В Судакской крепости, если от Главных
ворот — налево — до локтя стены —
и вверх, особым на первый праздному
зеваке с виду ничем не приметный,
с торчащего зубом во рту столпа
единственным и с полушарием купола
по-над осьмигранником кратковыйным,
сей дом Господень, куда чередой
в устах отверстых с молитвами мирными
одни за другими, что на берег волны:
из диких нахлынувшие степей
законопослушники Магометовы
петь “Ля илляха илля-Лла” протяжно:
по зыбкому от Лигурийских пучин
пути пришельцы искусствоносные
свой строгий отчётливо “Патэр ностэр”
на мёртвом наречии повторять;
со “Шма Исраэль” далёкой изгнанники
земли, во всём полагаясь на свиток,
чьи буквы ведомы наперечёт;
пространств на суше завоеватели
и на море, “Отче наш” возглашая,
крюкам доверяться и знаменам;
простых прямые Мартина грозного
писаний наследники с “Фатэр унзэр”;
единоприродным Вышнего чтя,
из злачных вкруг древней Ноевой пристани
юдолищ выходцы, дабы страстно
“Хайр мэр” твердить и лелеять грусть,
рассудку низкому неподвластную, —
все были некогда здесь, а ныне —
в открытый с восьми до восьми музей,
где фрески, михраб и разноязычные
по стенам надписи, вход свободный,
и внемлет мольбам одинаково Бог
всего разобщённого человечества.
