Андрей Волос. Возвращение
в Панджруд. — М.: ОГИ, 2013.
Центральный
проспект Душанбе носит имя персидского поэта Рудаки, жившего в IX—X веках.
Спустя тысячу с небольшим лет в этих краях родился и провел существенную часть
своей жизни писатель Андрей Волос. Восточными мотивами пронизаны многие его
произведения. И новый роман «Возвращение в Панджруд» продолжает ориентальную
линию.
Абу Абдаллах Джафар Рудаки превращается в центрального
персонажа книги. Реальных биографических сведений о нем сохранилось немного,
поэтому автор честно предупреждает: перед нами — художественное произведение, а
вовсе не научное исследование жизни древнего поэта.
Этот факт становится очевидным с первых же страниц романа.
Если мы пропустим аннотацию и сразу перейдем к первой главе, то можем решить,
что главный герой «Возвращения в Панджруд» — шестнадцатилетний Шеравкан. Некий
господин Гурган поручил юноше препроводить в родное селение арестанта — слепого
старика Джафара. Кто такой этот Гурган, кто такой Джафар — пока абсолютно
неясно. Некоторые секреты Андрей Волос до поры до времени оберегает, советуя
читателю набраться терпения. Зато писатель детально раскрывает нам образ
Шеравкана. Паренек из простой семьи. Еще не мужчина, но уже не мальчик: он не
боится долгого пути, но при расставании с родными по щекам его текут слезы.
Есть любимая девушка — и если его и ее родители смогут окончательно
сговориться, то через год-другой будет свадьба. И самое главное: если юноша
сможет выполнить маленькое, но очень ответственное поручение товарища Са-ахова,
то есть господина Гургана, — его ждет отличное будущее: Шеравкан сможет попасть
на государеву службу и будет неплохо зарабатывать. Плюс большие перспективы.
Сразу возникают параллели с современной Россией: если в
девяностых годах молодые люди мечтали стать юристами или открыть свой бизнес,
то в начале третьего тысячелетия среди нашей молодежи все больше тех, кто
мечтает после института попасть на госслужбу и стать чиновником. Будут и
деньги, и власть, и перспективы.
Параллели с российским обществом начала XXI столетия
неслучайны. Андрей Волос по ходу романа дает читателю возможность поразмыслить,
сравнить и прийти к выводу, что «главные чувства, желания и чаяния людей на
протяжении многих веков остаются неизменными». Такое резюме в конце книги
делает сам автор, ну а в начале романа он просто ставит эпиграф из поэзии
Рудаки: «Прошлое когда-то было будущим, / И будущее когда-то станет прошлым».
Эпиграф касается не только сопоставления средневековой Персии
с современным миром. Тема прошлого и будущего поднимается в рамках каждой главы
книги. Нелегкий путь в Панджруд вызывает в памяти старого слепца историю его
собственного жизненного пути. Здесь и выясняется, что прошлое повторяется снова
и снова, но уже в иных формах. Когда-то шестнадцатилетний Джафар так же, как и
его нынешний поводырь Шеравкан, покинул родной дом и пустился в дальнюю дорогу.
Вот только эти дороги оказались разными. Джафар вырос в богатой семье, с
детства ему легко давалось обучение грамоте и другим наукам. В шестнадцать лет
он поступил в лучшее медресе Самарканда, где его ожидала весьма насыщенная
яркими событиями жизнь.
И вновь писатель предлагает нам широчайшее поле для сравнений
с нынешней жизнью: наследник провинциального богача приезжает в мегаполис, удивляется
обилию разных машин и еще более разных людей, обнаруживает, что за деньги в
институте может учиться любой дурак, постепенно входит в ряды «золотой
молодежи» и становится заядлым тусовщиком.
Правда, у Джафара, в отличие от его товарищей, еще были неплохие
способности к сочинительству. В Самарканде юноше и представилась возможность
проверить себя. Любой горожанин анонимно мог вывесить на Стену поэтов
собственные вирши, а народ обсуждал и оценивал. В XXI веке древняя идея нашла
свое воплощение в Интернете. Закинул ты свои произведения в социальные сети и
блоги, потом сиди, волнуйся и жди, как «заценят» читатели: поставят «сердечко»
и нажмут «поделиться с друзьями» или напишут: «Отстой!». А, может, вовсе никто
не заметит и даже «аффтар жжот!» не напишет.
Аналогичные чувства переполняли юного Джафара, посылавшего
глубокой ночью своего слугу к Стене поэтов, чтобы тот незаметно прикрепил
листики со стихами хозя-ина. И каково же было счастье молодого поэта, когда
собравшиеся днем у стены прохожие обсуждали только его произведения, а торговцы
на базаре читали их нараспев.
Так, ближе к середине книги автор наконец-то сообщает нам,
как Джафар стал популярным поэтом Рудаки. Здесь следует отметить, что
хронология романа весьма непроста. С одной стороны, вроде бы все предельно
четко: в первой главе Джафара выпускают из тюремной ямы и Шеравкан отправляется
с ним в Панджруд, по пути они проходят несколько кишлаков, встречаются с
разными людьми и в эпилоге доходят до пункта назначения. Однако некоторые главы
книги строгую хронологию напрочь разрушают. Вдруг писатель начинает нам
рассказывать, как Назр стал эмиром, затем, на мгновение вернувшись к главным
героям, снова уходит в сторону и сообщает о поваре Абу Бакре, организовавшем
мятеж, чтобы привести к власти Мансура — брата Назра… Чувствуется, что автор
специально сложной дорогой ведет читателя к простому открытию, по чуть-чуть
открывая секреты книги. И лишь во второй половине романа все сюжетные линии
начинают сходиться воедино: Рудаки становится поэтом при дворе эмира Назра,
благодаря прекрасному творчеству возвышается и получает титул Царя поэтов.
Необходимо подчеркнуть, что у Джафара Рудаки появляется не только уважение со
стороны власть имущих, но и настоящая народная любовь. Даже когда он
превратится в слепого оборванного старика, простые люди, узнавая поэта, будут
просить у Рудаки благословения, угощать лучшими яствами и вином, предлагать
помощь и деньги. Появится у него даже «фейк» Санавбар — еще одна параллель с
современностью. «Фейками» на интернет-сленге называют людей, выдающих себя за
знаменитостей: наберите в любой социальной сети «Дима Билан» или «Филипп
Киркоров» — вам откроются сотни личных страниц Биланов и Киркоровых. Многие
Димы и Филиппы, прячущиеся за фотографиями звезд, непременно примут ваше предложение
дружить и даже будут охотно отвечать на все сообщения. Ну да я отвлекся…
В мировой истории нередки случаи, когда после возвышения
человека и пребывания на вершине происходит его резкое падение. Власть может
смениться, а новый властитель приведет с собой собственных фаворитов, которые
растопчут старых. Не минула сия судьба Царя поэтов Рудаки.
Роковую роль в его падении сыграет тот самый господин Гурган,
с которым мы познакомились в самом начале книги. Персонаж, кажущийся
второстепенным, черной тенью будет идти по всему романному повествованию.
Владелец первого караван-сарая, где решили остановиться путники, станет
разговаривать с Шеравканом очень грубо. Но едва тот произнесет, что выполняет
поручение господина Гургана, отношение резко изменится к лучшему. Тут же
начнутся и уступки, и угощения.
Опять нам никуда не деться от современных реалий: «Ах, вы от
Николая Иваныча! Что же вы раньше не сказали? Конечно, конечно! Пожалуйста,
пожалуйста! Все сделаем в лучшем виде!». Средневековье нескончаемо.
Гургана боятся: на своем веку он уничтожил массу невинных
людей. Писатель делится несколькими историями, иллюстрирующими жестокость этого
персонажа. Когда на престол взошел Нух — сын Назра, — Гурган стал самым близким
советником нового эмира. С приходом нового правителя началось переписывание
истории и травля неугодных. И тут напрашивается целый ряд аналогий с событиями
новейшего времени.
Для свергнутого Царя поэтов Гурган придумал страшное
наказание — Джафара Рудаки ослепили. Также его лишили дома, имущества и слуг,
дав позорную свободу — погнав, словно скот, в родное селение. Но путь домой
стал для униженного и раздавленного Джафара своего рода дорогой жизни. Автор
показывает плавный переход главного героя от желания умереть к желанию жить.
Рудаки, которого лишили зрения и бросили в яму, ждет смерти как избавления от
мучений. Но в пути оказывается, что народ не предал своего лучшего поэта:
Джафара по-прежнему везде любят и ждут. Он нужен.
Еще сильнее дорога в Панджруд преображает Шеравкана. Если в
начале пути раздраженный юноша постоянно подгоняет и одергивает навязанного ему
старого калеку, то к концу долгого перехода Шеравкан уже относится к Рудаки с
почтением и называет его учителем — поэт за время пути не только обучил юношу
основам грамоты, но и преподал ему немало уроков морали и жизненной мудрости.
В эпилоге роман закольцовывается. Проводив Рудаки, юный
Шеравкан обещает вернуться. Давным-давно, покидая родительский дом,
шестнадцатилетний Джафар тоже обещал деду вернуться. Но вернулся только на его
могилу. Аналогичное возвращение ждет и Шеравкана. Кем в итоге стал Шеравкан —
чиновником и государственным деятелем или ученым и поэтом, — мы не знаем. Быть
может, и тем, и другим, как, например, Евгений Бунимович или Алексей Улюкаев.
Может, ни тем, ни другим. Зато Царь поэтов Рудаки навсегда остался в истории.
Когда больше года назад оппозиционеры выступили у памятника
Абаю на Чистых прудах в Москве, многие стали интересоваться, а что же это за
бронзовый старец создает фон их сборищу. И книжные магазины зафиксировали рост
продаж сборников стихов великого казахского поэта Абая Кунанбаева. Хочется
верить, что роман «Возвращение в Панджруд», рассказавший о вечном и временном
через связь древности и современно-сти, как минимум произведет подобный эффект
в отношении Абу Абдаллаха Джафара Рудаки, и его творчество обретет новую жизнь.
