мне и предстояло
оценить казанскую премьеру. Я знала, что Юрий Александров перенес с небольшими
изменениями свой же спектакль, поставленный несколько лет назад в московской
«Новой опере». Но ту постановку мне в силу ряда причин увидеть не удалось.
Наверное, это было к лучшему. Не мешало свежести восприятия. А она, эта
свежесть восприятия, была на этот раз очень нужна. Дело в том, что из всех
виденных мной «Любовных напитков» это единственная постановка, которую с
достаточным на то основанием можно назвать современной. То есть такой, какими
обычно интересуются прогрессивные оперные критики (независимо от последующей
оценки) и какие ужасно не любят консервативные зрители.
Хотя в начале спектакля ничто не
предвещает — сцена просто утопает в роскошных декорациях и костюмах. То ли это
карнавал, то ли некое театральное представление (типа, спектакль в спектакле)…
И сама Адина в чем-то роскошном, лебедином, да еще и
в короне. Впрочем, у меня родилось предположение: вся эта роскошь — кость,
которую режиссер кинул условной бабуле с буклями. Той самой, которая, к
примеру, на спектакле «Евгений Онегин» в постановке Андрея Жолдака
в Михайловском театре все время переживала: как же так, во времена Пушкина и
даже Чайковского не было ни стиральных машин, ни микроволновок! Эта условная
театралка со стажем очень любит спектакли большого стиля и очень не любит,
когда спектакль идет в современных декорациях, а герои одеты, как, прости
господи, люди с улицы. Кость была кинута, а потом отыграна еще раз, в самом
конце.
Одновременно на сцене — вездесущие
японцы: куда ж без них? И даже одна прикольная японка в инвалидной коляске (на
самом-то деле, конечно, здоровая). Но что это с ними за юноша с фотоаппаратом и
флажком, явно не японец, возможно, гид? Оказывается, это и есть Неморино, незадачливый воздыхатель Адины.
Как сказал поэт, чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей. А Неморино любит слишком, и это Адине
хорошо известно. Своенравная барышня решает его немного помучить, а что может
быть для этой цели лучше, чем кокетничанье с другим? И
другой немедленно появляется. Это бравый Белькоре (не
вполне поняла его звание, потому что вначале он тоже в чем-то роскошном, а
потом все больше в тельняшке-алкоголичке, но в классиче-ских постановках вроде
сержант), который тут же предлагает Адине руку и
сердце. Ну, и она тоже не против, пусть и в шутку — но ведь Неморино-то
этого не знает!
Четвертое главное действующее лицо,
шарлатан Дулькамара, появляется прямо из зала со
словами: «Довольно! Все это занудно и старомодно».
Сказанными по-русски, хотя в дальнейшем он довольно быстро цивилизуется
и кое-что поет уже по-итальянски. После демарша Дулькамары
спектакль окончательно перестает быть шикарным и становится… Современным? Но
форменные штаны Белькоре с лампасами… Но цистерна с пивом… Но… О! Магазин «Бахетле»
— точно, действие происходит сегодня и, точно, в Казани. Или не в Казани? Ведь
«Бахетле» — чуть ли не единственная провинциальная
торговая сеть, которой удалось взять Москву (их асимметричный ответ на взятие
Грозным Казани?), и не ее одну! Кто-то в зале возрадовался: наконец-то креативчик. Кто-то опечалился: такое мы и так каждый день
видим…
Итак, Дулькамара.
Как бы лекарь. Правда, от всех болезней у него одно лекарство: так себе вино. И
от излишней полноты (дама в красном теряет свои объемы прямо на глазах у
зрителей, они лопаются, как воздушные шары, но они и есть воздушные шары,
скрытые под платьем!), и от многого другого. И Неморино,
потерявший остатки рассудка от любви и ревности, с
надеждой спрашивает: а нет ли у Дулькамары любовного
напитка? Да не вопрос, конечно, есть. Утром деньги — вечером стулья. Неморино надирается и не замечает Адину.
Та от обиды решает уже не в шутку, а всерьез выйти за Белькоре.
А поскольку тому приходит приказ наутро выступать, то свадьба должна состояться
сегодня вечером. Но Дулькамара-то обещал, что эликсир
подействует через сутки (то есть тогда, когда его самого и след простынет)!
Горе бедного пьяненького Неморино не знает границ!
Занавес. Антракт. Буфет. И скрипка с мелодиями много легче Доницетти
в фойе (вот уже много лет в театре такая традиция, зрителям очень нравится).
Второе действие начинается в тех же
уличных декорациях. Звучит танго «Утомленное солнце» (судя по оживлению в зале,
большая часть публики догадывается, что это не Доницетти).
Неморино срочно ищет деньги на вторую бутылку зелья.
И тут как тут Белькоре: пользуется моментом — и
вербует своего незадачливого соперника в солдаты. Ничего, что кудри сострижены,
зато деньги в руках! Эликсир выпит — теперь можно и знаменитый романс спеть — о
неразделенной любви. И ничего, что Неморино в ватнике
и ушанке, а к губе прилипла беломорина, зато снег
падает — прямо как в сцене дуэли в настоящем, большестилевом
«Онегине»!
Адина понимает, что заигралась. Пусть дурачок, но ведь, как с
удивлением сама понимает, любимый! И она выкупает контракт Неморино
у Белькоре… Тот особо и не
переживает, что Адина сорвалась — так много девушек
хороших!
А в это время общая приятельница Джанетта делится с девушками страшной тайной: богатый дядя Неморино умирает, и парень становится богачом и самым
завидным женихом. Появляется нетрезвый Неморино
— и все девушки тут же начинают на него вешаться. Он, понятное дело,
приписывает это действию любовного напитка. А тут Адина
с его контрактом… На лавочке, под которой лежит
давешняя японка из инвалидной коляски, они и примиряются.
Всеобщее ликование. Люди с улицы и
люди в роскошных одеждах находятся на сцене одновременно. Поют
и на итальянском, и на русском. Мне удалось запомнить такую фразу: «Сам
маэстро Доницетти был влюблен и пьян бывал». Что,
наверное, чистая правда. В целом в спектакле по-русски
поют немного, поэтому и запоминается. Хотя иногда, наверное, лучше бы и не... Так, меня совершенно не покорил русский текст шуточного дуэта Адины и Дулькамары «Полюби меня,
красотка, я известный депутат», где они препираются на тему, что у кого
поднимается, а что нет (речь о рейтинге, но все сделано для того, чтобы зал
подумал то, что он подумал), на грани фола (некоторые критики сочли, что за
гранью). На грани фола существуют на сцене и два непоющих,
но весьма веселящих зал персонажа — врачиха, проводящая осмотр новобранца Неморино, и адвокатесса-трансвестит. Да, комической опере
можно не все, но многое. Как сейчас принято писать, имхо,
Юрию Александрову и постановочной группе в целом удалось провести корабль между
Сциллой скуки и Харибдой пошлости. И к нему не прилипло.
Музыкальный уровень спектакля был
вполне приличным. Этому много способствовал дирижер из Нидерландов Винсент де
Корт. И, конечно же, солисты и хор. Говорили, что поводом для постановки стало
желание солистки Татарского академического государственного театра оперы и
балета им. М. Джалиля и одновременно звезды мировой
оперы Альбины Шагимуратовой спеть Адину.
Директор театра Рауфаль Мухаметзянов
подтвердил, что так оно отчасти и было. Но Шагимуратова
Адину пока так и не спела. Почему же? Да потому, что
оперные певицы во всем остальном, кроме оперной сцены, — нормальные женщины.
Альбина Шагимуратова ждет ребенка, вот и вся тайна.
Обе Адины:
и Евгения Афанасьева из Московского музыкального театра им.
К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, и
Екатерина Лехина, у которой в качестве портов приписки разом значатся Большой
театр и Венская опера, не подкачали ни сцениче-ски, ни вокально. Оба Неморино приехали в Казань из московской «Новой оперы» им.
Е.В. Колобова, но если у Нурлана Бекмухамбетова
герой получился более трогательным, то у Алексея Татаринцева — лирически более
убедительным. Вокально оба тоже оказались вполне на уровне, Алексей Татаринцев
даже позволил себе в знаменитом романсе необычную руладу, мне доселе подобного
слышать не приходилось… Местный, казанский Белькоре
Юрия Ившина оказался не хуже Ильи Кузьмина из «Новой оперы». Ну, и оба Дулькамары зажигали, как могли. Им было проще всех —
комикуй себе… Правда, вокальную партию тоже никто не
отменял. И Олег Диденко из Московского Камерного театра им. Б.А. Покровского, и
Дмитрий Овчинников из Московской же «Геликон-Оперы» с
ней тоже справились.
Настоящим, глубинным поводом к
постановке веселого, праздничного спектакля стало все же не желание одной
отдельно взятой звезды, а 140-летие с момента появления в Казани настоящей
оперной труппы (третьей, до Казани такие труппы существовали лишь в
Санкт-Петербурге и Москве), с хором, оркестром, солистами, балетной труппой,
декорациями и костюмами. Тогда давали «Жизнь за царя». Сегодня решили развлечь
«Любовным напитком». А количество опер, расположившихся между, подсчитать хоть
и можно, но сложно, — достаточно сказать, что только до 1917 года их было
поставлено девяносто семь!
Многие выдающиеся певцы пели на
казанской оперной сцене. А вот Федор Шаляпин, родившийся в Казани за полтора
года до той самой первой оперной постановки, состоялся как певец уже в столицах… Хотя свою артистическую карьеру начал все же в Казани,
сначала как актер драмы, а затем выступив в небольшой партии Зарецкого в опере
«Евгений Онегин» в постановке Казанского общества любителей сценического
искусства. В 1890 году Шаляпин покинул Казань, но неоднократно возвращался в
родной город, уже будучи известным артистом, в
качестве гастролера. В последний раз он приехал в Казань в 1912 году, чтобы
собрать материал для автобиографической книги «Страницы из моей жизни», — снова
книга как повод!
В Казани, понятное дело, фамилия
Шаляпина и его изображение — повсюду. На пешеходной улице Баумана рядом с
памятником Шаляпину находятся отель, кафе и ресторан его имени. Интересно, что
дом купца Лисицына, в несуществующем ныне флигеле
которого в феврале 1873 года родился будущий великий певец, находится буквально
в пяти минутах ходьбы от нынешнего здания Татарского академического
государственного театра оперы и балета им. М. Джалиля,
которое было построено в 1956 году. Там все в лесах, точнее, в простынях, и до
сих пор непонятно, будут восстанавливать флигель или
не будут…
В 1982 году Рауфаль
Мухаметзянов, незадолго до того ставший директором
театра, придумал проводить ежегодный оперный фестиваль имени Федора Шаляпина.
Сначала региональный, он стал затем всероссийским, а потом и международным. На
него приглашаются постановщики со всего мира, лучшие певцы. Билеты на
фестивальные спектакли раскупаются за несколько месяцев до его начала. И это,
пожалуй, лучший памятник великому басу.
Фестиваль не мог не повлиять и на
театр. Тот тоже подтянулся, приосанился. И стал первым в России театром оперы и
балета, отказавшимся сначала от главного режиссера, а затем и от штатных
солистов. Поэтому и исполнители основных партий в «Любовном напитке» приехали в
Казань из самых разных, в основном столичных оперных театров, пройдя достаточно
серьезный кастинг. А вот прекрасно поющий, живой, действующий и живущий на
сцене хор — свой. Достойный оркестр — тоже… Практика не бесспорная, знаю многих
противников подобного положения дел. Но высокий музыкальный уровень
нестоличного оперного театра говорит сам за себя. А победителей, как известно,
не судят.
Еще на сцене Татарского
академического государственного театра оперы и балета им. М. Джалиля проводится фестиваль классического балета имени
Рудольфа Нуриева. Он на пять лет моложе своего оперного собрата, ведет отсчет с
1987 года. И если фестиваль Шаляпина зимний, февральский, то фестиваль Нуриева
— майский. Тоже очень знаменитый, тоже звездный, тоже
собирает множество гостей, и на него билеты тоже надо добывать сильно заранее.
