В.к

Вайнах. Литературно-художественный журнал (Грозный); Литературная Адыгея. Литературно-художественный и общественно политический журнал (Майкоп); Горцы: Кавказская литературно-художественная газета (Махачкала)

Литературная Адыгея. Литературно-художественный и общественно-политический журнал. — 2009. № 2, Майкоп.

Весна 1944 года. Фронт уходит все дальше на запад. Седовласый полковник после жестокого боя благодарит смуглого майора с тугим жгутом на бедре и обещает представить всех отличившихся бойцов и командиров к наградам: “Я помню “Дикую дивизию”… Вы всегда доблестными воинами слыли”. Его перебивает офицер в погонах чекиста и объявляет героически сражавшихся горцев врагами народа. От него же они узнают, что “…всех наших выслали с Родины”. Майор, услышав такое, развязывает и отбрасывает в сторону жгут, и алая кровь ручьем хлещет на белый снег…

Передо мной номер журнала “Вайнах”, приуроченный к 65-й годовщине трагических событий в Чечено-Ингушетии. Открывает его эссе “Реквием по эшелонам скорби” ингушского писателя Вахи Хамхоева, подробно рассказывающее, как происходило выселение с родной земли народов, объявленных пособниками фашистов. Вначале автор ведет нас в Кремль, где одиннадцать первых лиц государства заслушали и один за другим подписали документ “великой важности”. Потом мы окажемся в горном ауле — в момент, когда, отведя на сборы двадцать минут, чекисты примутся выселять из домов и загонять в “студебеккеры” женщин, детей, больных и стариков… Вместе со спецпереселенцами под жестоким конвоем поедем в вагонах-телятниках в Среднюю Азию и через несколько недель пути окажемся за колючей проволокой в лагерях заключенных… Побываем и в действующей армии, где встретим седого полковника, раненного в бедро майора и офицера-особиста.

В разделе “История” помещена также статья Мусы Теболтова “Документальная правда о выселении чеченцев в 1944 году”. В разделе “Память” напечатаны заметки этнографа и социолога Залпы Берсановой “Невысказанная боль”, поэта Увайса Лорсанукаева “Мелодия вселяла в нас надежду” и юной грозненской школьницы Мадины Алихаджиевой “Незаживающая рана”, построенные на воспоминаниях очевидцев выселения, жизни в казахстанской степи и трудного (если не сказать — трагического) возвращения в родные края. Авторы благодарно отзываются о знаменитой повести Анатолия Приставкина “Ночевала тучка золотая…”, о песне Владимира Высоцкого “Я с детства помню детский дом в ауле…”, о помощи, которую в поиске родных оказывал им Игорь Кваша.

Залпа Берсанова припоминает и нападки на А. Приставкина в различных изданиях, защищавших сталинско-бериевский миф о преступлениях, якобы совершенных в годы войны чеченцами, ингушами, карачаевцами, балкарцами и другими репрессированными народами: массовом предательстве и дезертирстве, бандитизме, организации вооруженных восстаний в тылу Красной армии и помощи немецким диверсантам… “К сожалению, — отмечает она, — и сейчас находятся люди, которые пытаются найти оправдание политике геноцида в отношении чеченского народа”.

Трудно забыть поругание твоих предков. Раны от потерь близких и издевательств над ними не заживают и не затягиваются. В том, что сталинские репрессии невозможно оправдать ничем, даже обнаруживающимися иногда фактами чьего-то сотрудничества с оккупантами (чаще всего, замечу, коллаборационистами становились отнюдь не кавказцы), авторы “Вайнаха”, бесспорно, правы. Возвращаться и возвращаться к трагедии все еще приходится. “Читайте! — говорит нам Ваха Хамхоев. — Помните! И делайте все, чтобы никогда, нигде, ни с кем не повторилось подобное!”

Раздумьями о горцах, “…не имевших иных богатств, кроме своей чести”, не знавших деления “на своих и чужих”, об их благородстве, свободолюбии и гостеприимстве наполнена многоплановая повесть чеченского писателя Мусы Бексултанова “Далекие берега реки жизни”. Действие ее, начинаясь в Казахстане, переносится в Чечню наших дней. Не избегая жестоких сцен, автор стремится остановить круговорот насилия, который, становясь нескончаемым, способен принести на Северный Кавказ только дополнительные несчастья.

Завершают повесть такие слова: “Неужели все это сгинет бесследно?.. Меня гложет какая-то тоска непонятная об уходящем поколении, об этих людях, отце… Словно я остался один… Словно с их уходом рушится целый мир…”.

Культура народа, как известно, формируется тысячелетиями. Сохранение народных традиций, языка, национальных обычаев для авторов “Вайнаха”, как я понял, гораздо важнее возведения новых государственных границ и дополнительных КПП и таможен. Ибо возрождение, сохранение и приумножение культурных богатств населяющих Северный Кавказ народов при одновременном воспитании людей в духе уважения к культуре соседей — единственная дорога к миру и созиданию.

Каждый народ, каким бы малым он ни был, интересен прежде всего своей самобытностью, неповторимостью. Но мир непрерывно глобализуется, стремится к культурному единообразию, и задача национального возрождения оказывается чрезвычайно сложной и трудновыполнимой.

В статье Газия Чемсо “Знать и сохранять родной язык” (“Литературная Адыгея”) проанализировано современное состояние устной и письменной адыгской речи и оценено национальное самосознание ее носителей — адыгейцев, черкесов и кабардинцев, проживающих как в национальных автономиях на территории Российской Федерации, так и в арабских странах, Израиле, Западной Европе, Америке.

Адыги Европы и США “…несмотря на то, что практически все они прибыли из Турции и Ближнего Востока, знакомясь с новыми людьми, представляются выходцами с Кавказа”, но при этом “…зная адыгский, общаются с друзьями, членами семьи, со своими детьми преимущественно на турецком, арабском и других языках… У репатриантов, проживающих в российских кавказских республиках, телевизионные антенны настроены на арабский Восток или Турцию. Многие не знают графика выхода в эфир Майкопа или Нальчика и не спешат восстановить свои коренные адыгские фамилии”.

Адыгская речь все реже и реже звучит теперь не только на улицах Майкопа, Нальчика и Черкесска, но и в сельской местности. Происходит это потому, что кавказское село, как и всякое другое в мире, переселяется в город.

“Если, — пишет далее Газий Чемсо, — погибнет родной адыгский язык на Кавказе, то не останется никакой надежды на его сохранение в диаспоре. Сохранится он и будет развиваться на Кавказе — это будет оказывать сильнейшее воздействие на всех представителей народа, где бы и при каких условиях они ни жили”.

Тридцать восемь народов перечислены в титуле газеты “Горцы”. Размещены они без какой-либо закономерности — не по алфавиту и не по возрастанию или уменьшению численности. Но совершенно очевидно, что каждому из них требуются внимание и помощь.

В статье “Родной язык — основа духовной культуры” историк Абдулкадыр Алиев рассказывает о преподавании родных языков в школах Дагестана и настаивает, что “…сами родители должны говорить на своем родном языке, иначе дети никогда не будут говорить на нем и не смогут научиться этому”.

Он же в заметке “Обратная связь” на последней странице говорит, что кавказская литературно-художественная газета “Горцы” “…объединяет множество народов России общей идеей — идеей дружбы и мира”. Очень хотелось бы с этим согласиться и пожелать редакциям всех трех изданий повысить художественный уровень публикаций. Ибо для решения поставленных задач многие из помещенных там текстов непригодны. Вот всего один пример:

Вы способны к сложению

От сатиры до песен.

Любви, миру служению —

Не покрыла вас плесень.

Очевидно, осознавая такую необходимость, журнал “Вайнах” публикует в переводе С. Шабуева новеллу Ги де Мопассана на чеченском языке, газета “Горцы” — главы из романа Владимира Маканина “Асан”, журнал “Литературная Адыгея” — воспоминания о Майкопе начала ХХ века Евгения Шварца.