|
|
|
Элина Леонова
Праздничная ель
Об авторе | Элина Леонова родилась в 1990 году в Санкт-Петербурге. Студентка СПБГУ, факультет философии и политологии, кафедра библеистики и гебраистики. Самая молодая победительница турнира поэтов Седьмого международного волошинского фестиваля (2009 год, Коктебель). Живёт в Санкт-Петербурге.
Элина Леонова
Праздничная ель
* * *
Ты не был поэтом, и я не была поэтом.
Мы были фантомами, пылью, фонарным светом
в квартире художницы на этаже высоком,
где пахло бумагой, маслом, лимонным соком.
Покуда мы спали, и после, когда проснулись,
хозяйка квартиры сидела на жёстком стуле
в тельняшке на вырост и тёплых носочках алых.
И бог её знает, что она рисовала.
В рассвете, неповторимом по-петроградски,
испачкав скулу случайно лазурной краской —
бессчётные мысли чужие, узор обоев,
пустынную площадь,
но точно не нас с тобою.
* * *
сдохнет праздничная ель
в керамической посуде.
что-то будет, что-то будет —
дверь, скрипя, сойдёт с петель,
и под медленный фокстрот
кот доест сухую хвою,
у меня над головою
пролетят неслышно двое
рыжих ангелов метро.
там, за троицким мостом,
посмотри-ка — кто-то ходит
в новогодней непогоде —
он знаком тебе и вроде
ждёт тебя в саду пустом.
Лет прошедших домовой,
непонять-чего-свидетель
всех увидит, всех заметит,
но не выдаст никого.
* * *
И день шестой пройдя по всей длине,
в какой-то книге, что уже прочли мы,
найти в строке слова “печали нет”,
а между строк “печаль неутолима”.
И я не знаю, что из них верней.
Я ничего на свете не умею,
лишь наблюдать меж сосен и камней,
как дождь растёт, и небо каменеет,
и как летят над берегом крутым,
над неподвижной ледяной рекою
предвестники январской темноты,
свидетели июльского покоя.
Солнце
Зелёное масло цветущей воды,
и берег, как чайка, отвесно
взлетает; и держит деревьев ряды,
сосновую гарь, опьяняющий дым.
Ты будешь, ты будешь всегда молодым,
как чайка и воздух окрестный.
Вот лодки хлопочут в верёвках живых,
волнуются, жаждут момента,
звучат, словно нам не сносить головы,
звучат, словно хлопанье крыльев совы
и редкие аплодисменты.
Ты всё что угодно придумаешь сам:
и сказки, и песни, и басни,
и мёд потечёт у тебя по усам,
стоишь, приготовлен ко всем чудесам;
а солнце крадётся к далёким лесам,
и насмерть сжигает, и гаснет.
* * *
Засыпай на земле под большой крепостною стеной.
Светлоокие звёзды мигают цветной череде:
белоснежный, гнедой, золочёный, седой, вороной —
щиплет клевер и мёд серафимов табун лошадей.
Очертания леса, чернёный, серебряный луг;
треугольные крыши домов, отдыхающих стай;
всё вот-вот полетит, что стоит неподвижно вокруг;
улетай без меня, улетай без меня, улетай.
Простыня на верёвке крылами вовсю парусит,
и по каменной кладке на небо взбирается тьма;
на каком языке, то есть как мне ещё объяснить:
не живи за меня, я прекрасно умею сама.
Сохранять, проговаривать, спать меж древесных корней,
забираться на спину блестящего потом коня,
становиться отчётливей, вдумчивей, легче, верней.
Не будить тишину, прикорнувшую возле меня.
* * *
Дождь ускоряется. Дождь переходит в ливень
Н. Казанская
Наступит день. Кусая карандаш,
ты не предашь меня, но передашь
небесному товарищу, который
войдёт в окно, всплеснув тяжёлой шторой.
Он даст прочесть формальный приговор,
и ты прочтёшь, что я подлец и вор,
и удивишься, может быть, иначе
взглянув на гостя — что всё это значит.
Ты ждал трубы. Мерцания светила.
Такого света, чтоб на всё хватило,
на всех хватило: мёртвых и живых;
постели свежескошенной травы,
и леса ждал, и облаков над лесом,
одновременно ангелов и бесов,
но не того, кто, шляпу теребя,
служебной скукой смотрит на тебя.
И почему из всех людей на свете
он хочет, чтобы ты ему ответил,
в который день (мол, выбирай любой)
забрать меня. Забрать меня с собой.
И вот, среди совсем неподходящих
простых предметов: стол, картонный ящик,
пустая кружка, зеркало, журнал,
и всё, чему названий не узнал,
ты вдруг поймёшь, что некуда деваться.
Перебегать, срываться, сомневаться,
и что ответ “не буду” запрещён,
что лучше ты, чем кто-нибудь ещё,
и скажешь: завтра днём, когда, конечно,
польётся дождь, и сквозь него неспешно
посмотрит солнце, глаз не уводя,
и дождь ударит, в ливень перейдя.
* * *
снова увидеть сосны на морском берегу (с)
Сосновый закончился лес, начинается море;
иголки, песок вперемешку — представь себе это.
Поедем туда, ну пожалуйста, не о чем спорить,
ведь лето закончится, прежде, чем кончится лето.
Я лучше умею быть девушкой
в сливовом платье,
плывущим напевом особенной северной грусти,
чем, скажем, поэтом. Мы час на прогулку истратим,
и берег морской нас уже никогда не отпустит.
Я всё ещё там, я стою и отчётливо вижу,
как кроны затихли, предчувствую близость рассвета,
качаясь в вагонах, кончаясь героями книжек,
печалясь над лучшей из песен. Не зная об этом.
|
|
