Денис Драгунский. Взрослые люди. — М.: АСТ, 2013;
Денис Драгунский. Окна во двор. — М.: АСТ, 2014.
Как-то
Денис Драгунский заметил, что его любимая форма — короткие рассказы
«привычного, фирменного объема — 3000 знаков, включая пробелы». Сборники
«Взрослые люди» и «Окна во двор» такими рассказами и наполнены: в двух книгах —
почти три сотни маленьких новелл.
Чаще всего — короткие предложения и короткие абзацы. Словно
альбом карандашных набросков хорошего художника-графика. Заметил интересную
сцену — быстро зарисовал и тут же перевернул лист, при этом успев придумать
название для очередной картины. Заглавия рассказов
Драгунского — двойные, но это не заголовок и подзаголовок. Первое
заглавие, или предзаголовок, — своего рода рубрика.
Второе — непосредственно название.
В ряде новелл сборников эти рубрики уникальны. Они
встречаются в книге лишь раз и иногда неразрывно сливаются с названием («старая
пошлая фраза “УМЕРЕТЬ ОТ ЛЮБВИ”», «уникальный специалист ИВАН КАРЛОВИЧ» и др.).
При взгляде на двустрочные заглавия других рассказов
понимаешь, что первая и вторая строки равнозначны — будто бы автор придумал
сразу два имени для своего произведения, а затем, чтобы не мучиться с выбором,
на-гора выдал читателю оба («с Новым годом, дорогие товарищи ДВОЙНОЙ ТАРИФ»,
«голос ГОРОД», «не смейся, паяц! СПОСОБНЫЕ ЛЮДИ» и
др.). Но есть в сборниках и повторяющиеся темы. К примеру, под условной
рубрикой «этнография и антропология» нам встретятся сразу несколько новелл.
Аналогичная история с рассказами-снами, которые тоже обнаруживаются на
страницах книги. У каждого сна — свои дата и тема. В
конце же зачастую присутствуют краткие выводы. Не открытый финал, а жирная
точка.
Герои сборников — взрослые люди, поставленные писателем в
странные обстоятельства. Большинство новелл пробуждают детское желание сказать,
что в жизни так не бывает и все описанное — фантазии автора. Но Драгунский пишет о любви, а здесь возможно все. Среди
персонажей странных историй о странной любви молодые и немолодые супружеские
пары, настоящие и мнимые любовники, родители и дети. Некоторые герои любят
покушать и выпить, любят деньги и власть, любят Достоевского и театр — приходит
на ум концовка одного из «Денискиных рассказов» Виктора Драгунского: «…Еще —
котят! И бабушку!». Повзрослевший прототип Дениски использует вариации на ту же
тему в новелле «заметки по логике ШИРОТА И ДОЛГОТА». Приятель героя-рассказчика
произнесет целый монолог о видах любви: «…Я их по-разному люблю.
Любовь-увлечение, любовь-новизна, любовь-страсть, если вам угодно. И —
любовь-привязанность, любовь-благодарность, любовь-нежность. А когда я
где-нибудь на отдыхе заведу трехдневный романчик, я ведь тоже этой девочке
скажу: «Я тебя люблю». И это не будет враньем: тоже
любовь. Любовь-желание. Любовь-приключение. Почему нет? Но мама не понимала.
Сердилась. Говорила: «Любовь бывает одна!» Я говорю: но позволь, я еще и тебя
люблю! И бабушку Машу! И сестру Лизу! Я еще родину люблю, вот! И Анну
Ахматову!».
Здесь уже другой тип рассказа, присутствующий в сборнике. Да,
большинство новелл — авторские фантазии: некий Петров полюбил соседку, некий
Коля написал письмо Аглае Сергеевне, некий Веремеев
представил свой диалог с путаной, а некий Митя решил
жениться на Юле. Однако во «Взрослых людях» и «Окнах во двор» есть новеллы,
основанные на личных воспоминаниях самого Дениса Драгунского. Писатель
рассказывает, как встречал Пасху в 1973 году, как в 1975 году «отравился
драматургией», как в 1976-м зашел в минскую парикмахерскую, как в 1982-м
встречал дочку из школы… Маленькие вспышки — искорки из прошлого: яркие сценки
из серии «будет что внукам рассказать».
Зерно других рассказов из этой же серии — реальные
воспоминания знакомых и диалоги со старыми приятелями. Искорки из советского
прошлого отыщутся у каждого товарища. Главное — запомнить и записать, донести
до широкой аудитории.
Ряд историй вызывает у писателя развернутые философские
размышления — это третий тип новелл книги. Сборники нельзя назвать ровными. О
характере и особенностях поведения героев некоторых выдуманных историй
Драгунский вдруг начинает на полном серьезе рассуждать, анализировать их
поступки — и это выливается в отдельные самостоятельные рассказы, а то и в тринадцатисерийный «трактат» о советском сексе. Кстати,
существенное различие двух сборников в том, что если во «Взрослых людях»
преобладает тема любви, то в рассказах книги «Окна во двор» на первый план
подчас выходят не чувства, а физиология. Иногда размышления автора на темы
любви и счастья вызывают уже другие его размышления — на темы истории и
литературы. Правда, история и литература превращаются лишь в обстоятельства
времени, сюжеты ушедшей эпохи. Обычно писатели вплетают в свои произведения
различные исторические сведения либо для придания повествованию налета
монументальности, либо для создания фона — необходимой декорации для
изображения текущих в конкретном времени художественных событий. Во «Взрослых
людях» и «Окнах во двор» ситуация отчасти иная — многие истории существуют
абсолютно вне времени — они с равной долей успеха могли случиться как в
семидесятых, так и в двухтысячных. Да и в персонажах новелл нет великой мощи и
грандиозности: писатель Фадеев, именитые товарищи, приближенные к Сталину, и
прочие известные личности, промелькнувшие в книгах, — такие же люди, как некий
Петров, некая Настя, некий Веремеев или «средний житель России» Елена Смирнова.
Однажды мне довелось увидеть красивый способ розлива
шампанского по бокалам. Бокалы выстраивают в пирамиду, а затем льют напиток
только в тот фужер, что стоит на вершине этой пирамиды. Когда бокал наполняется
до краев, шампанское начинает стекать по ножке в нижестоящие фужеры. В
сборниках Драгунского одни рассказы плавно перетекают
в другие, другие — в третьи. В итоге книги получаются хоть и неровными, но
цельными.
Однако от перемены мест слагаемых сумма, как известно, не
меняется. Если в пирамиде с бокалами снять самый верхний фужер и, скажем,
поменять его местами с одним из фужеров, стоявших под ним, ничего радикально не
изменится. Некоторые истории в двух сборниках Драгунского
также можно поменять местами. Не возникает и читатель-ской привязанности к
персонажам, ведь в большинстве новелл отсутствуют моральные и физические
страдания, заставляющие остро переживать за судьбы героев. Расстался парень с
девушкой — ничего, найдет другую. Один и тот же
человек в однотипных условиях ведет себя по-разному — что ж, бывает. Кто-то
умер — пойдем дальше, ведь жизнь-то продолжается. К тому же и у трагедии
возможны забавные последствия. Возьмем, к примеру, рассказ «там за облаками
ОБРАТНЫЙ ХОД», персонаж которого не смог приехать на похороны отца. Через
месяц, наконец попав на его могилу, он обнаружит
стоящий там крест. Узнав, что родного человека отпевали по православному
обычаю, хотя тот всегда был коммунистом и атеистом, герой устроит весьма
комичный «разбор полетов».
Многие новеллы во «Взрослых людях» и «Окнах во двор», точно
так же, как и их двойные заглавия, могут быть взаимозаменяемыми. Тем не менее отдельных героев автор все же предпочитает не бросать,
а продолжает следить за ними дальше, рефлектируя на вечные темы. Надо сказать и
об оттенке легкой ностальгии в большинстве историй. Писатель путем воспоминаний
и фантазий возвращается в годы своей юности, когда он с интересом, будто бы в
широкое окно, смотрел на жизнь взрослых людей. Теперь все наоборот: взрослый
человек зарисовывает сцены из жизни молодежи. То с интересом, то с иронией и
юмором, а то и с неприкрытым сарказмом.
Сарказм напрямую связан с современными реалиями. Хотите по
телефону заказать «пять ящиков с доставкой» — выслушайте пятерых менеджеров:
каждый будет переключать звонок на другого, а во время ожидания придется
вдоволь наслушаться электронного Моцарта. Хотите проверить здоровье, сдав кровь
«через артерию левой руки», будьте готовы побегать по запутанным коридорам и
принять суровые условия «лечения»: туда нельзя в уличных брюках, сюда нельзя с
сумкой, а вон там ходить разрешается строго в тапочках и пижаме. Все у нас не
через артерию, а совсем через другое место. Спокойнее дома отлежаться да
народными методами воспользоваться.
Подзаголовок сборника «Взрослые люди» — «книга вежливых
фантазий и невоспитанной реальности». «Окна во двор» обозначены автором как
«книга откровенных во-просов и нескромных ответов». Окружающая нас реальность
действительно порой очень груба и невоспитанна. А на
откровенные темы сейчас принято рассуждать абсолютно смело
и открыто, отбросив излишнюю скромность. От реальности часто хочется отвлечься.
Способ каждый выбирает сам. Для кого-то вежливые фантазии становятся отличным
спасением от невоспитанной реальности.
