Александр Уланов

Гипертекст. Критический журнал (Уфа)

Честная критика

В ситуации, когда слишком много пишущих озабочено, к сожалению, в первую очередь желанием просто явить себя миру, журнал, посвященный критике и хронике событий в культуре, почти уникален не только в провинции. В Уфе вышло уже восемь номеров издания “Гипертекст”, в подзаголовке которого значится “критический журнал”. Критический также и в другом смысле слова — не боится занимать острую позицию.

Вопросов, по которым такая позиция необходима, достаточно. В редакционной статье шестого номера говорится о царящем в Уфе “…тотальном застое сразу в нескольких областях гуманитарного профиля. …Издательский рынок монополизирован издыхающим гигантом-обломком советской системы: главным государственным издательством”, которое ориентируется на местную писательскую организацию и качеством своей продукции “напрочь отбило у уфимцев желание покупать что-либо, изданное в наших краях”. Регулярно помещаемые журналом обзоры того, что выходит в Уфе, вполне подтверждают это. “Цельномраморные персонажи изрекают скучнейшие высоконравственные сентенции, отдающие кондовой банальностью… мелодраматические повествовательные схемы в соединении с провинциальным колоритом… дребезжащий невыразительный язык…” (К. Абрамичева, Б. Орехов). Но ведь и в столице положение ненамного лучше: в другом материале К. Абрамичева говорит о стандартах московской премии “Дебют”, отлаженной машины, исправно поставляющей на литературный рынок молодых писателей.

Уфимские архитектура, наука, театр — такие же замкнутые на себе мирки, где никто даже и не стремится соотноситься с более широким контекстом. Но не такова ли и более общая картина? “Основная проблема нашей российской архитектуры — это, к сожалению, ее вторичность”, — говорит Д. Винкельман не только об Уфе. Уничтожаются старые театры, парки, особняки — не это ли происходит сейчас и в Москве? Неряшливы и непропорциональны уфимские памятники — лучше ли изделия Церетели? И почти нет рефлексии на эту тему в периодике или на радио. “Мы не ждем перемен”. Это все не просто знакомо по другим провинциальным городам, но представляет модель самозамыкания и упрощения культуры в России.

Что может этому противостоять? Например, честность и жесткость взгляда. Неправда играющего на сцене тем более омерзительна, что это ложь о войне. “Хочется встать из зала и дать ему пощечину” (Н. Хузбашич-Князева). Не прощать движения по пути наименьшего сопротивления ни человеку из своей среды (впечатления К. Дуровой об акциях современных последователей хиппи, у которых явно ослабли как воображение, так и доброжелательность), ни иностранцу: “…если для заграничного зрителя остатки советского дискурса представляют интерес сами по себе, то мы ожидаем чего-то большего в раскрытии этой темы” (О. Шишкин о выставке германского фотографа Г. Доллхопфа). “Гипертекст” действительно независим. Вряд ли кто-нибудь “свой” скажет, как Б. Назмутдинов, что “кинематограф сегодня не то чтобы умер, но постепенно впадает в летаргический сон стилизаций, повторений, римейков. Ни одна из долгожданных “новых волн”… не подтверждает авансов”. В столичном журнале, скорее всего, постараются найти какой-нибудь смысл на все более пустеющем месте.

Ироничны книжные обзоры Е. Слободян — “Трактат о драконах” Яна Словика был хорош в Польше в 1958 году при господстве соцреализма, а его перевод через пятьдесят лет явно опоздал; книга Е. Клюева выглядит плосковатым пересказом идей У. Эко… Провинциальность — также и нежелание и неумение соотноситься с временем и широким полем культуры (но этого и в столицах достаточно). “Гипертекст” не поддается и шумихе местных юбилеев, выгодных только провинциальному чиновничеству. “В общем, сделано много. Сомнительно, что все это пошло на благо жителей республики” (С. Королев). Если что-то не получается, надо так и сказать. Например, о провале конкурса мусульманской поэзии, на который были присланы в лучшем случае стилизации “под Восток”, не сравнимые с великой мусульманской поэзией прошлого. “Раз современная мусульманская поэзия ТАКАЯ, то, может быть, не стоит тащить щипцами из утробы матери недоношенного ребенка раньше срока, а подождать” (Р. Беккин).

Ряд материалов образуют диалог. Сетевой критик Упырь Лихой склоняется к массовой литературе, не открывающей читателю нового, а возвращающей ему его же. Об одном из таких авторов: “…да, его книга написана поганым водянистым языком… но он прекрасно изучил вкусы потребителя. Он хороший пиар-менеджер”. После чего сетевой литературе почему-то приписываются “актуальность формы, нетривиальность содержания”, она объявляется современным андеграундом — хотя и она воспроизводит господствующие в среде ее читателей клише, а не идет им наперекор. Упырю отвечает другой человек из сети, А. Караковский. У него гораздо честнее: “…написание произведений не для самореализации, а для того, чтобы вызвать мгновенную реакцию посетителей сайта; потеря авторского стиля…; потеря интереса к мировой и национальной литературе, культуре вообще”. Это проблемы, свойственные вообще литературе, не только сетевой, Интернет только выявляет какие-то их стороны более ощутимо.

Интересны в журнале “взгляды изнутри”. Московский художник Мария Краснова-Шабаева говорит о проблемах иллюстрации и иллюстратора в России, имея возможность сравнивать это с зарубежной ситуацией. Анна Вич — о гламурном журнале, фабрике с высокой зарплатой и еще более высокой нагрузкой, изматывающем, но не самом плохом способе заработка. Один из наиболее критичных материалов принадлежит человеку, смотрящему изнутри на уфимскую литературу, Ю. Горюхину — ответственному секретарю редакции журнала “Бельские просторы”. Ворох рукописей от пожилых авторов на тему “…раньше жить было хорошо, а нынче молодежь пиво на корточках пьет” и от молодых на тему компьютерных “бродилок” и “стрелялок”. Члены Союза писателей с ворохами почетных грамот от колхозов. И уфимские молодые ребята, совершенно не интересующиеся “литературой до и помимо их творчества”. Как все это знакомо человеку, не бывавшему в Уфе…

Есть в “Гипертексте” и социология: анализ А. Даминовой женских журналов, стремящихся научить женщину быть красивым товаром, ухоженной куклой для мужчины. Публикуется изобразительный материал, хорошие фотографии О. Шишкина, В. Надршина, А. Айрапетова, А. Шуняева, иллюстрации (О. Шишкин, дизайн-студия “PONYcards”). Жаль, что мало эссе, а те, что есть, не всегда интересны. Замечательна попытка создания мифа города, сделанная Б. Назмутдиновым: “гигантская гантель, вросшая в полуостров, окруженный реками”, “гетто заводов — километры труб, газовых факелов”, “пищевод проспекта Октября”. Но банальны слова А. Хусаинова о том, что “…смысл рождает только настоящая литература — живая, яркая, та, что задевает за больное”. Или Н. Янева, что алкоголик — принципиально поэт.

Кажется, в “Гипертексте” позитивная сторона существенно слабее негативной. Например, интересная современная литература вполне существует, хотя для ее поиска и понимания требуется определенное усилие. Большинство авторов “Гипертекста” предпочитает его не делать, уделяя внимание скорее модным, чем стилистически новым авторам. “Пугающая откровенность, эпатаж, болезненная нервозность, ненормативная лексика”, — пишет о Яшке Казанове А. Арсланова, не задумываясь, что этим сейчас можно удивить только неквалифицированного читателя. Вполне пародийно интервью с В. Сорокиным. “Как технически происходит подбор имен персонажей? На это хватает Вашей фантазии или в качестве пособия Вы берете, скажем, телефонную книгу?” Каков вопрос, таков и ответ: “Подбирать фамилии — как писать шестиголосую фугу”. Сам визит Сорокина в Уфу напоминает перенос в провинцию заезженного спектакля. Крен к моде заметен и в нелитературных областях: “выставка молодых и модных фотографов”; скорее в рекламном, чем в аналитическом стиле, выдержана хроника уфимского музыкального процесса (показателен и материал И. Коновалова о поп-певице Линде, где — не деконструкция поп-культуры, а ссылка на журнал “ОМ” как высший авторитет).

Возникает впечатление, что многие авторы “Гипертекста” сами поражены описываемыми ими болезнями. Характерно, что в редакционной статье речь идет только о “конвертируемости на общероссийском культурном пространстве”. Отдают ли ее авторы себе отчет в изрядной бюрократизированности и этого пространства? смотрят ли дальше, в общемировое? А. Хусаинов тоскует по литобъединению при Союзе писателей, видимо, неплохому. Но странна сама страсть к объединениям, интеллектуальная жизнь все-таки в первую очередь индивидуальна. Показательно, что журнал рассматривает как яркое событие писательский форум в Липках, реальный уровень которого виден по вполне наивному материалу его участника И. Стариковой. “Надо самим искать пути продвижения, искать возможность напечататься и явить миру себя” (при отсутствии сомнения, сильно ли нужны миру твои творения). Старикова полна веры в то, что где-то вдалеке от ее родного города политики культурны, а бизнесмены не похожи на помещиков-самодуров (такие есть, но вероятность встретить их в Москве столь же мала, как и в провинции). Что, если писатели создадут шоу “фабрика писателей”, то “народ раскупит их книжки влет” (может быть, и раскупит, но качество этих книг будет не лучше качества продукции “фабрики звезд”, то есть вне литературы). Что главное — создать координационный совет, наметить задачи на ближайшую перспективу (это уже не очень безопасно, учитывая общую тенденцию к бюрократизации).

Журнал, позиционирующий себя как рефлективный, мог бы помещать больше исследований. Те, что есть, — “Чат как образ жизни” М. Школовой (Москва), или о студенческом фольклоре (студенток из Тарту С. Дроздовой, И. Андрушко, В. Петровой), не лишены интересности, но все-таки выглядят как извлечения из сборника студенческой конференции (похоже, что в Уфе и филологический факультет в плохом состоянии, если такие работы приходится импортировать из Тарту и Москвы).

Все-таки, чтобы не замкнуться в провинциальном упрощении, подобный журнал должен бы существовать не как уфимский, но как лишь издающийся в Уфе, с большой долей авторов извне (пока в № 6 из Уфы 69% авторов, в № 8 — 86%), с достаточным количеством переводов современных иноязычных рефлективных текстов (Интернет дает полную возможность этого). Может быть, в “Гипертексте” это чувствуют, пытаясь в № 7 расширить географию на Самару. Но попытка неудачна. Экскурсия Д. Домарева скучна, как путеводитель: “…с годами развивалась и крепла культурная жизнь Самары… в нашем городе жили такие известные художники, как…” В. Сушко, говоря об искусстве в Самаре, приводит список членов Союза художников — будто никто другой искусства создавать не может. “Выставочный и торговый залы находятся в неразрывном единстве” — вновь стилистика рекламного проспекта. Может быть, “Гипертексту” следует перенести решительность и критичность также и в область привлечения авторов? Тогда журнал вырастет в интеллектуальности, не теряя остроты.

Но продержаться восемь номеров в малокультурном окружении, не только не прогибаясь под него, а продолжая называть вещи своими именами, — уже очень достойный уважения результат.