|
Виктор Кузнецов
Казань. Журнал
Слушать и слышать
Казань. Журнал. — 2009. № 8.
Свежий номер журнала “Казань” в столице Татарстана мне удалось купить далеко не сразу. “Разобрали”, — сочувственно говорили продавщицы в многочисленных киосках городского центра на пути от Кремля к университету.
Общественно-политический и литературный ежемесячник — объемистый, крупноформатный и иллюстрированный — издается с 1994 года. Первые три года он выходил и на татарском языке, теперь — только на русском. Тираж — 3146 экземпляров.
Открывается раздобытый наконец-то номер репортажем о традиционном Державинском празднике поэзии. Начинаясь в Казани у памятника Гавриилу Романовичу, торжество перемещается на правый берег Камы — в городок Лаишево, где центральная площадь носит имя родившегося там Поэта… Лауреатом Державинской премии 2009 года за книгу “Профиль ветра” стал известный в республике поэт Рустем Кутуй, пишущий на русском языке сын татарского классика Аделя Кутуя.
Р. Кутуй ведет в журнале раздел “Поэзия”, представленный в 8-м номере стихами Александры Кашиной, победительницы множества литературных турниров, в том числе — проходивших в Москве Пушкинского фестиваля искусств и конкурса поэтов “Новые времена”. “Саша сообщила языку раскованность, сбивчивость, прерывистость, дыхание и свободу вздоха, вскрика”, — говорит он о новых стихах молодой поэтессы.
Судите сами:
Черной кошкой бродить по крышам,
Черной тенью бродить по душам,
В мире, где мы так мало слышим
И совсем не умеем слушать.
Звезды тают навеки в лужах,
Окна тают, как образ свыше,
Я тебя не хотела слушать,
Ты молчал и меня не слышал.
Опускались на землю руки,
Омрачались, бледнели лица,
Ты в разлуке, и я в разлуке,
И у каждого по синице.
Великому умению слушать и слышать (именно оно, быть может, способно удержать человечество от пропасти непонимания и экстремизма), как мне показалось, посвящены и первая часть повести Айдара Сахибзадинова “Понятие крови”, и арабески Рафаэля Мустафина “Моя Казань”, и очерк Юрия Филимонова “Опыт любовного треугольника” — о велосипедном путешествии вдоль Камы по Татарстану, Удмуртии и Пермской области...
Наиболее отчетливо этот мотив звучит в биографическом очерке Рауля Мир-Хайдарова о Чингизе Ахмарове — народном художнике Узбекистана и Татарстана, монументалисте, портретисте, миниатюристе, столетний юбилей которого грядет в мае 2012 года. Ахмаров был оформителем интерьеров Узбекского академического театра имени Алишера Навои, построенного по проекту А. Щусева. И в 1947 году получил за это Сталинскую премию. В первой половине 1950-х он выполнял подобную работу в Казани — оформил возводившееся здание Театра оперы и балета имени Мусы Джалиля.
Родился Чингиз Габдурахманович в 1912 году на Южном Урале — в городе Троицке, в ту пору больше чем наполовину населенном мусульманами: татарами, башкирами, казахами, узбеками. Родители будущего художника, как сообщает автор на основе сохранившихся документов, принадлежали к “…первой дореволюционной татарской интеллигенции”. Отец, не единожды совершавший хадж в Мекку, организовал общество по изданию религиозных и светских книг “Хызмат” и открыл первую в Троицке школу для девочек из мусульманских семей. В формировании толерантного мировоззрения Габдурахмана-ходжи немалую роль сыграл однокашник по казанской школе военных фельдшеров еврейский юноша Мейер Швеер. По его совету Ахмаров-старший принялся читать “Вестник Европы”, “Русскую мысль”, “Русское богатство”, романы Льва Толстого и другие книги и журналы.
Мусульманская общественность России в начале ХХ века резко делилась на “старометодных” и “джадитов”. Первые переросли в фундаменталистов. Вторые, не забывая о своей принадлежности Востоку, стали сторонниками изучения культуры народов Европы, т. е. западниками и интернационалистами. Чингиз Ахмаров, чьи фрески не без основания сравнивали с фресками Феофана Грека, Давида Сикейроса, Диего Риверы, Ороско, всю жизнь хранил интерес к эстетическим принципам восточной художественной культуры. В расстрельные сталинские годы некоторые из завидовавших ему коллег пытались на этом основании обратить внимание “органов” на “антипартийные и буржуазные” взгляды молодого, но уже знаменитого художника. Ахмаров, успешно работавший на Ташкентской киностудии (он создавал эскизы костюмов для фильмов Камиля Ярматова), покинул полюбившийся ему Узбекистан. В Москве он в 1953 году возглавил творческий коллектив, создававший мозаичные панно и фрески для интерьеров станций метро, гостиниц, санаториев, театров. И по-спартански ютился в крошечной комнатке общежития на Масловке. Помочь любимому ученику не мог даже академик Игорь Грабарь. Вскоре неожиданно для себя самого Ахмаров получил заказ на оформление здания нового театра в Казани и с радостью принял его. Театр оперы и балета имени Мусы Джалиля, открывшийся осенью 1956 года, заслуженно считается одной из главных достопримечательностей Казани.
В 1961 году Ахмарова пригласили в Ташкент, где он совсем скоро стал народным художником Узбекистана, получил Государственную премию имени Хамзы. Умер художник на восемьдесят третьем году жизни в марте 1995 года в Ташкенте. За год до кончины ему присвоили звание народного художника Татарстана, а еще двумя годами раньше он побывал на первом Всемирном конгрессе татар в Казани…
Все, что я еще увидел под глянцевой обложкой “Казани”, внушает уверенность в стремлении ее редакции и авторов слушать и слышать, а вовсе не навязывать свое “единственно возможное” мнение.
Виктор Кузнецов
|
