Ее зовут феминистка
Мария Арбатова. Меня зовут женщина. — М.: Альма Матер, 1997. — 320 с. 3000 экз.
Детские книжки читают дети. Это понятно. Толстые и умные книжки, если коротко, — интеллектуалы. Карманные издания в мягких обложках тоже более или менее ясно, кто читает. Но есть книги, чья аудитория туманна. Такова, на мой взгляд, книга Марии Арбатовой “Меня зовут женщина”. Что я имею в виду? Начну с байки, она же случай из жизни. Зашла я как-то раз к приятельнице. Ее дочь в это время смотрела в соседней комнате ток-шоу “Я сама”. Узнав, что я знакома с соведущей программы, приятельница в сильнейшем волнении закричала: “Даша! Иди сюда!” Поняв, в чем дело, восемнадцатилетняя студентка посмотрела на меня с явным восторгом — как же, ведь я знаю САМУ Машу Арбатову!!! С большой долей уверенности предполагаю, что Даша или любая другая восторженная почитательница ток-шоу “Я сама”, скорее всего тоже весьма молодая (женщины постарше относятся к этому зрелищу довольно скептично, а мужчины — так и вообще его почти не смотрят), увидев на лотке книгу М. Арбатовой, купит ее. И что же она в ней увидит?
Советская власть виртуозно делала врага порой из самой безобидной божьей коровки. Мария Арбатова, безусловно, права, говоря: “Мы учили бы таблицу Менделеева, убеди кто-нибудь в наездах советской власти на великого химика”. Можно понять, как ненавидели девочки училку, говорившую: “Я не начну урок, пока все не снимут кольца и не смоют ресницы” и еще что-нибудь в том же духе. Но после полной свободы, когда в школу можно было ходить как угодно, те из учебных заведений, кому удалось сохранить лицо, вернулись примерно к тем же текстам, оформленным теперь уже в виде приказов! Примерно так же обстоит дело в престижных учебных заведениях стран свободного мира. Так при чем же здесь Софья Власьевна?! Или взять действительно страшную историю о первом аборте нашей героини. Восемнадцать лет — не четырнадцать, и то, что девушка даже как вариант не рассматривала рождение ребенка, говорит только об этой конкретной девушке; “еврейская мама” героини вообще повела себя не как мать, а как, извиняюсь, ехидна; и, как основное украшение букета — “страшная тетка”, то есть врач-гинеколог, очевидно, профнепригодная. Да, советские женщины были чемпионками мира по количеству абортов. Но попробовали бы вы получить направление на этот самый аборт! У любого врача была инструкция, согласно которой он обязан был стоять насмерть, уговаривать женщину рожать. Да, было мало противозачаточных средств, мало информации обо всем об этом. Секса, вон, вообще не было. Сейчас всего навалом, вот только лидерства по абортам мы почему-то никому не собираемся уступать. Разве что Румынии.
Итак. Сделав страшный аборт, через какое-то время не менее страшно родив свою замечательную двойню, героиня окончательно разочаровывается если и не в человечестве в целом, то в советской его составляющей. Идут годы. Дети растут, героиня становится известной писательницей, свершается перестройка. Появляется возможность поехать по приглашению к родственнице в Англию. Проезжая через Польшу, Германию, Голландию, героиня убеждается в том, что и там жизнь далеко не сахар, везде причем по-разному. Умная западногерманская подруга Герда, специалист по капиталистической экономике, намекает, “что дело совсем не в строе, а в национальном характере и уровне культуры”. Но вот наши герои и в конечной точке своего путешествия — в Англии. И выясняется, что там жизнь, действительно, прекрасна и удивительна. Но при этом надо быть, согласно нашей отечественной поговорке, богатым и здоровым. Бедные родственники из нищей России, да еще с заболевшим ребенком... Бр-р-р! Короче, после сказочного путешествия пьяный травматолог районного травмопункта в Москве с правильным диагнозом и справедливым вопросом “Какие козлы лечили ребенка?” представляется добрым волшебником. Вот такая диалектика.
Вот пишу — и удивляюсь: оказывается, в книге Марии Арбатовой много всего. Одна история организации и проведения “Каравана культуры” Берлин—Пекин через территорию бывшего СССР чего стоит! А в ней — сцена в гостинице города Кирова (тогда еще не Вятки), когда героиня, блондинка в полупрозрачной майке и обтягивающих белых штанах, в боевой раскраске настоящей женщины, пытается противостоять омоновцам, избивающим чеченцев. Пусть даже и преступников, мафиози, спекулянтов и торговцев оружием и наркотиками — а вы докажите, да правовыми, черт побери, методами!
Вот такая она, воительница, правозащитница, главная российская феминистка. Героиня произведений Марии Арбатовой, или сама Мария Арбатова — кто поймет-разберет? Тем более неприятно, читая книгу “Меня зовут женщина”, собрать такую вот коллекцию. “Проводницы, несвежие чумички со стукачной выслугой на лице”, “курносый прыщавый русский, мордатый хохол и недоразвитый по возрасту, перекормленный нитратами азиат”, “уголовник, петушиного вида малый”, “злая баба с головой, не мытой с детства”, “красивая монголка в расшитом халате, под которым угадываются погоны”...
Но если все-таки девочка Даша и другие поклонницы Марии Арбатовой, купившие книгу “Меня зовут женщина”, продерутся сквозь то, что, увы, безнадежно устарело, сквозь какие-то неточности и нелепости и дочитают до конца, они будут-таки вознаграждены. Ибо по трем с лишним сотням страниц здесь разбросано нечто, что будущий автор какой-нибудь диссертации назовет “российским феминизмом конца ХХ века”. Поцитирую. “Способен ли мужчина дать женщине количество любви, компенсирующее отнятую внутреннюю состоятельность?” “Попробуйте честно сказать себе, в какой ситуации вы перестанете быть несчастной, и попробуйте добиться этой ситуации”. “Мужчина придумал и создал гинекологию как науку и индустрию в мужском государстве. До этого она была искусством”. “Не на высоте — это что? Это где? Сумасшедший мир мужчины, в котором половой акт сдается как ленинский зачет. В котором надо работать не на партнершу, а на оценку. Потому что никогда не остаешься с женщиной один на один. Потому что вокруг любой постели, поляны, скамейки, машины, внутри которой вы оба замерли, обвороженные тактильным контактом, на стульях с высокими спинками сидят представители референтной группы и лишенными гормонов голосами говорят: — Давай, старик! Мы смотрим! Ты должен оправдать наши ожидания”.
Юлия Рахаева
