Об авторе | Поэт и
переводчик Дмитрий Веденяпин родился в 1959 году в Москве. Окончил
Институт иностранных языков имени Мориса Тореза. Работал ночным сторожем,
рабочим в геологических и археологических экспедициях, преподавателем
английского языка. Читал лекции по русской литературе, переводил английскую и
американ-скую поэзию и прозу. С 1987 года печатается в толстых журналах. Автор
четырех книг стихов: «Покров», «Трава и дым», «Между шкафом и небом» (2009),
«Что значит луч» (2010). Стипендия Фонда Иосифа Бродского в 2011 году.
Предыдущие публикации в «Знамени», № 7, 2009; № 6, 2010; № 2, 2012. Живёт в
Москве.
*
* *
Мы вышли из гостиницы с таким
Дурацким выражением на лицах,
Как будто это не Иерусалим,
А, я не знаю, Ницца.
Но очень скоро — дело даже не
В очкариках, кто с пейсами, кто в хаки,
Не в Кардо или Западной стене —
Нас окружили знамения и знаки.
На нас, по крайней мере, на меня
Легла ответственность — да-да, вот это слово.
Мне предлагалось стать большим и новым:
Прочней алмаза, горячей огня.
Как говорят в Одессе, чтоб я знал,
Откуда что берётся: сверху? Снизу?
Письмо царю на «В», звонок, сигнал,
Короче говоря, еврейский вызов.
Нам подарили встречу и печать
В залог, что нам не сделаться одними
Из тех, кому не встретиться опять.
Забуду ли тебя, Иерусалиме...
2013
*
* *
Хамсин, а не самум. В каких песках?
О чём ты говоришь — конечно, сами.
В широких шляпах, длинных пиджаках,
С печальными еврейскими носами
Они идут в шабат сквозь этот мир,
Где всё разъято, смешано, разбито,
И тот, который светится из дыр,
Протёртых в этом наждаком иврита.
Само собою, там всегда шабат
И всё кошерно: каждая травинка,
Как здесь кошерны их походка, взгляд,
Молитвы, вздохи, бороды, ботинки.
Вот мимо нас они идут впотьмах
По улицам своим огнеупорным
В широких шляпах, длинных пиджаках,
Пылающих то золотым, то чёрным.
2013
Тетя
Дося
Не хочется банальностей и бредней.
Я помню полноту и доброту,
И как она несёт пакет со снедью
На пляж... Бульвар Французский весь в цвету.
Из слов её я помню только лишь
Вот эти вот потом по телефону
Мне ахнутые: «Что ты говоришь?!»
И что-то вроде стона.
Но это было позже, а тогда
Утёсов пел про тоже патефончик,
Мы пили чай, к которому всегда
Мне полагались сахар и «лимончик».
Был сахар сладок, а «лимончик» кисл.
Позавтракав, мы шли на пляж с пакетом.
И если в чём-то сохранился смысл,
То в этом.
2013
В Кясму
Вот они,
загорелые, сухопарые, улыбчивые,
распространяя эманации чистоты
(моральной и физической)
и духовной подтянутости,
выходят из стеклянных дверей
опрятного сельского магазина.
Закрепив пакеты с покупками на багажниках
своих статных горных велосипедов,
они открывают карту,
обсуждая что-то —
нет, я не узнаю язык —
по-датски? норвежски? нидерландски?..
Вероятно, это пара.
Ему — под семьдесят,
ей — немного за пятьдесят.
На обоих
высокие, явно очень удобные кроссовки,
светлые шорты,
светлые футболки,
тёмно-красные рюкзачки.
Андерсен, Амундсен, Брейгель и Кьеркегор
одобрительно кивают.
Маршрут определён.
Муж аккуратно складывает карту,
и они выводят велосипеды
на велодорожку.
Вот они,
живое воплощение и оправдание
европейской культуры,
уже в седле,
вот трогаются
и, набрав скорость,
исчезают за поворотом.
Остаются сосны,
пустое шоссе
в миражных солнечных лужах,
светло-голубое небо.
Я не спорю —
ислам тут
ни при чём.
2013
