Елена Сафронова

Записки Мандельштамовского общества. —

“Сохрани мою речь…”

Мандельштамовское общество существует с 1991 года, и за это время под его грифом вышло более тридцати книг, в том числе “Собрание сочинений Осипа Мандельштама” в 4-х томах (составители А. Никитаев и П. Нерлер). Первым в 1991 году к столетию Мандельштама появился мандельштамовский сборник “Сохрани мою речь...” (составители те же) стотысячным тиражом. По словам составителей, “никакими признаками нормальной серийности эта 96-страничная брошюра не обладала”. Однако в распоряжение Мандельштамовского общества поступали ценные исторические материалы, которые следовало обнародовать. Так была выпущена книга близкой воронежской знакомой поэта Натальи Штемпель “Мандельштам в Воронеже”. А с брошюры П. Нерлера “Осип Мандельштам в Гейдельберге” (1993 год) началось регулярное и “упорядоченное” издание серии “Записки Мандельштамовского общества”. В них в обязательном порядке входили и аналитические статьи о различных аспектах поэтики Мандельштама. С их третьего выпуска установилась традиция посвящать книгу памяти кого-то из великих ушедших (И. Бродского, М. Гаспарова и т.д.). А с четвертого выпуска “Сохрани мою речь…” усложнили структуру, создав разделы для публикации материалов к биографии Мандельштама и Н.Я. Мандельштам, статей о его творчестве, а также “многопестрых материалов” (определение составителей), образующих блок “Varia”.

Случалась некоторая путаница, особенно в номерах выпусков, но все же планомерная работа по изданию наследия Мандельштама и материалов, связанных с его жизнью и деятельностью, продолжается по сей день (“Записки” доведены до двадцать первого тома). В 2011—2012 годах на свет явилось четыре новых тома.

Пятый (двухчастный) выпуск Мандельштамовского сборника “Сохрани мою речь...” посвящен памяти двух людей, много сделавших для прославления имени поэта. Это Александр Анатольевич Морозов, о котором Павел Нерлер отозвался как об “общепризнанно лучшем знатоке и ценителе творчества Осипа Мандельштама”, умерший в октябре 2008 года, и уже упомянутая выше Наталья Евгеньевна Штемпель, чье столетие отмечалось в сентябре 2008 года. В разделе, посвященном А.А. Морозову, подборка отзывов о нем, его републикуемых работ о Мандельштаме, библиография и расшифровка беседы, записанной на видеопленку. Раздел памяти Н.Е. Штемпель, — продолжение посвященного ей сборника “Ясная Наташа” (2008 год), составленное из позднейших материалов.

Но, безусловно, главным героем записок остается поэт: в “Публикациях” представлено неизвестное ранее письмо в редакцию “Литературной газеты”, неопубликованный черновой перевод двадцати семи строк из пьесы Жюля Ромена “Армия в городе” и свод инскриптов и маргиналий Мандельштама. Причем и переводам, и инскриптам посвящены статьи специалистов. Но в силу того, что статей в выпуске более двадцати (включая “Венок Мандельштаму” и “Varia”), в одном обзоре невозможно остановиться на каждой. Немало и воспоминаний: републикованы мемуары Анаиды Худавердян “Встречи с поэтом”; увидел свет фрагмент воспоминаний одного из главных издателей Мандельштама в “самиздате” Георгия Лесскиса (публикация К. Атаровой); напечатаны рассказы В. Гефтера о первом официальном вечере памяти Мандельштама в СССР — на мехмате МГУ в мае 1965 года и П. Нерлера о первом в Европе вечере памяти О. Мандельштама в июне 1989 года.

Иными словами, выпуски “Записок Мандельштамовского общества” — книги действительно “многопестрые”. Даже если имеются в виду издания, объединенные узкой тематикой. Среди тех трудов Мандельштамовского общества, что мы рассматриваем, таковых два: книга “Возможна ли женщине мертвой хвала?..” (воспоминания и стихи Ольги Ваксель)” и “Осип Мандельштам и Америка” Павла Нерлера.

История появления на свет книги по рукописям Ольги Ваксель (1902—1932) так же запутанна, как и отношения этой женщины с Осипом Эмильевичем. Во вступительной статье к этому изданию (двадцатый выпуск “Записок Мандельштамовского общества”) Александр Ласкин (историк, прозаик, доктор культурологии, автор девяти книг, в том числе документальной повести о Ваксель “Ангел, летящий на велосипеде”), говорит: “До недавнего времени твердо можно было сказать, что она — приятельница Осипа Мандельштама зимы 1925 года. Еще было известно, что в сентябре 1932 года она уехала в Норвегию со своим мужем-дипломатом и через два месяца застрелилась. Далее начинались разночтения… Возможно, это единственная в своем роде книга, изначально не предполагавшая наличие читателя”. Ольга Ваксель, чье общественное положение и род занятий до сих пор не определены точно: богемная особа, актриса, манекенщица, и, по ее собственным словам, кто-то вроде прораба на стройке во время учебы в Строительном техникуме — писала стихи и прозу, которые никому не показывала. Но в последний год жизни надиктовала своему третьему супругу, норвежскому дипломату Христиану Вистендалю, весьма откровенные воспоминания о себе, где есть несколько страничек и о Мандельштаме. Она была любовницей поэта, из-за нее чуть не расстались супруги Мандельштам, но поэт предпочел остаться с Надеждой Яковлевной. Однако пережил он это тяжело, едва не получив инфаркт. А также во время романа (1925 год) и постфактум, узнав о смерти Ольги Ваксель, Мандельштам создал несколько великих стихотворений: “Сегодня ночью, не солгу…”, “Жизнь упала, как зарница…”, “Из табора улицы темной…”, “На мертвых ресницах Исакий замерз…”, “Возможна ли женщине мертвой хвала?”. Среди стихов Ольги также “угадываются” посвящения поэту. Ольга Ваксель состояла в связи и с братом поэта Евгением Эмильевичем, которому, правда, не нашлось места в ее “жизнеописании”.

Однако “адресат” воспоминаний остается туманным для исследователей. Возможно, это был единственный сын Ольги Ваксель Арсений Смольевский, сохранивший ее рукописные (“в карандаше”) мемуары, во “взрослые” годы перепечатавший их. Александр Ласкин завершил книгу об Ольге Ваксель объемной статьей “Арсений Арсеньевич, сын Лютика. Вместо послесловия”, где подробно рассказал, как шла подготовка к публикации воспоминаний и стихов. Лютик было любимое прозвище Ольги Ваксель, которым пользовались она и ее самые близкие мужчины. Идея публикации мемуаров Ваксель возникла спустя десять лет после смерти Арсения Смольевского, рукопись его матери хранилась в музее Анны Ахматовой, и однажды, сличая рукопись и машинопись, сотрудники музея заметили разночтения — сын “убрал” из исповеди матери наиболее вызывающие моменты. Однако публикаторы восстановили их: “Вернув тексты, изъятые Смольевским, мы осуществили и замысел Ольги Ваксель. Теперь уже нет сомнения в том, что свои стихи и мемуары она создавала так же, как свою жизнь, — несмотря ни на что”, — пишет Александр Ласкин, обосновывая позицию публикаторов Ирины Ивановой (воспоминания) и Елены Чуриловой (стихи). Павел Нерлер в поэтичном, несмотря на строгий научный подход, эссе “Лютик из заресничной страны” описывает, как тревожилась Надежда Мандельштам еще в 60-е годы, когда до публикации “эротических мемуаров” (формулировка Надежды Яковлевны) отдельной книгой было еще очень далеко, но Смольевский дарил заинтересованным лицам машинописные копии материнской истории. Одним из таких лиц оказался Евгений Эмильевич. Он и показал вдове поэта отрывок из воспоминаний. Судя по всему, Надежда Яковлевна тоже очень не хотела, чтобы записки Ваксель увидели свет в таком виде. Однако соображения исторической правды взяли верх. Они граничат с прямым пониманием библейской аллегории о “проклятии до седьмого колена”: ответственность за содеянное остается с каждым человеком надолго, если не навсегда, и скрывать факты, уничтожать источники бесполезно. Тайное всегда становится явным.

Книга “Возможна ли женщине мертвой хвала?..”, при наличии в ней “магистральной” темы, все равно является комплексом материалов: исторических источников, комментариев к ним (которые занимают такой же объем, что и мемуары) и исторической литературы — статей и пояснений. Такая структура типична для книги-публикации.

Приблизительно так же построена и книга “Осип Мандельштам и Америка” (двадцать первый том “Записок”), где ключевым смыслом является связь Мандельштама с Америкой, проникновение его текстов в американское культурное пространство. Лично Мандельштаму не довелось посетить Америку. Но с 1976 года рукописный архив Мандельштама хранится в США, в Принстонском университете, куда передала его вдова, опасающаяся, что в СССР он будет уничтожен. Но еще до того в Америке возникло собственное изучение наследия поэта. “Кларенсу Брауну, старейшине американского мандельштамоведения”, посвятил это издание Павел Нерлер.

Его центральным материалом служит публикация переписки Бориса Филиппова (Филистинского) и Глеба Струве, издателей первого — однотомного — собрания сочинений Мандельштама в Штатах (1955 год). Оригиналы писем хранятся в двух архивах в США: личный архив Глеба Струве — в Гуверовском институте в Стэнфорде, личный архив Бориса Филиппова — в библиотеке Байнеке в Йельском университете. Опубликована отдельным приложением и полемика Георгия Иванова, очень недовольного качеством издания, в частности, вступительными статьями к нему, со Струве и Филипповым. Однако, отмечает Нерлер, многие европейские авторы ХХ века, в частности, П. Целан, переводили Мандельштама с американского издания. Так что издатели в любом случае внесли огромный вклад в мировую культуру.

Павел Нерлер дотошно рассказывает о своей работе с американскими архивными фондами, а также об истории издания книги (первое издание вышло в феврале 2012 года, второе — ближе к концу года). Описывает и “принстонский” архив Мандельштама, как и другие рукописные собрания, содержащие упоминания о поэте либо документы, связанные с ним. Естественным образом возникает тема “тамиздата”, раскрытая в очерке “На воздушных путях: о распространении вестей и о невидимой стороне тамиздата”, и хроника “заокеанских” вечеров поэзии и прочих мероприятий в честь Мандельштама во второй половине ХХ века.

Все рассмотренные книги имеют гриф “научное издание”. Этим и объясняется их специфика. В аннотациях сказано, что Мандельштамовское общество предназначает свои труды “для специалистов, студентов, аспирантов, а также для широкого круга читателей”. Но все же трудно представить себе “широкого читателя”, играючи справляющегося с этими книгами. Это пособие для научной работы, но не “чтение на ночь”. Восприятие сборников “Сохрани мою речь…” затрудняет их эклектичность. Тексты публикаций содержат обширный научно-справочный аппарат, выполненный с высочайшим профессионализмом, а также множество сносок — обязательных элементов археографии. Как иначе, если РГГУ — “цитадель” архивного дела? Таким образом, “Записки” — бесценный свод публикаций исторических источников по биографии и судьбе Осипа Мандельштама. А комментарии содержат важную информацию по истории России. Самостоятельные исследования мандельштамоведов помогают проникать в ткань произведений.

Но особенность сугубо научной подачи исторических материалов такова, что как личность, так и жизнь великого поэта оказываются не цельным представлением, а словно бы работой художника-пуантилиста. Каждый “штрих”, безусловно важен и значим. И читателю без научной подготовки не хватает “нарратива”.

Впрочем, Мандельштамовское общество заботится о популяризации наследия поэта. Оно издает замечательные настенные календари, содержащие основную информацию о Мандельштаме, его самые известные стихи, фотографии, даты главных событий жизни. С 2010 года календари становятся “тематическими”: “Память о поэте” (памятники и мемориальные доски), “Книги поэта” (прижизненные издания), “Друзья поэта”. Календарь на 2013 год называется “Города поэта”. Эта полиграфическая продукция совершенно точно для “широкого круга”, при этом она достаточно информативна и эстетична. Отрадно, что издания Мандельштамовского общества охватывают различные целевые аудитории, оставаясь всегда качественными и содержательными.

Елена Сафронова