Юрий Иванов

Брянск: под сенью Тютчева и Толстого

литературный пейзаж

Юрий Иванов

Брянск: под сенью Тютчева

и Толстого

Есть в Брянске большая каменная лестница (наподобие Потемкинской в Одессе, но топорней), ведущая от набережной Десны наверх к новому центру. Проходящий здесь, если день не дождливый, может встретить несколько местных литераторов, торгующих книгами, в том числе и своими. Для них это основная профессия, приносящая хоть какие-то средства существования. “От поэта, стоящего на лестнице” — такой автограф на сборнике своих стихов дает покупателю известная в Брянске поэтесса Марина Юницкая. Некогда рядом с лестницей находилось областное отделение Приокского книжного издательства, ныне ликвидированное. Вблизи еще два очага культуры: литературный музей в двухэтажном особнячке (довольно интересный) и в темном подъезде большого жилого дома — местное отделение Союза писателей России, числящее в своем составе примерно два десятка законных членов. Здесь заседает писательское руководство, проводятся собрания, совещания, семинары с обсуждением рукописей молодых авторов. Рядом с правлением — главный в Брянске книжный магазин, в последнее время обедневший, с полупустыми полками. На одном из стеллажей помещаются книги местных писателей — десятка полтора стихотворных сборников, тиражи которых не превышают одной—двух тысяч экземпляров. Перед нами не вся книжная продукция, издающаяся в области. В Клинцах, Новозыбкове — самых крупных районных городах Брянщины — тоже выходят книжки, чаще поэтические. Там же они в основном и распространяются. Но есть и такие местные издания, которые на полки книжных магазинов вообще не попали. Очевидно, их авторам недостало охоты и энергии самолично заняться продвижением своих произведений к читателю. Такова судьба самого содержательного, на мой взгляд, брянского сборника стихов последних лет — “При свете Полярной...” Бориса Непомнящего, предисловие к которому успел написать Лев Озеров. “Внятность, глубина, изящество — очевидные достоинства этой книги... Заповедное слово мастера к читателю”, — заключал свой анализ покойный мэтр. Любопытно, что речь идет о первом сборнике учителя русского языка и литературы, вышедшем на седьмом десятке лет жизни его автора. И, конечно, Б. Непомнящий не состоит в Союзе писателей России. Его никогда ни в какие писательские союзы не звали. И сейчас тоже не зовут.

Своей художественной прозы на Брянщине не имеется, хотя люди, пишущие прозу, конечно, есть. Ранее они одарили читателей немалым количеством романов и повестей. Теперь же выпустить толстый нечитабельный кирпич накладно даже для спонсора, в роли которого чаще всего выступает областная администрация. Впрочем, кому-то и удается. Так появилось самое объемное (20 печатных листов) произведение брянской литературы последних лет: Анатолий Романюк. “Крик чибиса. Роман-дума” (1993). Хотя роман выпущен еще Приокским книжным издательством, финансировали его издание местные банки, администрация, машиностроительный завод. Десятитысячный тираж этой “думы” частично распространялся бесплатно, о чем свидетельствует дарственная надпись на моем экземпляре: “П. № 99. Брянск. Уважаемому пассажиру от поездной бригады. 29 мая — 96 г.”. Это, кажется, новый способ пропаганды художественной литературы. Скорее, не очень художественной, но явно пропагандистской. Боясь, что его не до конца поймут, А. Романюк снабдил “Крик чибиса” обширным публицистическим “прологом”, как бы от имени летописца смутных времен, с названием-призывом: “Приидите подъ знамена мои!!!” Главная “боль” пролога — крах “Великой Российской Империи”. Ее “преждевременная и неслыханная погибель”. Виноваты в этом, оказывается, “партийно-жидовские самозванно-кровавые жрецы”, уничтожившие за 70 лет Совдепии не только Россию царскую, но и дворянскую, крестьянскую, христианскую, купеческую, мещанскую... Остались мы, жалуется автор, без православной веры, без нравственности, без культуры. Обещано продолжение еще в два тома, кои пока в замысле. Но если судить по прологу, где не счесть выпадов против “евреев-злодеев” и “русских вероотступников”, по отдельным сценам первой книги под символическим названием “Опрокинутый серп”, рисующим всеобщий распад и “окозление”, то чего-то разумного от продолжения ждать не приходится.

Получается с изданиями еще у одного брянского прозаика. Помимо книги “Волки сбиваются в стаю” (1994), Б. Пластинин выпускает, опять же на средства щедрой обладминистрации, к тому же во второй раз, большую повесть “Птичка-канареечка”. О ее содержании и стилистике не скажешь лучше, чем сказано в аннотации: “Это повесть о легкомысленном предательстве молодой девчонки, приведшем к гибели многих сотен людей, о русской женщине-палаче, под видом советского офицера расстрелявшей несколько тысяч патриотов... Это повесть о чистом, настоящем, скромном героизме советского разведчика”. На титульном листе сборника В. Иванцова “Верность” начертано: “Издание осуществляется за счет средств Погарского хлебокомбината”. Погар — районный центр на юге Брянской области; там при местной газете действует литобъединение, выпустившее пару лет назад, помимо названной книги его руководителя, еще и коллективный сборник стихов “Земная связь”. Приведем характерную цитату из него, доказывающую, что глухая литпровинция не чувствует себя обиженной. Более того, она убеждена в своей культурной значимости: “Ну, а мы тут не лыком шитые / И не лаптем хлебаем щи. / Все обутые мы и умытые. / Мой костюмчик по моде вот сшит”. К концу этой самоуверенной декларации погарский литератор, правда, малость проговорился: “Мы тут сами себе знаменитости, / Захолустной культуры творцы”.

Несмотря на то, что почти все местные стихотворцы, кто очень хотел, выступили в 90-е годы с авторскими сборниками, центром притяжения для них, как и для прозаиков, краеведов, являются газеты — в первую очередь, конечно, областные. В Брянске издается несколько еженедельников, в целом равнодушных к художественной литературе, и две ежедневные газеты, напротив, уделяющие ей немало внимания. “Брянский рабочий”, недавно отметивший свое 80-летие, отдает целую страницу литературно-художественному альманаху “Боян”. Число выпусков “Бояна” перевалило уже за 170. Подбор материалов в альманахе довольно разнообразный: стихи, рассказы, публицистика, полемика, рецензии, юмор. Лирику “Брянский рабочий” печатает часто и вне литературной страницы. Трудно назвать кого-либо из брянских писателей, особенно из признанных здесь авторитетов, кто не выступал бы в этой газете, не спешил бы в редакцию со своими новыми вещами. Так уж сложилось, что литотдел “БР” — это зеркало местной писательской организации. При этом тон разговора о жизни и культуре на страницах газеты задают литераторы-ветераны с прокоммунистическими взглядами, но с модной теперь поправкой на православие и “соборность”. Так, Николай Родичев, в прошлом выпустивший много книг в центральных издательствах, входивший некогда в советскую литноменклатуру, активно функционирует уже с десяток лет на брянской ниве. Недавно он напугал земляков публицистической статьей “Бездна”, горячо выступив против западных “кумиров”, якобы насилующих и обирающих россиян. Выступил сразу против Германии, Англии и США. Последние в особенности, по Родичеву, “не спускают глаз, наблюдая за нами сквозь прорезь прицела”. Цивилизованные нормы западной жизни, доказывает старейшина брянской литературы, нам ни к чему. “У России имелась с древних времен своя демократия, незаемная — Новгородское вече. Веками бытовали свои законы со времен Ивана Грозного. И носили они святое название “ПРАВДА”. По правде и совести жили наши предки, чего хваленой Америке всегда недоставало”.

Идею особого пути России отстаивает в своих стихах в “БР” и А. Мехедов. Образ “бездны”, в которую будто бы неотвратимо катится матушка-Родина, ему тоже очень близок: “Слепцы у нас поводыри / И заблудили нас. / И темен Запад и Восток, / Закручивает смерч. / И не настал ли крайний срок: / Россия или смерть”. Еще один ветеран, участник войны Л. Мирошин с гордостью подчеркивает, что самые острые стихи из последней его книги “Бунт совести” (1995) печатал “Брянский рабочий”. Как говорилось в рецензии на страницах той же газеты, перо “у Мирошина действительно цвета знамени Страны Советов. Он ярый бунтарь против того, что сейчас происходит в России”. Новые публикации Л. Мирошина в “БР” того же толка — угрожающего: “Родной народ! Да как же ты изломан! / Как одурачен! Встань и покарай!.. / Народа память все вам подытожит — / Развал страны и Бело-Черный дом!”

Идейно-художественным ориентиром в старейшей газете Брянщины признаются творения писателя-земляка Н. М. Грибачева. В воспоминаниях, опубликованных к 85-летию Грибачева, умиляются тому, как он до конца хранил “преданность прекрасному коммунистическому идеалу”, как “буквально плакал, возмущаясь Хрущевым, предавшим партию и обрекшим ее на трагедию и гибель”.

Регулярно отмечает газета даты рождения и смерти Ленина, печатая по этим случаям на первой странице дифирамбы в честь вождя мирового пролетариата и великого гуманиста. Защита ленинского наследия почитается здесь святым долгом. С неизменным пиететом относится “БР” и к Иосифу Виссарионовичу. Трудно даже перечислить восторги в адрес “величайшего из большевиков”, прозвучавшие на страницах газеты в 1996—1997 годах. При этом авторы хвалебных статей о Сталине Н. Дегтярев и А. Вольный (Эпштейн) горячо негодуют в связи с разоблачениями неблаговидных деяний вождя.

Зато очень не любят в этом издании диссидентов, борцов с советским политическим режимом, эмигрантов (в особенности А. И. Солженицына), правозащитников. Ненависть к ним местных ура-патриотов выливается часто в формы даже неприличные. Скажем, весь мир отмечает юбилей Ростроповича, новая Россия тоже гордится своим знаменитым сыном. Президент РФ награждает его орденом “За заслуги перед Отечеством”. Зато “Брянский рабочий” печатает статейку возмущенного этим фактом В. Гребенщикова (бывшего секретаря обкома КПСС), не признающего за Ростроповичем никаких “заслуг перед государством”, как сформулировано в указе о награждении. “Безродный космополит” он всего-навсего — подводит итог постоянный автор-публицист газеты. Продвижение той же темы в статье с концептуальным заголовком “Почему русским неуютно в России?” (6.08.1997), где М. Ростроповичу и Б. Окуджаве, чья память увековечена тем же президентом, противопоставлены В. Распутин и А. Вампилов, юбилеи которых якобы замолчали средства массовой информации. Ничто не мешает и “Брянскому рабочему” публиковать материалы о Распутине, Вампилове, других действительно крупных писателях современности. Но таковых, увы, нет на страницах газеты, сузившей литературное пространство своего “Бояна” до размеров лишь Брянской области.

Совсем по-иному представлена литература, словесность во второй ежедневной газете области — в “Брянских известиях”. Издается она с 1991 года, имеет устойчивую репутацию либерально-демократической. “БИ” тоже регулярно отдает целую страницу “Слову”, где, помимо историко-краеведческих статей, находишь стихи, литературную критику, рецензии, беседы с известными писателями — гостями города. Очевидны резкие расхождения брянских ежедневных газет не только в конкретных оценках книг местных писателей, но и в толковании общих проблем культуры, тенденций современного литературного процесса. Отсюда и полемика между ними, порой ожесточенная. “Брянские известия” ориентируются преимущественно на литераторов, стоящих вне Союза писателей России, в том числе на талантливую молодежь. И что важно: новая газета ведет разговор об искусстве слова в масштабе всей страны, не забывает о значительных датах и именах в истории нашей культуры. Так, только за последние три года в “БИ” появились публикации, посвященные Георгию Иванову, Бунину, Есенину, Добычину, Паустовскому, Долматовскому, Твардовскому, Винокурову, Тушновой, Р. Рождественскому, Вен. Ерофееву, Рейну, Окуджаве...

Отдел культуры “Брянских известий” возглавляет Евгений Потупов — литературный критик, неутомимый краевед, большой знаток кн изданий, отрецензировавших роман Евг. Евтушенко “Не умирай прежде смерти”. Автор благожелательного и вместе с тем довольно критичного разбора поздней прозы поэта — все тот же редактор отдела культуры “БИ”. Здесь же напечатала свои воспоминания о Ю. Казакове, А. Вампилове, Н. Рубцове многолетний сотрудник “Литературной газеты” Л. Полухина.

Видное место занимает в последние годы на страницах “Брянских известий” наследие Даниила Андреева, неоднократно бывавшего до войны в этих краях, полюбившего древний русский городок Трубчевск. По инициативе Е. Потупова, взявшего на себя немалые организационные хлопоты, в Брянске и Трубчевске проводится, начиная с 1994 года, содержательный семинар — Андреевские чтения. В них участвовали вдова Д. Андреева Алла Александровна, редактор его четырехтомного собрания сочинений Б. Романов, поэт, переводчик, эссеист В. Микушевич, друг и сокамерник автора “Розы Мира” Б. Чуков, историк В. Махнач, председатель комиссии по наследию репрессированных писателей В. Шенталинский и другие. “БИ” впервые опубликовали многое из лирики Д. Андреева, его поэму “Лесная кровь”, мемуары о нем, стихи современных поэтов, посвященные памяти ставшего знаменитым писателя, философа-мистика. Участники, энтузиасты Андреевских чтений поэты Б. Романов и В. Микушевич, а также Н. Зиновьев, приезжавший в Брянск на свой творческий вечер, стали постоянными авторами газеты. Она к тому же готовит тематические страницы о земляках-классиках Ф. И. Тютчеве и А. К. Толстом, чьи усадьбы, ставшие литературными музеями, находятся на Брянщине. Среди множества краеведческих материалов, статей, эссе, стихотворных посвящений нельзя не отметить публикацию “Неизвестные письма Тютчева”, принадлежащую московскому литературоведу Г. Чагину (“БИ”, 9.06.1995).

Овстуг, имение Ф. И. Тютчева, Красный Рог, где покоится прах А. К. Толстого, давно стали точками притяжения для писателей не только местных. Ежегодные праздники в дни рождения классиков, в июне и августе, заметно тонизируют литературно-художественную жизнь всей области. Многочисленные музыкальные, вокально-танцевальные, театральные самодеятельные коллективы демонстрируют в дни праздников свое мастерство. На тютчевской поляне в Овстуге, на летней эстраде возле Охотничьего замка в Красном Роге всегда полно благодарных зрителей со всех концов Брянщины. Выступают перед ними и писатели — свои, местные и гости из Москвы, из Средней России. На праздник славянской культуры в Трубчевске, проходящий тоже летом, приезжают литераторы Белоруссии, Украины.

К сожалению, нечасто на эти торжества приглашают широко известных, больших мастеров словесности. В последнее время и в Овстуге, и в Красном Роге был в основном представлен Союз писателей России во главе с его руководителями В. Ганичевым и И. Ляпиным. Несколько раз появлялся П. Проскурин, которого ответственный секретарь брянского отделения союза публично именовал “писателем мировой величины”. Автор романов о Захаре Дерюгине признался в Красном Роге, что более всего ценит драматургическую трилогию А. К. Толстого: в ней, мол, провидчески изображено коварство нынешних “кремлевских мудрецов”. Он же, выступая на открытии тютчевского праздника 1997 года, вопросил: “Что бы сказал великий Тютчев, если бы узнал, что блок НАТО приблизился к границам Брянщины?” Видимо, именно за такие истинно патриотические воззрения знаменитый земляк брянцев стал лауреатом недавно учрежденной премии имени Ф. И. Тютчева. Не все знают, что П. Проскурин в юности “баловался рифмой”, возвращался к ней и в более зрелые годы. Таким образом, от поэтического венка классика не столь далек, как кажется на первый взгляд. На последнем литературном митинге в Овстуге выступали еще из столичных авторов О. Шестинский и Ф. Чуев, который не нашел ничего лучшего, чем озвучить (в память Тютчева?) стихотворение “всемирно известного вождя величайшей в мире державы Иосифа Виссарионовича Сталина” в своем переводе с грузинского. “Брянский рабочий” в репортаже с тютчевской поляны не преминул привести большой фрагмент из этого семинаристского опуса про “небесную правду” и “земную ложь”.

Итак, Брянщина — земля, расположенная к поэзии, гостеприимная к поэтам... Превосходство местных стихотворцев над прозаиками, хотя бы в количественном отношении, бесспорно. Своеобразным смотром брянской лирики можно считать две коллективные книжки, выпущенные в 1997 году областной организацией СП России: “...И целый мир в душе моей” (к тютчевским дням), “Край ты мой, родимый край...” — к 180-летию А. К. Толстого. Более красноречив в этом качестве первый сборник, вышедший под шапкой “День поэзии-97” (редактор-составитель А. Малахов).

Прежде всего обращает внимание спекулятивное использование в этом издании текстов самого Тютчева, обрамляющих книгу. Из классика отобраны второстепенные политические стихи, как бы иллюстрирующие, что, мол, до сих времен блуждает “Русская звезда”. Цель составителя очевидна: запугать читателя (“все гуще мрак, все пуще горе”), призвать его турнуть “все богомерзкие народы”, якобы угрожающие “пленом” Российскому государству. Этот националистический запашок ощутим и в некоторых поэтических публикациях брянских и столичных авторов — гостей сборника.

Вся страна горит подножным пламенем,

И глазами хлопает народ:

Матерь Божья, хоть под красным знаменем

Выноси святых огнем вперед!

Так пишет Ю. Кузнецов, когда-то самобытный, неординарный поэт, но заметно измельчавший в последние годы. Может быть, по причине излишней политизированности? Особенно неуместным кажется в цитированной строфе соседство красного знамени и “святых”. Впрочем, для автора это именно наш, “русский зигзаг”.

“Еврейской свите” советует удалиться подальше другой москвич — В. Кочетков. “Свое они взяли, пора и отчалить”, — пишет он якобы о древних “хазарах”. С публицистической инвективой поэта старшего поколения охотно перекликается молодой брянский стихотворец Ю. Сальников в недавней своей подборке, опубликованной “Брянским рабочим”: “Снова Русь разоряют хазары, / Набежав через десять веков”. Автор этих строк тоже участник “Дня поэзии-97”. Здесь он жалуется на тягостное “времечко”: в центре города почудился ему сам сатана. “Обрастает броскими, разными на цвет, / Частными киосками Ленинский проспект”. Стихотворение Ю. Сальникова о современных хазарах названо “Жуткий сон”. “Дикие, жуткие сны” снятся и А. Малахову, тоскующему о “времени золотом”, увы, давно прошедшем: “Пусть зовут его нынче Застоем. / Жаль, что мало стояло оно”. Такие откровенности не редкость в брянской литературе!

Стихи других местных поэтов, не рухнувших до конца в политическую публицистику, написаны как бы “в хмельном лирическом запале”, по признанию одного из них. Многие тексты малопрофессиональны, элементарно неграмотны (могут ли, к примеру, те же “жуткие сны” сниться “через радости все и потери”?), отмечены дурновкусием. Вот образчик любовной лирики: “И в причудливом диком метании / Тьмы и света, летящих ничком, / Обожгла меня дивная тайна / Сумасбродных твоих зрачков”. А ведь это стихотворение стоит рядом с тютчевским, по существу визитная карточка сборника, принадлежит одному из наставников более молодых поэтов, часто выступающему публично с поучениями.

Заметно, как прикипели брянские стихотворцы к штампам, банальностям. “Любовь растаяла, как дым”, “Полюбила безумно и страстно”, “Осень. Пора увяданья природы”, “Кровью вымучил эти строчки”, “И до последнего дыханья, Россия, я останусь твой!”. Фамилии авторов здесь не важны. Подобные вирши написаны задолго до их рождения. Хватает и рифмованных рассуждений, захватанных романсовых ходов, душещипательности, использованного романтического реквизита. В стихотворении “Свидание в Овстуге” А. Буряченко, автора двух книг, идут сплошняком и “сердце нетленно”, и боль, что “пьянила своей высотой” (?). Она же, боль, бедного Тютчева “и свергала, и жгла, и томила ослепительной красотой”. Великий земляк в изображении Буряченко, конечно, “сожженный дотла”. Всех своих дам, жен и любовниц он “страстно любил всей душою, и душа его тем велика”. К тому же “он был светел их светлой любовью”.

Неприятно коробит также инфантильность иных лирических признаний в брянском “Дне поэзии”: “Вот иду под непогодой / С русым ежиком волос... / Я — кровиночка природы, / Песня светлая берез. / Я иду в свой день осенний / С ясным солнышком в глазах...” Если бы подобное сочинял пятиклассник или хотя бы девушка. А тут взрослый солидный мужчина (каждой публикации предпослано фото автора) приглашает всех заглянуть вместе с ним в его туалетное зеркальце. Ведь в конце В. Пионков скажет еще, под Есенина, о своей “пшенице бровей”.

Чего недостает многим стихотворцам Брянщины — так это веры. Веры хоть во что-нибудь, кроме славного прошлого. Блуждание во времени, растерянность от незнания пути, оттого, что “Россия мчится к черту в дымке снежно-голубой” (Н. Поснов), — основной лирический сюжет сборника, названного тютчевской строкой “И целый мир в душе моей”. Но название не соответствует содержанию. Скорее преобладает лирическая, душевная раздерганность. Видимо, все-таки прав другой участник “Дня поэзии-97” В. Макукин, заявляя как бы от имени всех: “Водкой и политикой мы из седел выбиты”. Суровый этот диагноз мировоззренческого недомогания брянской литературы он подтверждает и другими своими жалобами на беспросветность: “так вот живем не любя”, “нам указали на дверь”.

Некоторые из упомянутых брянских лириков печатаются и в толстовском юбилейном сборнике, есть там и другие местные авторы. В целом эти публикации лучше, без отмеченных в тютчевской книжке благоглупостей. Самое интересное в книге “Край ты мой, родимый край...” — стихи самого юбиляра и воспоминания о нем, собранные В. Дехановым (с массой нелепых опечаток). Подпорчено это издание и отрывком из книги местного толстоведа (ныне покойного) Г. Стафеева, чьи труды признаны на Брянщине образцовыми и даже отмечены только что учрежденной премией имени писателя-классика из Красного Рога. Но вот фрагменты из лучшей книги Г. Стафеева “Сердце полно вдохновенья” (1973), открывающие юбилейное издание. Понимающего что-то филолога они сразу настраивают на веселый лад. Оказывается, когда А. К. Толстой родился, “Гоголю шел восьмой год, Белинскому — шестой, Гончарову — пятый, Лермонтову — третий”. Не уточняется, правда, с какого именно времени героя книги следует считать “разбуженным восстанием декабристов”. И далее все по Ленину: об А. К. Толстом как о Л. Н. Толстом. Нынешний юбиляр тем самым прочно вписан во “второй период русского освободительного движения”. Несмотря на то, что, как сказано у Г. Стафеева, “к демократическому лагерю относился отрицательно и в отдельных случаях враждебно”. В общем, давно не приходилось сталкиваться с такой вульгарно социологической трактовкой творчества замечательного писателя. И некому было внести коррективы...

Много лет назад журнал “Новый мир” открыл свой апрельский номер большим очерком Е. Померанцевой “В Брянске” (Заметки о культуре). Шел 1957 год. В материале говорилось о первых ростках, побегах древа культуры, искусства на этой земле. Первые альманахи, история появления первой книжки брянской поэзии, имена новых писателей, которых еще никто не знает. Новомирский автор не открывал “драгоценную россыпь литературных талантов в Брянской области”. Речь шла “о скрытых возможностях, о завтрашнем дне”. Сейчас же получается так, что этот завтрашний день советской культуры, литературы оказался далеко позади. Отсюда и ощущение кризиса, хотя душа местной музы не нема, даже “лирически щедра”. Надеемся: под сенью классики она со временем расправит крылья, сбросив пустую, ссохшуюся идеологическую кожу. Тем более, что ростки нового, иного, чем сорок лет назад, уже имеются.