Елена
Сафронова.
Все жанры, кроме скучного. — М.: Вест-Консалтинг, 2013;
Елена
Сафронова.
Диагноз: Поэт. Критико-публицистические статьи. — М.: Арт Хаус медиа, 2014
Критиком
можно назвать далеко не каждого, кто пишет рецензии в литературные журналы,
даже в известные «толстяки». Поэтому к книгам критики относишься с максимальной
строгостью. Не потому ли, что, по мнению критиков критики, критик — самое
редкое литературное дарование, и что поэтом и прозаиком можно быть везде, а
критиком — только в столице.
Елена Сафронова живет в Рязани. С одной стороны, не так и
далеко от столицы. С другой — очень далеко: взгляд на литературную ситуацию из
небольшого города иной, чем из эпицентра этой ситуации. Елена Сафронова —
пример, доказывающий, что критики могут жить где угодно, если они готовы читать
новинки с монитора и, главное, умеют подняться над литературным бытом мест
своего обитания. К тому же литература создается и за пределами МКАД, и критики
в регионах понимают ее лучше.
Вступительная статья издателя с названием «Елена Сафронова —
эксперт в области культуры» выспренностью формулировок скорее создает книге
антирекламу. Было бы лучше, если бы читатель в ходе чтения сам пришел к таким
выводам. Вольтеровская цитата в названии книги оправданна. Она отражает ее
композицию: в каждом разделе оценивается тот или иной жанр: «Авторская песня»,
«Военная проза», «Контркультура», «Развлекательное чтение», «Эсхатологические
романы».
Авторский почерк Елены Сафроновой узнаваем. Она обозревает
художественное явление, будь то авторская песня или постмодернистская военная
проза. Создает его целостный образ. Дает ряд признаков. Ищет истоки.
Прогнозирует судьбу. Иногда сбивается на научный стиль: дает историю вопроса,
используя термины типа «полисемия», — язык критики обычно использует привычные
уху общелитературные синонимы. Но это случается редко, обычно, напротив, Елена
Сафронова находит живые метафоры, облегчающие восприятие критической мысли.
В своих обзорах Елена Сафронова максимально приближается к
критической публицистике. Именно здесь «статья о жизни» сопрягается с
критической оценкой, что становится одной из стилевых примет Сафроновой.
В статье об авторской песне Елена Сафронова упоминает своего
мужа Вячеслава Солдатова, знатока авторской песни. Последую ее примеру: со
своим мужем Юрием Вайханским, представителем направления «поэтическая песня»
(музыка и исполнение авторские, слова — другого человека), я провела
читательский эксперимент, попросив его прокомментировать фрагмент сафроновской
книги: «Наиболее известные деятели авторской песни считаются крупнейшими
бардами России: Владимир Высоцкий, Михаил Анчаров, Виктор Берковский, Юрий
Визбор, Александр Галич, Александр Городницкий, Вероника Долина, Александр
Дольский, Александр Дулов, дуэт «Иваси» Алексея Иващенко — Георгия Васильева,
Юлий Ким, Евгений Клячкин, Арон Крупп, Юрий Кукин, Новелла Матвеева, Олег
Медведев, Олег Митяев, тандем Дмитрий Сухарев — Сергей Никитин, Булат Окуджава,
Михаил Щербаков, Тимур Шаов».
Как и я, Юрий обратил внимание на то, что Булат Окуджава в
этом списке незаслуженно оказался третьим от конца. Нарушено негласное правило,
требующее в начале такого перечисления называть мэтров. Среди крупнейших бардов
оказались фигуры и иных «весовых категорий». Кроме того, Юрию, как и мне,
показалось сомнительным присутствие в этом перечислении имен жанрово иных
Тимура Шаова и Олега Митяева (через несколько страниц сама Сафронова говорит:
Олега Митяева чаще считают деятелем эстрады). Также вызвало сомнения имя
Виктора Берковского, который, как известно, сам стихов не писал. «Не будет
ошибкой поставить во главу этого списка Александра Вертинского», — продолжает
Елена Сафронова. А на мой взгляд, это ошибка: Вертин-ский — крупнейший бард
России? Приглашаю Елену к полемике.
Сафронова добровольно берется за обзор контркультурных сайтов
типа «Фак.ру.нет», поскольку считает, что для постижения веяний эпохи
«убедительны как источники личные блоги и сайты любительских и публицистических
опытов». Не боясь «испачкаться», цитирует реплики с нецензурной лексикой,
вступает в диалог с обитателями сайта, чья позиция — «непременный переход на
личности с целью оскорбить и унизить противника». «КК-шники» — хорошее словцо
для характеристики обитателей этих сайтов, душой и умом не выросших людей.
Увлечение КК-культурой, по выводам Елены, — «подростковая болезнь» общества,
КК-сайты действуют как антидепрессанты, их назначение психотерапевтическое,
«чтобы совсем крышу не снесло». Новое поколение «пепси», по мнению критика, не
способно сохранить и авторскую песню. Для песенно-музыкального продукта,
созданного по подобию бардовской песни, нужно искать другое определение.
Елена Сафронова описывает «олбанское мышление», в основе
которого упрощение человеческой речи, моральных принципов, нивелирование
личности. Может возникнуть вопрос: зачем ей обращаться к низовой культуре? Исследовать
образцы высокой литературы, конечно, приятнее: живешь в силовом поле подлинного
поэта, питаешься импульсами его творчества... Но литературовед может и должен
исследовать массовую литературу. Я понимаю и поддерживаю в этом Елену
Сафронову.
Но критик должен отстаивать профессиональные критерии. Вот
Сафронова доказывает право на жизнь книг Анны Малышевой, Александры Марининой…
Критик утверждает, что их произведения — «литература для отдыха». Трудно
согласиться. Я не могу отдыхать с такими книгами в руках, для меня это
утомительное чтение. Возможно, для большей части населения России утверждение
критика справедливо, но на этом основании Сафронова ставит этих авторов в
контекст ставших классиками жанра Агаты Кристи, Александра Дюма, Майн Рида…
Это, кстати, одна из главных моих претензий к ее работе: она часто напрасно
ставит новых авторов в ряд с известными. По ее мнению, произведения Лидии
Скрябиной о «новых русских» располагаются между «Трое в лодке, не считая
собаки» и «Москва — Петушки».
«На мой взгляд, писателей и критиков не красит снобизм», —
пишет Елена Сафронова, выступая против деления литературы на «настоящую»
(толстожурнальную) и «ненастоящую» (коммерческую) и как аргумент против этого
деления приводит судьбу произведений Стругацких. Снобизм, может быть, и лишен
правоты, но и безудержный демократизм вряд ли к истине ближе — Сафронова
приводит цитату из Донцовой: «Благодаря мне и прибыли от меня издательство
может выпускать для таких, как вы, всякие там томики всяких там Ахматовых,
заранее убыточные». Без комментариев. Елена Сафронова пишет: «Да и Достоевский
так же, как и Татьяна Устинова, писал свои вещи на продажу». Опять спорить нет
смысла. Но вряд ли кому-то надо объяснять разницу между Достоевским и
Устиновой, поставленными через это сравнение рядом.
Один визави сказал Елене Сафроновой о ней же самой: «Тот, кто
переходит от «Улисса» к Анне Малышевой, — недостойный собеседник». Мне же она
представляется достойным собеседником, поскольку делает не только это.
Сафронова — смелый, эрудированный, осведомленный о разных сторонах
литературного процесса энтузиаст, каких мало. Внутри ее статей радуют
интересные композиционные решения. Цельная работа нередко делится на части, как
бы ниспадает каскадом. Возникают все новые и новые ступени — «Вместо эпилога»,
«Пост-эпилог»… Мне нравится, как она порой метко именует литературные явления,
к примеру, изобретая оксюморон «эсхатологический бестселлер» («Сумерки» Д.
Глуховского, «Палач» В. Угарова и М. Якимовой). Но есть у меня и некоторые
недоумения. Например, насчет рецензии «От принцессы до лягушки. Модельные туфли
любовной прозы» о книге Елены Минкиной-Тайчер «Женщина на заданную тему».
Довольно пустая работа для толкового критика, наталкивающая на ложные
предположения, что заказная. Пусть все же такими романами занимаются
исследователи массовой литературы.
В самом начале 2014 года в новой серии журнала «Современная
поэзия» «Критиче-ский минимум» вышла из печати вторая книга критики Елены
Сафроновой «Диагноз: Поэт». Эта небольшая книга должна была стать первой, но
чуть задержалась в печати. Она написана о поэзии, в то время как «Все жанры,
кроме скучного» — преимущественно о прозе.
Небольшая книга состоит из пяти работ и строится на антитезе:
ироническое эссе об определенном типе стихотворцев и уважительные «портреты
поэтов» — Веры Павловой, Александра Городницкого, Валерия Прокошина. Если
такова концепция книги, то ее композицию нарушает статья «Братство
бессмертных», лежащая между материалами-антиподами. Она написана о ростовской
Заозерной школе. Елена называет ее направлением, течением. Поспорю: школа и
направление — вещи разные. К школе как к локальному явлению примыкают
литераторы, находящиеся между собой в непосредственном контакте (такова
ситуация в Заозерной школе). В то же время эта статья важна в книге — в ней
весома критическая составляющая. Если Верой Павловой, Александром Городницким и
Валерием Прокошиным автор только восхищается, то поэтами Заозерной школы —
обоснованно не всеми.
Книга озаглавлена по названию эссе, написанного Еленой
Сафроновой в соавторстве с психологом Сергеем Зубаревым и опубликованного в
журнале «Урал» в 2009 году. Эссе спорное, оно вызвало немало шума. Сафронова и
Зубарев характеризуют личность, которую именуют с большой буквы Поэт, как
психически неполноценную, болезненно самолюбивую, не терпящую критики в свой
адрес. Это такой энергетический вампир, живущий за счет других, морально и
материально. Такой типаж существует, спорность эссе не в этом. Авторы порой
переносят проекцию творчества этого типажа на всю литературу. Вот, к примеру,
пассаж, данный в контексте преподавания литературы как пример преподнесения
книги не как «учебника жизни»: «Литература — это колосс чьих-то страстей,
комплексов, пороков, болезней, душевных мук, бреда и галлюцинаций, за-блуждений
и амбиций, обид и раскаяний, успешно канализованных их авторами посредством
письма». Слово «канализованных» здесь коробит. Поэт — с большой буквы —
осуждается за депрессивность: «Без порчи чужой крови, без воровства частичек
чужой души Поэты физически не способны существовать. Это доказывают миллионы
метров стихов, несущих читателю исключительную боль поэтов»… Читать это спорное
эссе тем не менее интересно — как увлекательное произведение. Оригинальность
стиля проявляется уже в именовании Поэтов: Омега, Дельта, Омикрон, Каппа, Тета
— и присвоении им статусов местных (М), столичных (Ст), сетевых (С), имеющих
всероссийскую известность (Р). Елена Сафронова и Сергей Зубарев правы, описывая
определенные типажи. Однако подмена филологии психологией, и даже
психопатологией, не бывает продуктивной, а уж в преподавательском контексте —
просто неправомерна. Уроки литературы — не для привития читателям презрения к
автору. Многие великие поэты морально небезупречны, но любят их чуткие к поэзии
люди — несмотря ни на что. А вот за что — это и стоило бы поставить задачей
исследования.
В антитетических этому эссе «портретах поэтов» Елена
Сафронова воспользовалась бесспорным правом критика — с любовью рассказать о
творческих людях, достойных пристального внимания. Общие штрихи в каждом
портрете — впечатления от личных встреч критика с поэтами. «…увольте, это не
тот случай, когда надо регулировать проявления симпатии. Даже — Любви». Но я бы
убавила пафос на несколько регистров, как в одном из названий: «Великий поэт
русской провинции (портрет Валерия Прокошина)», так и в тексте «портретов».
