В. П. Буйначев. Новое прочтение “Слова о полку Игореве”: автор известен. — М.: Книжный сад, 1998. — 304 с. 3000 экз.
Вопрос об авторстве “Слова о полку Игореве”, сопровождающийся к тому же перманентной “переводческой лихорадкой”, — такая же неотъемлемая часть отечественного культурного процесса, как и проблема авторства, например, “Илиады” с “Одиссеей”. Нам же в качестве потомков выпало убедиться в том, что это закономерное, повторяющееся мировое явление, до сих пор побуждающее людей к сочинению целых библиотек разного рода “версионной” литературы, как специальной, так и любительской. Возможные варианты предлагаются в них с агрессивной и безнадежной неукоснимостью чертежей вечного двигателя. Но, с другой стороны, ведь доказали же в конце концов пресловутую теорему Ферма, так почему бы в сходных областях и не оставлять места надежде?
Тому подтверждением — инициатива издательства “Книжный сад”, храброго по части всяких новаций типа печатной опеки никому не известных сочинителей. Оно выпустило смешную книжку скульптора Владимира Петровича Буйначева, суть и “сенсация” которой в том, что он “...свежим взглядом окинул затертое исследователями до дыр “Слово” и обнаружил в его тексте автора” (из аннотации; отметим, что “Слово” — без отточия). Причем сигнализирующая о принадлежности демиурга к славной когорте чудаков занудность буйначевской “конструкции” заметна даже на формальном уровне: при всей составительской старательности и педантическом школярстве подхода эта книга в солидном переплете легкомысленного цвета напоминает капусту из детской загадки про сто одежек. Скажем, открывается она репринтным воспроизведением издания “Слова...” от 1800 года, и лишь на 55-й странице читателя встречает ее настоящий колонтитул, что, согласитесь, несколько неожиданно. Но и это еще не начало: ведь прежде нам предлагается перечитать еще раз само произведение, но уже в современной транскрипции, и — кстати — затем ознакомиться с малохудожественным автопереводом древнерусского текста. На чем бы вполне и ограничиться автору, не удовлетворенному, очевидно, переводом Заболоцкого (вон сонеты Шекспира тоже сколько раз переводили “поверх” маршаковского канона!), — хотя есть переводы, “закрывающие” тему, — но не тут-то было. Так как далее следует собственно обоснование “открытия” — семь “главок”, набранных разными шрифтами, которые условно можно было бы назвать “Слово...” в жизни В. П. Буйначева”, потому что в них нам подробно рассказывается “о себе и о том, как все было” (умилительна эта неосознанная глобальность определения), и плюс к тому проводится лингво-литературоведческий обобщающий анализ а ля лотмановский комментарий к “Онегину”, но только отличающийся простодушием неофита и отсутствием каких бы то ни было научных ссылок, уподобляясь тем самым гимназическому сочинению-разбору. Эдакий апофеоз дилетантства: “...я не бросился в библиотеки, не стал перерывать горы написанного... а ушел в себя, сконцентрировал внимание на тексте и задумался”. Не знаешь, плакать или смеяться после таких заявлений, сделанных всерьез и с гордостью.
...“Итак, ну а кто же автор?” — спросит нетерпеливый ревнитель журнальных аннотаций. Процитируем, дабы не лишать его интонационных красот: “...да, именно Игорь, и никто другой, Игорь Святославич князь Новгород-Северский — автор “Слова о полку Игореве”. В принципе, это предположение ничем не хуже, но и не лучше множества ему подобных: сделана попытка его отстоять, а вот уж степень ее убедительности остается на усмотрение каждого. Гипотеза не теорема, однозначного доказательства, как, впрочем, и опровержения, здесь нет. Можно было бы, конечно, поинтриговать и игриво посоветовать для выяснения оного отправиться в магазин, но тут надо обладать определенной склонностью к издевательству, ибо сумасшествия в нашей жизни хватает и без того чтобы приобретать его в виде безобидного на первый взгляд книжного продукта.
