|
Дмитрий Веденяпин
Зал «Стравинский»
Об авторе | Поэт и переводчик Дмитрий Веденяпин родился в 1959 году в Москве. Закончил Институт иностранных языков имени Мориса Тореза. Работал ночным сторожем, рабочим в геологических и археологических экспедициях, преподавателем английского языка. Читал лекции по русской литературе, переводил английскую и американскую поэзию и прозу. С 1987 года печатается в толстых журналах. Автор четырех книг стихов: “Покров”, “Трава и дым”, “Между шкафом и небом” (2009), “Что значит луч” (2010). Стипендия Фонда Иосифа Бродского в 2011 году. Публикации в “Знамени”: № 7. 2009; № 6, 2010. Живёт в Москве.
Дмитрий Веденяпин
Зал “Стравинский”
М. Ш.
В прохладном центре белого пятна
Отчаянье, надежда, тишина, —
Такая “неслучайная” развеска.
Спасибо, а теперь смотри: она
И ты, и вы сидите у окна —
Темнеет лес, белеет занавеска.
Упование сыроежки
…Рой мух на падали шуршал, как покрывало…
Шарль Бодлер “Падаль”,
пер. А. Гелескула
В насекомых тучах зудья-нытья
С кузовком по ельнику я кружился,
Весь в жуках да мухах, как будто я,
Невзначай скопытившись, разложился.
Перевод есть образ и знак потерь,
Грустный символ поствавилонской эры.
Пусть антропоморфно я был теперь
Бойкой иллюстрацией к стихам Бодлера.
Как в любых блужданиях последних лет
Поначалу казалось: спасения нет.
Но — хотя ни мох, ни тенёк, ни слизни
Не спасли вот этот конкретный гриб —
Повторяя просековый изгиб,
Промелькнула бабочка из прошлой жизни.
И сказал сыроежковый Иезекииль:
“Вот я видел, как в плоть облекается гниль,
В чащах правды под елками греясь”…
Над болотом яснела и хмурилась мгла,
Между кочек в чернике, краснея, росла
Сыроежка, лучась и надеясь.
* * *
Мои еврейские друзья
Живут в Америке не зря.
По бостонско-нью-йоркским дачам
Прилежно празднуя шабат,
Они обратно не хотят
Туда, где мы под снегом скачем
И с каждым днем всё меньше значим.
Кто это говорил? Житков?
России крышка без жидков.
Экскурсия по Риму
Или
Как Мандельштам Тютчева поборол
Природа — сфинкс…
Ф.И. Тютчев
Вот там Бернини, это Борромини,
Вон пинии, верней, скульптуры пиний,
Колонны пальм и фейерверки птиц…
A destra, a sinistra или прямо —
“Природа — тот же Рим” из Мандельштама
Встречает вас… А Тютчев? Тютчев — цыц! 2011
* * *
Во сне всё ясно: ключ в просвете
И луч в замке,
И комнаты (уже не эти,
Ещё не те),
И стражница — глаза, как блюдца,
Сама с быка…
Но разрешается проснуться
Пока… “Пока!”
Hotel de Russie. Зал “Стравинский”
К.Г.
Актеры оживляют вещи:
Стакан хохочет, сигарета
Рыдает; пальто устало —
Невозможно почти сто лет ходить в героях…
Хотя висеть в углу, наверно,
Ещё грустнее.
Мы в ресторане, как в стакане,
Сидим, как добрые злодеи,
У Катерины Грациадеи
Есть дочь актриса.
Она играет в сериалах,
Стесняясь этого напрасно —
Известно, что она прекрасна,
И это классно.
Официант из Пакистана
Мне подаёт американо,
Все прочие из политеса
Берут эспрессо.
Однажды, заложив за ворот,
Мой друг сказал мне со значеньем:
“Рим – Вечный Город” с удареньем
На слове “город”.
Чуть смутный смысл подобных жалоб
Мне ясен, но ещё яснее,
Что Катерина Грациадеи
Так не сказала б. 2011
* * *
— Скажи, ты с нами или с ними?
— Я в Риме.
— Смешно… А разве возвращаться
Ты не намерен?
— Поймите, сам вопрос, ragazzi,
Такой не верен.
— Поверь, ты в очень уязвимой
Позиции, дружок беспечный!
Ничто не вечно…
— Кроме Рима,
Который Вечный. 2011
|
