Э. Мороз

Меценат и мир

Со страхом беру в руки том — 776 страниц убористым мелким шрифтом.

На обложке значится: “Литературно-художественный и культурологический международный журнал”. На оборотной стороне — изображение диплома благотворительного фонда “Меценаты столетия” и Большой золотой медали “Национальное достояние”(четвертая страница обложки). Надо же! Диплом выдан аж в апреле 2005 года, журнал существует с 1999-го, передо мной №№ 33—36, а я вижу впервые — никогда ни в одном книжном магазине этот журнал мне не встречался. Выходит он, правда, в Рязани, ну и что? В книжных ярмарках, в том числе и non fiction, участвуют все города России. Похоже, меценаты не расщедрились.

Углубляюсь в содержание. Разделения на номера нет, то есть том формировался как единое целое. (Зачем тогда указывать номера — 33-34-35-36?)

Отдельными рубриками названия стран: Республика Македония, Армения, Чехия, Франция, Германия, Италия и т.п. Внутри каждой: поэзия, проза, а также отдельно — поэты названной страны. Или — поэзия Чехии и католическая поэзия. А разве бывает такая? И стихи в ней: “Вшам в волосах привольное (?/! — Э.М.) житье / на черепе его или ее. / Здесь лазят, с высоты (как мнят они) взирая / на нас, людей, и вольный свет без края. /Но если череп лыс, тогда (предположительно) / все выглядит для вшей довольно относительно”. Йозеф Паливец. Перевод С. Скорвида. Ясно — это иносказание, но при чем здесь католичество? Объяснили бы, что ли.

Внутри каждой рубрики — русские поэты или прозаики, как живущие (жившие) в той или иной стране, так и просто пишущие о ней. Русская поэтесса Галина Климова — об Армении (почему-то не здесь, а в конце тома сам по себе стоит армянский цикл Наталии Азаровой), Галина Свинцова — о Праге, Елена Тамбовцева — о Братиславе. Есть и просто русская поэзия, не привязанная к какой-либо стране: поэма Светланы Василенко “Ангел”, и даже Антология одного стихотворения с одним стихотворением одного автора — Александра Шишкина.

Отдельно рубрика Литература, которая делится на поэзию, прозу, имена. Имена — это Ефим Бершин, а поэзия — Юрий Беляев. В чем различия?.. А также: Альманах Т. Михайловской. Литературно-художественные страницы (это не Литература?): Pro/за. Альманах короткой прозы. Выпуск первый (произведения Розы Хуснутдиновой, Аркадия Бартова, А. Ник, Натальи Юлиной, Эдуарда Вирапяна и Наталии Кузьминой).

Нет, с содержанием мне не разобраться. Никак не могу понять принцип подачи материалов. Ладно, почитаем — разберемся.

Понятно, первый большой материал посвящен Савве Ивановичу Мамонтову, опере “Снегурочка” в его постановке. Абрамцево, чтение пьесы Островского, распределение ролей, создание декораций, премьера в октябре 1885 года на сцене театра Мамонтова. Матерал весьма уместный. Его поддерживает статья Натальи Бобровской “Любить бедных и помогать им” — завещал Федор Михайлович Достоевский”. Больше о меценатах и меценатстве ни слова. Интересно было бы прочитать и о сегодняшних меценатах, они есть.

Иду по странам. Количество материалов неравномерно.

Республика Македония. Полстраницы Ольги Панькиной про республику и ее поэтов, в ее же переводах. Поэт, эссеист, лингвист Блаже Конески представлен переводчиком еще и как “литературный историк” — что это такое? Переводы же, мягко говоря, слабоваты: “О, Роза, с листвой, что как губы нежна…”. Листва у розы жесткая, совсем не нежная. Имеется в виду нежность розы? Или: “Но тщетно искал он — исчезло навек / Что он ненавидел и что он любил…” .Как-то не по-русски… Далее в том же духе.

Норвегия — один материал: интервью В. Левинской с Н.Н. Цветновым, эмигрантом во втором поколении, с 1980 года профессором экспериментальной нейрохирургии Норвежского университета. Закономерно появление такого материала в журнале, и материал весьма интересный, но где собственно Норвегия?

Болгария — один материал: стихи Элки Няголовой.

Армении повезло больше. Здесь напечатана серьезная статья Георгия Кубатьяна о первом русском издании книги “Агатангелос. История Армении”, книги, напрямую связанной с обращением Армении в новую веру и с изобретением армянской азбуки. Предположительно книга написана изобретателем алфавита. Агатангелос (благой вестник) — первый из четырех писателей, писавших “Историю Армении”. В книге кое в чем перекликаются обстоятельства крещения Армении и Руси.

Поэзия представлена стихами русскоязычной поэтессы Сэды Вермишевой и русской — Галины Климовой (“Армянский алфавит”).

Материалы Чехии разнообразны. Конечно, здесь есть и проза, и поэзия, как чешская в переводах, так и русская, посвященная Чехии; любопытна статья о прототипе Швейка (С.В. Никольский. “Йозеф Швейк с улицы Боиште”); статья о первом президенте Чехословакии Томаше Масарике и его фундаментальном труде “Россия и Европа” (Э.Г. Задорожнюк); мы узнаем о чешских курортах, гуляем по Праге, смотрим фотографии чешских фотохудожников, читаем о русских писателях в Марианске Лазне и т.п. Интересна публикация Сергея Петухова о сыне Петра I Алексее, перепечатанная из журнала русской диаспоры в Чехии “Русское слово” (и такой журнал есть!). Но и здесь материалы неравноценны. Сегодня кажутся анахронизмом заметки о “Миссиях мира и дружбы” — неужели все они проходят, как в советские времена? Судя по статье И.А. Черкасова (вице-президента Общества дружбы со Словакией и Чехией), — так же! Такие же “миссии” проводятся и отражаются в журнале и по другим странам.

“Гражданская инициатива “Благодарность” озабочена сохранностью в Чехии памятников и захоронений Второй мировой войны, что нельзя не приветствовать, особенно сегодня, но причины “негативных проявлений” по отношению к нашей стране определены, мягко говоря, не точно — только ли в “бархатной революции” дело? А 1968 год? Такие неаккуратные оценки ряда явлений, увы, в журнале встречаются. Приведу еще пример.

В своих “прогулках” по Парижу (“Белый парус. Русские эмигранты в Париже”) Ольга Харламова рассуждает об эмигрантах: “И вдруг у нас началась перестройка. Вдруг у нас стало все практически таким же, как и у них. И о чем же им тогда остается говорить? Так вот сейчас они ненавидят перестройку, они Горбачева ненавидят, они вообще ненавидят все, что произошло у нас в стране. И они полюбили Советский Союз. Потому что Советский Союз их “кормил”, а перестройка разрушила их “экономические” основания”. Может быть, это про В. Максимова? Или Гинзбурга? Или Синявского? Или Войновича и Владимова — правда, эти жили не во Франции, но какая разница?.. Это не только вранье, это — пошлость. Как и ее же интервью с Кирой Сапгир. Франции явно не повезло.

Другим странам “повезло” больше — Италии, Словакии, Польше.

Есть в журнале и “общечеловеческие” рубрики: Память, Имена, Юбилеи. Но и здесь, особенно в Именах, выбор имен, на мой взгляд, неравнозначен. Очень весомый и закономерный материал о композиторе Вячеславе Артёмове, авторе “Реквиема”, посвященного жертвам коммунистического режима. Здесь и интервью Вячеслава Артёмова, данное И. Баранчеевой, и статья американского дирижера Вирко Балея, впервые дирижировавшего “Реквиемом”, и подборка высказываний о музыке композитора, среди которых Ростропович, Шнитке, Сондецкис, Китаенко и др.

В той же рубрике: Ефим Бершин; мэр города Муравленко Василий Быковский (материал проиллюстрирован множеством мелких, нечитаемых фотографий); Вячеслав Семилетов (отмечен посвященным ему стихотворением Вл. Климова); Анна Короткова, отмеченная тем же Климовым.

Кстати, о Климове. Журнал отмечает его юбилей, отдает ему как автору множество страниц. И в самом деле, настоящая “климханалия” — так называет Климов мероприятия, устраиваемые им по поводу своих дней рождения. А еще он издал “Климоккалу”. В журнале — прямо какой-то культ Климова. Он мастер на все руки — актер, поэт, искусствовед, коммуникатор, то есть связывает всех со всеми для благого дела (однако путает ять и еръ: “А остроумный понтъ игры с “Ъ” (с ятью)…”). Увы, к этим самоопределениям просится еще одно однокоренное словцо — из деликатности не стану его называть…

Конечно, не из одних просчетов состоит журнал. В нем много интересного, нового, серьезного и малоизвестного. Кроме отмеченного выше, здесь рассказывается об оригинальных книжных проектах (книга “Триада” трех авторов: О. Асиновского, Б. Констриктора, Т. Михайловской), представлены новые переводы из Джона Донна; журналы Санкт-Петербурга; книжная графика и живопись известных и малоизвестных художников. Безусловно есть что почитать и посмотреть. Но удручает нечеткая организация материалов, случайность отбора, невозможность отделить главное от второстепенного и необязательного. И, конечно, безумный объем журнала, способный просто отпугнуть читателя. Нетрудно догадаться, чем это объясняется. И все же — лучше меньше, да лучше.